Борис Херсонский
ТРЕТИЙ СЕМЕСТР
Лекция о русской просодии
1.
Тугоподвижный стих витиеватый,
глухой, как будто заткнутое ватой
ему внимало ухо, а уста
обожжены картофелем горячим,
и глаз смотрящий был не слишком зрячим,
и не узнал родимые места,
не бойся, брат, мы ничего не значим.
2.
Век восемнадцатый обходит стороной
историю, сохой и бороной
возделанную, но поскольку всходов
зерно, как ни старалось, не дало,
пустое поле снегом замело,
замерзли стопы наших антиподов,
худое тело судорогой свело.
3.
Легко архитектурою барочной
украсить мир нелепый и непрочный,
особо там, где мрамор и гранит
не тонут в древней, стонущей трясине,
не помнящей о Боге, Божьем сыне,
и Дух молчит, зато салют - гремит:
какая блажь, какая слава ныне?
4.
Дворцы на площадях давно б легли,
когда бы не колонны-костыли,
что послужили зданиям опорой,
сквозь стекла светят тысячи свечей,
и тени в окнах пляшут все бойчей,
не помня о судьбе и смерти скорой.
Казна пуста. Но весел казначей.
5
И Петербург был молод. В это трудно
теперь поверить. Парусное судно
скользило по поверхности реки,
мосты в проточных водах отражались,
и дамы так прекрасно наряжались,
что сразу забывали моряки.
куда они плывут и с кем сражались.
6.
Когда земля заснеженно бела,
легко звонить во все колокола,
давать балы, сердясь, что нынче танцы
сбивают с ритма, и не с той ноги
императрица встала, и слуги
не дозовешься. Всюду - иностранцы,
Отечества исконные враги.
7.
В такие времена стихосложенье
не более, чем праздное служенье
властям земным в мундирах и крестах,
на лентах алых, дорогих, атласных,
умноженных во взорах, столь бестрастных,
что замирают строки на листах,
гремит салют и длится вечный праздник.
Лекция по истории воздухоплавания
1.
сделал себе крылья крепленья восковые
влез на колокольню и расставив руки
летит на землю с ним это впервые
происходит по всем законам науки
снизу дьякон кричит о небесной каре
протопоп изъясняет что-то об икаре
впрочем мы не греки тем более не баре
не забыли дети так забудут внуки
2.
не попадай в историю сломаешь спину
лучше плюнь на все с колокольни высокой
услышь печаль мою скажи свою кручину
упроси эпоху не быть такой жестокой
по площади бабоньки ходят со стрельцами
праотцы в кабаке празднуют с отцами
хлопот полон рот с клыками и резцами
заросла река мыслящей осокой
3.
водят на цепи бурого медведя
вася с наташей по площади гуляют
наташа целуется зовет васю федя
федя целуется ее не поправляет
потому что имя значенья не имеет
хам пшеницу сеет смерть над всем владеет
жаль что человек летать не умеет
жаль что ветер носит что собака лает
4.
дети в красных галстуках на ветвях уселись
вселенского дуба мирового древа
солдатик в пионера попадет не целясь
стойте справа проходите слева
летайте сверху истлевайте снизу
в раю потакают любому капризу
надень поверх черной белую ризу
да помилует тебя Россия Приснодева
5.
ох такая дева негде ставить пробу
а чисто золото поставить бы надо
ох такая мама хоть обратно в утробу
смотрит снизу вверх капризничает чадо
надо бы такого призвать нам к порядку
надо бы поставить отметку в тетрадку
надо бы иконкой накрыть с капустой кадку
но если поразмыслить так ничего не надо
6
всей то музыки для нас траурное пенье
всей то мысли у нас как пройти сквозь стену
всей то нам свободы что свободное паденье
всей то радости нам что иголка в вену
солдаты княжну сбрасывают в штольню
а этот с крыльями влез на колокольню
красота нагота по французски голь ню
бьет солдатик в барабан набивает цену
7
как летишь с высоты думаешь что предок
твой был птицей полет дарвина подарок
этот полет нам оставил напоследок
бородатый атеист британец перестарок
но не держат крылья ненадежен воздух
а хочется в небо в облаках и звездах
а еще там несколько комет длиннохвостых
и десяток прозрачных семицветных арок
8
колокольня высока крестик на верхушке
всю деревню видать в легкой дымке летней
жизни нашей с гулькин нос не ходи к кукушке
барин спит в халате спит холоп в передней
с колокольни до земли со скоростью звука
от земли до неба разлука ты разлука
можно расплакаться накрошивши лука
перед тем как прыгнуть выпьем по последней
Лекция о структуре личности
1.
