Екатерина Жилина
Кораблик, кораблик
***
Кровь ищет кровь
как ищут зеркало,
и стёртые черты
как старая мозаика водой
проявливаются.
- Что делать, чтобы не упасть?
И самозванкою ладонь
скользнёт к виску,
и пальцы боль
в висок вотрут.
- Всё так.
Количество слогов
и способ аллитерировать
как бы вошьют меня, —
кого-нибудь ещё, — вовсе
не важно кто это будет, —
в канву,
которая заставит говорить
сквозь слезы, истекая кровью,
как по написанному.
Так ли просто
ненужный разговор
прервать? —
в сетях чтоб не запутаться
как бы берущих за руку примет
и запахами полной
коробки —
узнавание — напасть,
к которой прибегает
старый враг —
сентиментальность.
До центра лабиринта
дойдёт неосторожный —
а там? ...
***
Решившись бежать,
нА борт вступить,
сумку бросив у мачты,
совсем позабыв про неё,
а в ней
Insomnia
Гость поздний он же ранний гость —
которое окно — он изберёт махнуть платком —
на запад? на восток? —
Над горизонтом увидав верхушки мачт
следит — кораблик светоносный
куда перевалИт, — Хозяин сонный в колпаке
и комнатных туфлях задует свечку
увидав венец одной из зорь
сквозь щели в ставне, и едва ли
поддержит разговор.
Едва нальётся небосвод
предутренним огнём,
гость в дальний угол отойдёт
и враз изчезнет в нём.
На одну сцену из Макбета
На тщательно расправленной копирке
вальсировать, под нею воздух —
небесным звёздам твердь, да птицам,
в то время как уже идут,
идут,
всё ближе
***
Именами
домашними друг друга окликать,
в то время как
уже идут
***
Не будешь жив — к чему
с утра одеться тщательно,
гадать о том, куда ведёт природа
твоей души, — не вымочить бы ног? —
всё это ни к чему —
идут уже,
всё ближе
***
Хватать холодный воздух ртом,
и раскраснеться, и стянуть с волос
из жемчуга речного сетку,
словом — жить,
в то время
как
***
Слыхали — чтобы завлечь в беду,
беднягу обречённого займут
беседою, распросят,
и многим «почему»
дадут дорогу в обе стороны,
как будто бы ему
назавтра уезжать,
и потому,
не в письмах съединиться с ним, —
сейчас, на берегу, —
как будто встреча
назначена,
как всякий оборот,
которым люди разлучены,
Фортуны колесо —
другим — исправит,
вернёт назад обоих,
К другу дружкА, но это —
ложь и ложь
***
И сам себе проснувшись утром лжёшь,
а солнце больше не взойдёт на небо
румяное, как юный маков цвет, —
совсем
не жухлый цвет
на воздухе
подсохшей
крови.
Вся эта невозможность знать или верить.
***
Газ дымчатый, летучий флегистон
сквозь толщу вод
покажется грудным дыханьем
в мороз. Неведомо чьим глазом ты глядишь
в густое небо цвета тёмной ночи
когда и Солнце и Луна вдвоём
пересекают неба окоём
в священных лОдьях.
***
Смеркается и стукоток в груди.
***
Не можно вспомнить,
он в сторону свернул
и удалялся прочь
задолго до того,
когда глаза
открылись и моргнули
впервые.
Нечего сказать, —
а память давних общих дней
хранит кошмар крадущегося
к тёплой крови зверя,
не ведающего
сердечного тепла, иного,
чем тепло нагретой крови.
Когда-нибудь зимой, когда в полях
рассыпавшися цепью бродят птицы,
и в глубину ушла хитиновая рать,
и колокол далёко слышен, —
волнуя сердце, корабликом
дрейфующее сквозь
пещерные озёра дома
души во тьме и в тишине, —
предвестием касаяся лодыжек
вдруг мимо, словно выдох,
словно вдох, усаженное иглами,
скользнёт незнаемое что-то, —
так вечером отходят все ко сну,
малознакомые,
в своём жилище каждый,
неуспокоенные, —
за осенью вослед
подходит час, в котором пух
небесный не укроет дол.
***
Обманутый молчишь.
Кораблик, кораблик — долог ли путь,
кораблик, кораблик — нырнуть и вдохнуть,
бортами черпнуть чужеземной воды,
или до дому не кликать беды?
***
Где ряской задёрнутый сонный прудок,
от году год растворяет домок,
над ним возведённый печали оплот, —
нет отражения в сонной воде, —
не притаился ли кто в глубине? —
***
Спрутом наивным селясь в черепа,
тревожа гостей, коснувшихся дна,
пришедших на зов победительной тьмы
кинув ковчег произволу волны,
оставив в каютах свои дневники,
и фотографий с собою не взяв
в непромокаемый холст увязав, —
***
Для сладкого сна,
единый взыскуя средь всех обрести,
а до того, неотступно ища, —
как ищут коснуться заветной руки,
один корешок среди прочих найти,
обманом проникнув в проданный дом,
как ищут забвения в сердце своём.
***
Думаешь — если подпрыгнув, взлечу...
Тревожный, нежный выморочный свет,
в лазури разведённый без следа —
пустой стакан на краешке стола,
один, свидетель безсловесный,
перенесённый в десять тысяч мест,
подальше, из истории изъятый
и обращённый в скрытого лгуна.
***
Ладонью проникать под мёртвую листву,
не находя ни стрелки первоцвета —
пустое небо, тишина в груди,
навязчивый мотив... Нет ничего
под покрывалом сна — пустое небо.
***
Прийти, войти,
не шарить выключатель по стене — снаружи
без того довольно света. Ждать тихо-тихо,
спиною сев к стене и руки на коленях
сложив — избегнув окон, не задернув штор,
с собою принеся невинный запах сада,
которым шёл сюда.
***
Пусть. Небеса пусты, предчувствия —
и выслушаны, — будут отвергнуты,
придти, войти, а дальше