Константин Матросов
шпагетти
роли
…какой венок? лавровый лист от силы,
когда жене варганю постный суп.
она не так, как я, красива,
зато на службе за двоих рвёт пуп.
а я – у нас домохозяин,
и в армии к тому же не служил.
зашквар для ребзи с городских окраин,
для старожил.
друг другу мы подарим томик Сартра
и саморезы полок для:
я ей на двадцать третье марта,
она мне – на восьмое февраля.
родина
речка в рощи убегает из
рощ, проштопав их суровой ниткой.
вдоль дороги туши ветхих изб,
как трицератопсы-недобитки.
здесь теперь период меловой,
раптор лишь, как и во время оно,
прокричит, а то над головой
промелькнёт крыло птеранодона...
прогулки
довольно долгое время
мы с другом
любили гулять по ночному городу.
мы пили пиво,
пели песни,
забредали в какие-то глухие переулки
в те часы,
когда на улицах нет ни души.
и даже машин на дорогах уже не было
(в такие моменты
мы любили ходить прямо по центру
трассы).
это было волшебно,
город будто бы вымирал,
будто бы он был после постапокалипсиса,
а мы последние люди,
если не на всей Земле,
то здесь уж точно.
мы болтали о звёздах,
кусали сладкую вату
дыма от сигарет,
прятались под вольфрамовыми юбками фонарей,
деревья аплодировали нам
своей листвой,
светофоры
подмигивали нам,
дождь наискось заштриховывал темноту,
добавляя миру загадочности.
высотки
стояли, как слоёные вафли, поставленные на попа,
с почти вытекшей начинкой.
помню,
мы ложились на асфальт и
смотрели в небо.
а потом однажды из этой волшебной темноты
вылезли самые настоящие
реальные гопники –
лысые,
непоэтичные,
абсолютно стереотипные
и начали бить нас просто
ради развлечения.
мы были позорно отмудоханы
двумя этими мудаками.
и сигаретный дым стал просто дымом.
юбки фонарей – просто светом.
руки деревьев – просто листьями, зелёными от хлорофилла.
с тех пор
я больше не люблю гулять ночью на улице.
может быть, те два гопника –
это как будто мы,
наши альтер эго реалисты
(а мы романтики)
и они типа убили в нас романтику.
или это мы из временной петли.
не зря же город был так фантастичен
при каждой нашей прогулке.
короче, они разрушили наш волшебный мир.
а скорее
всего,
я просто боюсь
опять получить люлей от шпаны.
и вот как раз
это-то самое страшное.
именно это.
городок
город, городок, чуть не деревня,
тридцать тысяч, может быть, всего.
выглядящий как всегда плачевно.
горстка улиц, больше ничего.
я тут на неделю, я проездом,
от вокзала надо мне пройти
сквозь неё – забытую мной местность,
в листопаде словно в конфетти.
летний день тут надо мной лучился,
школу опалял ультрамарин.
я же в ней когда-то, блин, учился!
слева проплывает магазин,
где я за десятку сигареты
покупал, я не курю теперь…
школа, маши, иры, кати, светы –
список незначительных потерь.
во дворе дубы ерошат букли,
время тяжко крутит шестерни.
покупал в столовой с сыром булки,
как же называются они?
солнце вышло, стало потеплее
в августовском камерном аду.
где-то в сумке завалялся плеер,
«плей» нажму и по листве пойду.
на пепелище
вблизи с селом,
где забивает взор твой зелень,
сгоревший дом
куда-нибудь давно расселен.
июль. жара.
в пивной бутылке – муравейник.
здесь жизнь жила,
хозяева благоговейно
копили скарб.
теперь пустое пепелище.
борей искать
привык и что-то снова ищет
в пустом саду
среди малины, вишен, яблонь.
на всём лету
впиваясь в ветви телом дряблым.
забор упал,
поломан шифер, ржавый чайник
лежит вповал.
всё приторно и обычайно.
и, сбрив усы,
не замечая суток целых,
гниют часы
с делениями, но без стрелок.
шпагетти
в детстве
я говорил «шпагетти»,
а не «спагетти».
а ещё я любил играть в мушкетёров.
я был Д’Артаньяном.
со мной были верные друзья.
- Арамис?
- я!
- Атос?
- я!
и Портос, который
уже во втором классе
весил 90 кг.
потом меня исправил старший брат,
показал словарь,
где вместо «шпагетти»
написано «спагетти».
и я стал говорить «спагетти»
(эта «с» какая-то японская!).
и вот теперь,
в 31 год я думаю,
что «шпагетти» звучит куда круче
и правильней.
я пытался найти некоего Ожегова
автора словаря,
чтобы переубедить его,
но он,
оказывается,
давно умер.
написал Атосу,
но мне ответил какой-то Женя.
позвонил Арамису,
но трубку взял какой-то Алексей.
и даже
Портос оказался каким-то Саней
(небось, тощим, как спичка).
всё-таки я думаю,
«шпагетти» - это
правильное слово.
а всё остальное –
происки гвардейцев.
и я один за всех.