Жили были Эрос и Танатос в несчастном мозгу твоем.
Вовремя шли на работу. Строили общий дом.
Им было немного тоскливо, но неплохо вдвоем.
Вечером у телевизора вспоминали родной Содом.
Эрос любил войну. Танатос предпочитал
агрессивный продажный секс и тяжелый металл.
Танатос шел в бордель. Эрос спешил на парад.
Летал над Кремлем бесхозный психический аппарат.
2.
Мышление не исчезло. Исчез лишь его беспредел.
Формальная логика держит его в узде.
Пусть согнулся хребет и волос чуть поредел,
но разум в мозгу, как птица в родном гнезде,
или - но прочь анатомия - в сортире похабный стишок!.
У мужчины в штанах кукарекает петушок-золотой гребешок.
Он чует свою погибель, маленький идиот.
Вот комплекс кастрационный с острым ножом идет.
3.
Влечения не исчезли, но разбрелись кто-куда,
кто по собственной воле, кто - выполняя приказ.
Сибирские реки, комсомольские города,
под землю шахтер, на небоскреб - верхолаз.
Алкоголик в запой, наркоман - в золотой передоз,
бухгалтер - под следствие, крестьянин - в родной колхоз,
имени негодяя, говорят был когда-то полпред,
но умер или сбежал, короче, простыл и след.
4.
Даже совесть и та сохранилась, хоть дни ее сочтены.
Бедняга болеет, ее бросает то в жар, то в пот.
Портрет старика Сигизмунда угрюмо глядит со стены.
Подсознанье грызет человека, как огородный крот.
Пушистый, подслеповатый, лапками грунт гребет,
он по-своему та же птичка, но его подземный полет
никому не виден, не нужен и не ведет к добру.
Подсознание ищет выхода, расширяет свою нору,
5.
Бутерброд с колбасой, состоящий из трех слоев,
прообраз психики - тело, душа и дух.
Так и общество состоит из народа и холуев
а сверху царь, убивающий этих двух.
Если правильно, то не двух, а двоих,
но царю наплевать, если он убивает их.
Или они его, коль одолеть не смог.
Танатос с Эросом заваливаются в стог.
6.
Над стогом сияют звезды. В душе - моральный закон.
Эталон добра имплантирован в душу, как электрод.
Спросите у Канта - охотно расскажет он,
как Бог осчастливил моралью человеческий род.
Но род убегает от счастья, а счастье бежит за ним,
ловит, но род людской выскальзывает как налим.
Хрипит Сверх-Я под тяжелой пятой Оно.
Эрос и Танатос под ручку идут в кино.
Лекция о грифе "Секретно"
1.
Ангелы-хранители государственной тайны,
как члены комиссии справедливы и чрезвычайны,
не летают, а заседают. Перья скрипят в крылах.
Дела упакованы в папки. Тайна сокрыта в делах.
Волшебная дверца или синяя борода,
или сим сим откройся, урановая руда
ждет не дождется, когда ее добудут и обогатят.
Шпионы на деле не зорче слепых котят.
2.
Тайны заводятся всюду - в сейфах, в подвалах, в умах
умалишенных, в унылых сиротских домах,
в стенах дворцов, на которых висят портреты.
У портретов есть тоже свои секреты -
масло, рама, холст, потемневший лак,
из десятка предков - один герой, другой вурдалак.
Гулял по ночам, таился, но случился прокол,
и вот - торчит из могилы осиновый кол.
3.
Грифы не просто птицы. Есть несколько странных пород:
"совершенно секретно", "хранить вечно", "сжечь через год",
"для служебного пользования" или "для вящей славы".
В когтях у этих грифов- тайны нашей державы.
Где в лесу стоит самолет. Где из шахты пушка торчит.
Где зарыт меч Отечества, где надежный ракетный щит.
Где шкаф платяной, славянский, с тумбочкой, где скелет,
который в этом шкафу хранится тысячу лет.
4.
Зарой десять секретных стекляшек, сверху условно отметь.
Отыскать этот клад нелегко - нужно знать и уметь,
нужно долго играть в военную дурь-"зарницу",
нужно попасть ракетой в стальную птицу,
нужно все продать и купить правительству танк,
нужно тайну вклада вместить во вместительный банк,
тайна вклада растет в процентах. Стекляшки в земле лежат.
Ежиха в секретную норку тайно ведет ежат.
Лекция о диалогах Платона
1.
