Алина Витухновская
Мисима зим, Лолита Космополитена
Мисима зим
Мисима зим на русский смысл
Японским миксом закручен дерзко.
Самоубийством они не виснут.
Они мешают безумство с детством.
Иных съедают такие смыслы,
и навсегда покидают чувства.
Когда слова превращают в числа,
Молчит вещающий Заратустра.
Простые истины беспощадны.
И боги тщательно равнодушны.
Слежу за признаками распада.
Не декаденствую я, а рушу.
Лолита Космополитена
Лолита Космополитена
Ты в ретро метрополитена
Как в нафталиненных мехах
С нахальной томностью в глазах.
Смесь пуделька и божества,
Поделкой милой естества
Красива больше, чем жива.
Сверхчеловечек, пупс, едва ль
Тебя погубит Гумберт губ –
Твой мозг так идеально глуп,
Что пытка опытом, судьбой,
Другими и самой собой –
Скорей щекотка, а не боль.
Кокотка! Идеальный ноль!
Лолита Космополитена,
Полу-путана, полу-демон
Молилась карамелькам денег
И улыбалась манекенам,
Мужчинам, их машинам, членам...
Тебя зажевывал как Орбит
Бог Времени дурной, недобрый.
Ему фарфоровая Ло-
Лишь тело. Ей не повезло.
Уж не Лолита, полу-самка,
Условной красоты изнанка.
И в зеркалах уже казалось
Грядущее уродство, старость.
Ты конопляная молитва
С полузакрытыми глазами
Ты превращаешься в улитку,
В попытку брезговать годами.
Ты стала вишенкой гнилой
Червивый вечер скушал Ло.
Координаторы Ничто
Координаторы Ничто.
Ондатры, выбритые злом.
Мозолистый лобок пустот
Облизан липким языком.
Казнь мелких сущностей. Палач.
Нечеловечность червяка.
И бог-чудовище, что нач
Играть со мною в дурака.
Детское. Картина из черных дыр
Картина из черных дыр.
Мятое тесто краски.
Мальчик из страшной сказки.
Роды и Мойдодыр.
Тучи чужого дыханья.
Облизанная луна.
Преисподни сознанья.
Слепости полусна.
Разбитый на части праздник.
Крошки несъеденных звезд.
На грани бесцветных и красных
Построен мой новый пост.
Кожурища и ножик.
Клювики. Крылья. Пасти.
Из тысячи одиночеств
Одно на уровне счастья.
Стиляги
А репитиция наших пыток
Застыла в Питере терпким эхом.
А Питер пел: "Не торопитесь
В порно-граффи'ти уйти за этим,
За этим веком - пустым и ловким -
Вглядитесь - пропасти постмодерна.
Там мертвостатуи в татуировках -
Уже не идольны, но модельны.
И принцы, в клипсах "Апокалипсис" -
Войны изысканные эстеты.
В них калипсольный посыл: "Молитесь,
Чтоб не спастись от конц-арта света!"
Лакай по капле Апокалипсис!
Есть упоение в том распаде.
Покалеченный мир количеств
Рушат мальчики Петрограда!
Но, соблазняясь лозунгом этим,
Знайте - за ним не герои, не маги.
Просто мальчики - проклятые поэты,
Дети проклятые, стиляги.
Кражи рыб
Пожирается звучание
Слова в липкой пустоте
Каплет свежее отчаяние
На горячую постель.
Мой портрет, как тряпка, выцветет.
Растворится акварель.
И в аквариум безлицые
Смотрят трупы фонарей.
Их глаза перегоревшие.
Их разинутые рты.
Тонут рыбы одуревшие
В отраженье немоты.
Тень отброшена и брошена.
Неживой стоит фонарь.
Чьи-то руки нехорошие
Обрывают календарь.
Год рыдает, горем меченый.
А над пропастью во ржи
Толпы бродят покалеченых.
Постарайся, удержи.
Хохотали жены чертовы
Над столбами без огня.
И тонули рыбы мертвые
Прямо в сердце у меня.
Дьявол громко разговаривал,
И, сшибая фонари,
Уносил он в ад аквариум
С рыбкой краденой внутри.
Лихорадками горячими
Отходил я в мир иной.
Там столбы стоят незрячие,
Бродит мертвый постовой.
Ад пылает светофорами.
«Отворите ворота!
За какими коридорами
Рыжий дьявол хохотал?»
«Все творенья – повторения,
Кроме тех, кого любил.
Все, что было – фонарение». –
Так мне дьявол говорил.
Я пошел за рыбкой выжившей,
А нашел скелет и хрящ.
Я держал его… и выдержал.
Телом выпал я сквозь плащ.
И теперь брожу меж призраков,
И кружусь, тревожный жук,
Без любых возможных признаков,
Но с возможностями мук.