Звательный падеж
Юрий Жуковский
Ла Белла Вита
В паучий круг колотится война,
В экранах мечутся и музыка и пенье,
Вздымают нежность девочки Дега,
Летя на свет и осыпая перья.
Опутал темень беспощадный спрут,
Кресты солдатские полощутся в забвенье,
Пуанты хрупкость бережно несут
Сквозь уголь тьмы и пепла дуновенье.
Спускает парусник потрёпанная верфь,
На Бога подиум пришли мы без одежды,
Так холодно мы размыкаем смерть,
Сцепляя пальцы в оползне надежды.
***
Когда в камин отчаянье вползает,
Сухим кнутом на сомкнутых устах,
Безбрежность сил границ не ощущает,
И лапкой крысы лёд счищает страх,
Приходит понимание проклятий,
Неровность лет трясёт, кривит огонь,
Отринув предначертанность распятий,
Спешит за сердцем мокрая ладонь.
Не помещаясь в горловом сосуде,
Невыносимостью мгновения живые
Летят из жерл обугленных орудий,
Пожив с тобой, так и не став своими.
***
Люди пришли за прошлым,
В пасти сухих могил,
Люди пришли за ложью
Чёрных сырых чернил.
Череп еврейки Розы
Скомкал слюду витийства,
В горле застряли слёзы.
В будничности убийства.
Таинство первой ночи –
Бабочкой о стекло,
Жизнь прокурора – в клочья,
Камнем летит в окно.
Воздух мятущейся кельи,
Точнее Бога на тон,
Нежной спиралью Колтрейна
Высушит саксофон.
Навеяно фильмом Павла Павликовского
«Ида».
***
На поселении, на выселках,
На гениальной широте,
Сугроб просел следами крысьими
На сером, скомканном листе.
Здесь ты уйдёшь, как наваждение,
Забросан комьями зевак,
Оставив капли вдохновения
И рыжий шутовской колпак.
И на задворках чьей-то родины
Чуть вздрогнет юная звезда,
В просветах ледяной смородины,
Холодная, как красота.
***
Когда вижу я круженье узких улочек и шпилей
И слежу за плавным танцем черепичных красных крыш,
Я желаю изъясняться незнакомым старым штилем,
Что так стёрто пахнет клеем от оборванных афиш.
На большой воздушной сцене бледность оттисков трагедий,
В мерном колоколе ветра слышится протяжный стон,
И в колодце беспредельном провалившихся столетий
Дух разлился человечий морем солнечных колонн.
И печалью пахнет осень, журавлиным кликом горним,
Дарит гроздьями созвучья дальних предков языка,
И Polonia витает мостовых напевом вольным,
Всё хоралом покрывает праславянская молва.
Реки огненно пылают кровью в битвах убиенных,
Цветом глупости сражений в древней глине красных крыш.
Город, утро, солнце, солнце... погребенья плоти бренной...
И печальный запах клея от оборванных афиш.