Стоит тюрьма. В тюрьме сидит Сократ.
Из тьмы лампадой светит лоб Сократов.
Философ ждет, когда придет Скуратов
и принесет прекрасный препарат:
прими и жди спокойно результатов.
Сперва немеют стопы. Постепенно
хлад подымается, как над волнами пена,
а смысл сокрыт. хоть повторен стократ.
2.
Смерть к сердцу проползает по ногам.
Конечно жалко, что из чаши с ядом
не сделать возлияния богам.
Под их холодным неусыпным взглядом,
смолкает речь, стихают смех и гам,
сбиваясь, пересекается биенье
сердечной мышцы и бесплотной тенью
ты отплываешь к вечным берегам.
3.
Сократ для уха русского лишь звук.
Напоминает сокращенье штатов,
поскольку тут у нас своих Сократов
полно, все отбиваются от рук
в Совете заседающих приматов,
покрытых шерстью всюду, лишь пониже
спины два красных круга. В темной нише
гремит костями главный политрук.
4.
"Цикута"- скажешь, слышится "ЦК",
"цитата", "церковь", "муха -цокотуха",
для нашего испорченного слуха
ЦК или подпольные цеха -
едино все. Земля не мягче пуха.
Не краше лиц сияющие лики.
Во тьме пещеры видишь только блики
и слышишь ритмы русского стиха.
5.
В сердцах железо, золото и медь.
Философы, ремесленники, стражи,
Должно быть, есть и воры. Ибо кражи
случаются. Но прекратятся впредь.
Летят в беззвездный Космос экипажи
в пустых чудесных капсулах. Наука
научит нас к богам входить без стука.
Тут важно - сметь. И нечего - уметь.
6.
Итак, окончен бал. Свершился суд.
И рад бежать, да некуда. Ужасно,
как говорил мой тезка. Дело ясно:
мне тоже скоро чашу принесут,
и даже каплю не прольешь напрасно.
Почтит богов благочестивый муж, но
тут растирают ровно-сколько-нужно,
чтобы наполнить - и разбить - сосуд.
Лекция о демонтаже
1
Вгрызаясь раздвоенными зубцами в кровавый закатный ломоть,
империя свою пожирает плоть.
Не чувствуя ни боли, ни сытости, хоть
брюхо вздулось, а кости обглоданы - ни фига
не умея прохожего отличить от врага.
Лязг челюстей, жевательные движения - вся недолга.
Все, что выходит из берегов, возвращается в берега.
2
Тела империй расширяются от нагревания. Если огонь внутри
ослабевает, расширение должно прекратиться. Бери
по силам, глотай, что может сгореть внутри
по мерке, сколько способен один тиран унести
в мешке политической карты мира, в хищной горсти.
Что больше, то не на пользу, ты уж прости.
Живым или мертвым захваченное отпусти.
3
Пусть отползает, корчится, пыжится, хвалится, что оно
было частью великого по образу сотворено,
пусть в почве тысячелетнего рабства растит свободы зерно.
Или пусть проникает в тебя опять, как клещ или иной паразит.
Движение территорий сквозь империю, как и любой транзит -
дело хлопотное, но распадом тебе не грозит.
На ветру полощется знамя, но страшно - а вдруг просквозит?
4
Или пусть само по себе разлагается, отравляя простор
продуктами разложения до тех пор,
пока узкоглазые падальщики не слетят на поживу с гор,
в которых нет недостатка, как и в варварских племенах,
ведомых бывшими легионерами в медалях и орденах,
сметая крепости с такими же легионерами на стенах,
путаясь в собственных воспоминаниях и тенях.
5
Наблюдать все это - единственная благодать,
доступная (осторожно, Бродский!) историку. Нападать
на знакомый материал, как на добычу - ни дать
ни взять, ни описать в параграфах или точней,
в абзацах, как умирает империя, что происходит в ней,
как живется знакомым, дышится ли ровней
вне прежних стен, которых - жалей, не жалей -
не сложит ни вольный каменщик, ни канцелярский клей.
6
главное выбирать выраженья не сметь
утверждать что все это смерть
и разложение
это деление и размножение
как в мире простейших например у амеб
понятно мать вашу так
Лекция о генетике
1.
Это у нас в роду. Сидит в хромосомах
прочнее чем в мыслях бесплотных и невесомых,
хромосома похожа на букву икс.
Неизвестность у нас в роду до седьмого колена,
страсть возродиться для новой жизни из тлена,
вынырнуть из реки под названием Стикс,
разветвленной, как вена,
в которой не кровь, не вода, не молоко,
ни шипучка пьянящая от мадам Клико,
но вечность наследственности - до последнего гена
2.
Вечность посредственности. Двойные спирали
сжали нас, связали и обокрали,
лишили крыльев, панциря, шерсти, когтей,
оставили голыми, босыми, смертными но, в надежде
воскресения, мы смелее, чем прежде,
в белой одежде безгрешных Божьих детей -
плод хорош, но его - не ешьте,
ибо смертью умрете, и наследственный грех
в хромосомах и генах разделает всех под орех,
в радость мудрому и в назиданье невежде.
3.
В каждой клетке - ядро, словно в грецком орехе,
словно рыбка в пруду, словно горечь - в утехе,
наша плоть - скорлупа, наши мысли легки,
наши души, как листья на древнем древе,
шелестят все больше о Божьем гневе,
силе Божьей руки, от которой они далеки,
но, молясь Приснодеве,
побеждаешь наследственность - гены вповалку лежат.
Проросли семена, урожай генетический сжат,
Плод лепечет во чреве.
Лекция о патологии эмоциональной сферы
(6 Х 6)
1.
Бывает, что страх перед злодеем покидает объект:
страх сам по себе, а злодей по себе сам.
Из открытого автомобиля злодей обозревает проспект.
Слушает рев толпы. Мед и пиво текут по усам.
А страх затаился, сжался, канул во тьму,
чтобы потом прицепиться черт знает к кому.
2.
Чаще - к внутреннему врагу, который внутри страны,
а чаще - в тебе самом устраивает торги:
оставь Того, по чьему мы образу сотворены,
чистые ангелы - вот кто твои враги.
Почем душонка, почем прокаженная совесть твоя?,
продай, пока покупают, потом не дадут ни..я
3.
Свободно парящая ненависть, свободно плывущий гнев
рвут волосы на головах, лица к небу воздев.
А в небе, как водится, чего только нет:
Божья любовь, негасимый свет, вокальный квартет:
ангел, телец, одноглавый орел и лев,
хор итальянских кастратов в сопровождении дев.
4.
Из всех инструментов там в почете орган
и арфа, там предпочитают высокие голоса,
любовь есть небесный надежный магический чистоган,
а ненависть с гневом мрачат лазурные небеса.
Пуская копошатся в земле или в болотной грязи.
Крылатая лошадь! Прыжками на небо вези!
5.
Прыжками, падла, прыжками по трапу! - кричал старпом.
Такого чудовища никогда я на видел потом.
Я помню этого гада и огромный ящик стальной
плывущий по водам, как в койке душевнобольной
в мечтах своих уплывает, не понимая куда,
туда же, куда любовь и прожитые года.
6
И я там был, медовуху пил, молоко лакал,
а на закуску съел хрустальный бокал.
Бокал был сухой остаток, сухой паек.
На месте моем так поступил бы каждый российский йог.
Не все же горе жевать, водку в ступке толочь,
да ждать, когда наступит, не к ночи будь сказано, ночь.
Лекция по геометрии
Математика не терпит пустых затрат.
Даже сумму углов треугольника можно потратить с умом,
не уменьшив и не увеличив - вот парадокс.
Если ты и стоял в углу, то стоял прямо в прямом.
Два дерущихся тела можно вписать в квадрат.
Квадрат называется ринг. Спорт называется бокс.
Как ни петляй, но если идешь домой,
будь ты на протезах или просто - хромой,
идешь кратчайшим путем т.е. - по прямой.
2.
Аксиома похожа на религиозный догмат.
Не требует доказательства, поскольку его не найти
ни внутри, ни снаружи, ни в безумии, ни в уме.
Возможно, что даже примат понимает мат-
анализ, Даже идол стоит на холме,
как точка на плоскости, или, как боль в груди.
Мертвый Тютчев общим аршином измеряет страну.
Между небом и дном провести прямую можно только одну.
По этой прямой можно идти только ко дну.
3.
Треугольники бесподобны. Для поэта лучший из них -
любовный. Она - одна из вершин.
Не лишенная привлекательности. Но только одна из трех.
В нее упираются стороны. Из нее рождается стих.
По форме она напоминает античный кувшин,
а внутри младенец в младенце, как в сердцевине матрех.
В бедное сердце перпендикуляром вонзится игла.
Таблетка - окружность, которая не помогла.
Земля - шар, колобок, его Вселенная испекла.
4.
Доказать теорему, все равно, что доказать вину.
Строгая логика, ты - училка, высушена меж страниц
заброшенного учебника, как мертвый осенний цветок.
Человек заложник времени у пространства в плену.
Евклид не знал, что расчерченный мир жесток.
Вечный свет навсегда исчезает на тьме зениц.
Геометр он по сути тот же портной -
строит выкройку по лекалу: вот вам и мир иной,
вот вам сумма квадратов катетов. Вот точки - лежат на прямой
Вторая лекция о демонтаже
1
Тела от нагревания расширяются. Что до империй,
их тела от расширения распадаются. Захват обернется потерей.
Покоренные государства, отряхнувшись, уйдут отсель
прихватив с собою куски исконных земель.
Это сказка для сидящих на печке Емель.
Рождаешься львом, помираешь сонной тетерей.
На собственной теплой печке, в собственном доме.
Но, чем лежать на печи, лучше стоять на стреме.
2
Странно, что щука, расхаживающая по дну,
не спешит выполнять желания. Проглотив одну
рыбку, с вожделением зарится на вторую
Погоди, Емеля, я занята: видишь, жирую!
Что до хотения, как говорится, хотеть
не вредно, но чтоб получить, надо бы попотеть.
В поле гуляет ветер. По спинам гуляет плеть.
Перелитая в пушки гремит колокольная медь.
Стрелять по врагу легко - что тут уметь?
3
Ядра летят по дуге. Пленных ведут на смотрины
в столицу. Там им взбивают перины,
местные бабы ложатся с ними в постель.
Адаптировать чужака есть великая цель.
Достиженье ее завершает покоренье земель.
Не удивляйся чужим - они останутся тут.
Вот ходят в фартуках, землю твою метут.
Чтобы была земля отглажена и чиста.
Выметут все - будет стоять пуста.
Да нет, не будет, дети быстро растут.
4
В этом смысле империя - лишь орудье в руках
Высшей Силы - зови, как хочешь, к примеру, Аллах.
Без империй история не преуспеет в своих делах.
Мели, Емеля, твоя неделя, но после нее начнется
чужая неделя и, как в песне поется,
жить начнем с понедельника - а что еще остается?
Крошится империя в твердой Господней руке.
Наевшись, щука вверх брюхом плывет по реке.
Лекция по психологии
1.
Душа материальна. Имеет плотность и вес,
что заметней на фоне безжизненных ясных небес.
От страха уходит в пятку - так погиб Ахиллес
Так и лежал у стен обреченной Трои,
как вообще лежат поверженные герои,
особенно в древней Греции где милиция ходит по трое,
следит, чтобы все соблюдали правила и права -
намек на троичность христианского Божества.
2.
Душа несомненно троична: Я, Сверх-Я и Оно.
На душе бывает горько, тяжело и темно.
Свет потушили. Значит - покажут кино.
На экране ходят то комбайн, то комбат, то пряхи-
многостаночницы сплетают детские страхи,
то - звездное небо: овны, девы и раки.
Душа по природе астролог. В младенческих мирных снах
ей мерещится символ или условный знак.
3.
Душа бывает алчущей, мыслящей, иногда
окаменевшей, но чаще бегущей, как по трубам вода,
или тучек - небесных странниц -унылая череда.
В любом движении важнее всего направленье,
равномерность, прямолинейность, ликование и томленье,
душа иногда поет - нам нравится это пенье.
Душа иногда гуляет, обычно - с гармонью в руках,
и тут, как в объятиях - имеет значенье размах.
4
Душа иногда задыхается. Форточку отвори
даже зимой, трясись, не спи до зари,
сколько можешь вынести ужаса - столько бери.
Складывай в черный мешок, на заплате заплата,
тащи на горбу - душа бывает горбата,
но чаще - возвышенна, особенно - в час заката.
Душа вообще - бывает. Не всегда, но по временам
мешает грешным, бесчестным, телесным - нам.
Лекция о истории Рима
1
Глядя с холма на Рим, отмечаешь очертания двух
куполов, яйцевидных, из каждого может проклюнуться птица Рух.
Но если название этой птицы произносить как "Рох",
количество куполов неизбежно возрастает до трех.
Это я к тому, что количество куполов
зависит не от архитектора, но от звучания слов.
2
Между тем, слова повторяются. Один и тот же сюжет
торчит, как кисти рук из белых манжет.
И конная статуя Гарибальди за спиною моей
оживает в свете прожекторов и так, до скончания дней,
будут буквы кружить, словно тучи вечерних скворцов,
и все во мрак погрузится в конце концов.
3.
И тогда загорятся звезды. Тот самый Чумацкий Шлях,
который мы наблюдали в малоросских плоских полях,
тот самый Милки Уэй или Млечный Путь, как говорят москали,
придумавшие Циолковского и межзвездные корабли.
Это - наша мама Галактика - дай молока! Никогда-никогда
рука неприятеля не достанет туда.
4.
Нас всех защитят Гарибальди и Умберто Второй,
Виктор Эммануил, Дуче, или иной герой,
расстрелянный австрияками, мы заснем
в безопасности и безвестности крепким сном,
как обещают надгробья в мраморных ангелах и черепах,
как завещал нам великий Ленин и земля, стоящая на панцирях черепах.
5
Так думал каждый пришелец с русской речью в зубах,
особенно, если с акцентом, нам тоже хватало рубак -
императоров и самодержцев, самозванцев, стрельцов,
самок-стрельчих и гундосых стрельчат-мальцов.
Мы мерились с Римом фаллосами. Похоже, выиграл Рим.
Но, ничего, мы вырастем, тогда и поговорим.
Лекция по химии
1.
Широко простирает руки химия в человеческие дела.
У химии кровь голубая и кость бела.
Одна рука химии в свой карман, другая в чужой.
Не стой над моей душой, я и сам большой,
я и сам у сумы в тюрьме, у тюрьмы в суме,
зато в своем праве, хоть не в своем уме.
Химическая реакция все сжигает дотла.
Политическая реакция страдает неизлечимой паршой.
Тьма скрывается в свете. Свет сияет во тьме.
2
Вспышка магния - химия. Мозг головной -
тоже химия, которая бывает иной:
то низменной, то возвышенной, то бытовой,
в среде то сернокислой, то щелочной.
Одно из двух - анион или катион.
Свободные радикалы атакуют со всех сторон.
Кислотная музыка. Кислотный дождь проливной.
Едет тройка по каменноугольной мостовой.
В тройке едет заслуженный химик -считает ворон.
3.
Философский камень - это надгробный гранит.
Мел - углекислый кальций - румянец гонит с ланит,
на черной доске древесине оставляет разумный след,
химик впадает в отчаяние. после впадает в бред.
Все превращается в золото. но кое-что в серебро.
В голове серебро - не спрашивай, кто - в ребро.
Меннонит магния. Кальция содомит.
Вдыхание ртутных паров человеку приносит вред.
Через пороги течет аж два о, по прозванью Днипро.
4.
Я тоже вырос в пробирке. Подо мной горела свеча.
Карбонат младенца тащила двуокись врача.
Когда - щипцами, когда - волосатой рукой:
поворот за ножку, акушерский прием такой.
Встречаются за пределом щелочь и кислота.
Он - та еще сволочь, да и она еще та.
Удобрения в землю ложатся. Земля черна, горяча.
Удобрение - погребение. Завтра - вечный покой.
Дети, учите химию. Все остальное - тщета.
Лекция об атавизме
1.
Сколько зим, сколько бед на одну паршивую плешь,
в которой навязчивый бред изнутри пробивает брешь,
ни шапкою, ни париком отверстие не закрыть,
а из этой дыры выпрыгивают, и бегут во всю прыть
зеленые человечки, хвостатый, бодливый народ,
фольклорные типажи, меж них - шатания и разброд.
2.
Лицо, покрытое шерстью - атавизм, помнишь, был такой
Андриан Евтихиев, если у тебя под рукой
есть школьный учебник про эволюцию - там запечтален
шерстистый монстр имени Дарвина, жил - не тужил,
бритву в руки не брал, не намыливал щек, не преклонял колен
и, быть может, за правое дело шкуру честно сложил.
3.
И еще была тетка с хвостиком. Стыдливо спиной
повернувшись к школьнику, она и сейчас предо мной,
скрывая все то, что было, как у людей,
подтверждала отростком величие ламаркистских идей.
Несколько непристойных, дополнительных позвонков,
возвращают венец творения назад, в пропасть веков.
4.
И в тебе кое-что осталось от напуганного зверка,
выглядывающего из норки, из маленького мирка,
узкого, но зато вытянутого в длину,
уходящего в непознаваемую, темную глубину.
Там начертана красная линия партии, проверена и верна.
Там на всю вечную ночь припасено зерна.
5.
Ибо ложь, что мы возвращаемся в персть.
Мы возвращаемся в хвост и гриву, в четыре лапы и шерсть.
Лекция по политической экономии
1.
Прибавка к жалованию полагается за каждые пять
лет непрерывного стажа. Если не выйти в срок
на пенсию, выплаты тоже могут поднять
рублей на десять. Жадность, конечно, порок,
особенно если достигнешь предела в сто двадцать рублей
плюс льготы и жизнь потечет лучше и веселей.
Жаль только, жизни останется с гулькин нос.
А дальше - быть иль не быть - уже не вопрос.
2.
Трубили в трубы заводы, под ногами стелились поля,
подъемные краны торчали то там, то здесь.
Покрытая металлоломом расцветала земля
отборной ржавчиной, с буржуев сбивая спесь.
Наматывал спутник пряжу виток за витком.
Слал привет экипажу рабочий хрен с молотком.
Лупил корову по темени отважный боец скота.
И это все - доказательства, что наша земля свята.
3.
Экономика святости экономна. Просторные небеса
живут не по средствам. Раздавшимся вширь
облакам пора бы одеться в черное и затянуть пояса,
пролиться на землю дождем, пахнущим, как нашатырь.
К стенам фабричным лепился производственный городок,
сплошные общаги, набережная, маслянистый поток.
Он был когда-то рекой. Водились в нем караси.
Шумел камыш, как издавна повелось на Руси.
4.
Все дело решает стоимость, дополнительная, а не
прибавочная, как где-то, страшно произнести,
трактор ползет по земле, луноход ползет по Луне,
Дворник в ватнике будет промерзшую землю мести,
пока не выметет нечисть, прижившуюся в аду.
Привязанный к койке больничной, алкоголик лежит в бреду.
Когда б и меня привязали, я бы тоже чертей гонял,
зеленых, которых на синих никогда бы не променял.
5.
Производство средств производства было первоочередной
задачею производства. Станки порождают станки.
Металл размножается, как инфузория: две вместо одной
машины строгали стружку наперегонки.
Соревнованье бывало социалистическим, на худой
конец - спортивным, высоким, как на ферме - удой.
Выживание в этих условиях часто сводилось к нулю.
Базис шептал надстройке: "Я тебя не люблю".
Лекция о диалектическом материализме
1.
Два раза в году мимо трибун тягачи везли
мощные фаллосы, готовые сокрушить невинность земли,
на трибуне стояли старцы в папахах, головы их тряслись,
они представляли ракеты взлетающими ввысь
и оттуда, с неба, давящими врага,
как таракана обутая в кирзовый сапог нога.
Они помнили эту ногу и этот сапог, в трясущихся головах
с тех пор угнездился и тихо ворочался страх.
2.
Говорят, что тогда мы любили друг друга, но это - зря,
просто в гостиницы не пускали без штампа в паспорте, вот
и вся причина. Из Прибалтики привозили бусы из янтаря,
верили в целебную силу всех минеральных вод,
в особом почете "Боржоми", "Ессентуки", "Нарзан".
Осенью выезжали в колхоз выручать пейзан.
Танцы в клубе по вечерам, угрюмые драки самцов
за то, чтобы дети могли продолжить дело отцов.
3.
И дети продолжили так, что перья и пух
полетели от родины пингвинов и африканских слонов.
Во саду ль в огороде вырос огромный лопух,
а капуста не уродилась, но этот сюжет не нов.
И этот сюжет не нов, и стар как небо другой,
и кот коготком скребет, выгибая спину дугой,
и жучка за внучку, а внучка за юбку кривой
бабки, а дедка все тянет репку, едва живой.
4.
Да, дедка все тянет репку, за ним - толпа,
от большего к меньшему, в финале - крысиный хвост.
С неба сыпется манна, такая себе крупа.
Бог, как огненный столп, поднимается в полный рост,
Он говорит, Он мог бы многому нас научить,
когда бы могли милость от казни мы отличить.
Но мы не умеем. Да и что там уметь?
Колокольня - всего лишь камень, а колокол - просто медь.
5.
А жизнь это просто химия одержимых похотью тел
молодых и постарше, а то и вовсе в летах.
О гробовую доску крошится дошкольный мел.
Неужто мы и впрямь не хуже маленьких птах?
Неужто у нас сочтены и волосы на голове?
У безволосого - лысина, у двуглавого - две.
Материя неизбежна. Размазанный электрон
окружает несчастный атом со всех сторон.
Лекция об историческом материализме
1
Материя не исчезла. Исчез лишь ее предел.
Мир ходил в тренажерный зал и, наконец, похудел,
кости покрыты мышцами, и где там былой жирок?
Кругозор - он может быть узок, был бы простор широк.
Желанья могут быть низки, были б помыслы высоки.
Кто забыл - революцию делают босяки.
Они возрождают хаос, который был до того,
как Бог сотворил Вселенную: нечто из ничего.
2.
Бог - шприц для народа. Религия - опиум для зевак.
Народ - это мусор Истории. История - мусорный бак.
Каждое утро к баку выходит хозяйка с ведром.
А там - пять столетий с Павлом, Екатериной, Петром,
Елизаветой, Анной, на дне - Борис Годунов.
Среди всей этой роскоши не сыщешь нижних чинов.
И вот ведро опрокинуто, мир повернулся вверх дном.
Хозяйка в халате зевает и уходит обратно в дом.
3.
Сначала бывает война. Потом - военный парад.
Сначала касса. Потом - кассовый аппарат.
Сначала классы. Потом - классовые борьба.
Сначала пушка. Потом на границе начнется пальба.
Сначала святой. Потом уже - миф о святом.
Идеи словно чаинки в бледном чае спитом.
Сначала - требник. Потом появляется чтец.
Сначала - учебник. Потом наступает конец.
4.
Европа мертва. Там столько красивых могильный камней,
что даже лунные ночи безлунных ночей темней.
Но города пустеют задолго до темноты.
Иуда целует Христа. Они перешли на "ты".
Красноармейцы смеются - они перешли Перекоп.
Россия увидела Крым и, как муху, ладошкой - хлоп.
И со всех сторон сплываются военные корабли
вместо галер на которых, как известно, рабы гребли.
5.
Раб Божий не знает Хозяина. Но догадывается о том,
чем все закончится, что случится потом,
когда снова нечто возвратится в ничто, и вновь
соберется Вселенная в точку, и эта точка - любовь.
Любовь не превозносится, не ищет ни чужого, ни своего.
Поскольку поиски кончены. И в мире нет ничего.
И только Старик-археолог, если есть свободный часок,
выходит с детским совком - перебирать песок.
Лекция по географии
1.
Сначала была одна земля и одна вода,
потом в земле возникли трещины, вода устремилась туда.
Образовались материки,поплыли, что корабли,
пока не исчезли вдали.
Корабли были весельными. С них забрасывали невода,
самой воде не причиняя вреда.
Вода была солона: жажду попробуй-ка утоли!
2.
Человек любил описывать территории. Вот, говорит, гора,
которой, по-моему, не было еще вчера.
То-то земля ночью тряслась, и вода, смывая все на пути,
прошла стеной, ничего не найти:
ни ядерного реактора, ни скоростного шоссе,
ни сестер, ни братьев - куда подевались все?
Всё плывет: рыбы, крабы, рыбья икра,
только торчит гора, да на вершине - дыра.
3.
Из дыры в горе летели камни, пепел и лава текла,
географические подробности сжигая дотла.
Складывались в гармошку стены каменных крепостей,
пепел все укрывал, образуя футляр для костей
и уцелевших тел, скорчившихся кое-как,
с автоматами или дамскими сумочками в руках.
Вокруг жемчуга, осколки бутылочного стекла.
Лежа под пеплом, трудно дождаться благоприятных вестей.
4.
Положи материк на воду - на стыке вмиг
образуется контур. Старательный ученик
перерисует его на карту, чуть выдвигая язык,
не зная, что эта карта бита, как дама пик.
Пик имени Сталина. Пик имени черт те кого,
хоть четвертого Генриха, хоть королевы Марго.
Мир все равно свернется калачиком и уйдет, откуда возник,
содрогание мироздания - нервный трехмерный тик.
5.
Материки открывали друг друга, не в силах узнать, что они
были единым целым в лучшие дни.
Океан расширялся и множил на глубине
отвратительных чудищ. Строил на дне
пирамиды из затонувших крейсеров и галер,
дно - чем ниже, тем лучше, как в театре - партер.
Морские звезды не уступали в числе
звездам небесным, молча висящим во мгле.
По суше гуляли толпы разряженной солдатни.
Мир запекся в крови, что утка в красном вине.
6.
В результате возникли карты полушарий, украсившие кабинет
долбаной географии - описанье одной из планет
стало забавой ребенка со стриженой головой.
Граница тем хороша, что на ней стоит часовой.
Часовой тем хорош, что рядом - умный и верный пес.
Была и страна, но вал девятый унес,
как на картине, висящей в столовке на грязной стене.
Вслед за страной утонула и память об этой стране.
В целости и сохранности обе лежат на дне.