Вероника Деменюк
Хор идеальных зрителей
I. Сколотый рот говорит прямыми углами, чертит,
Изображает портреты мои эпохи палеолита.
Лубочные игры словами втерты в известку буквы -
Наш шифр заслуг и потерянных после знаков без смысла.
Вот она, циркуляция нового символа, открытие новых границ в обычной входной двери,
С залепленным органом - скважиной, ждущей ключа, истекающей маслом.
Плачь - не плачь, так бывает со всеми нами:
Превращение в новый сверх тип,
Воспаривший над точками, точечно верный.
Он выходит из-за угла, гендерно определенный, мерит своим плащом и срезает меня по мочку уха.
Это ночь растопырила пальцы в страхе, и копоть слипается между ними, как сахар.
Она тычет нам ими в рот,
Мол, давай
Вырви.
Вот тебе, вечность, кариес в форме киндер сюрприза,
Вот тебе шлем из оценочных средств и суждений в подкладке кармана,
Вот тебе стрелки и вот тебе время, болезненный кашель за сценой,
Клыками уперлось оно и режет давно уже щеку.
II. Выйди ко мне через толщу воды
Взгляда, стесненного трещиной рта.
Хочется выбрать из тысячи "ты"
Разрушенный комплекс из талого льда,
Вырванный зуб, два пустых чертежа,
И манная каша на раме окна
Снаружи мембраны из радужки сна.
Не тронусь, я - угол, я уголь больного костра.
Выйди ко мне, моя голова, я спою тебе песню и заново вскрою слова, - провозгласил мне тогда чей-то голос, зарытый до этого в песок тысячного года, - я буду ждать тебя на этой стороне исхода, когда ты преодолеешь время и забудешь боль первого взгляда и первого знакомства.
Когда нет поезда, воспользуйтесь средствами пароходства.
III. Самость в определении нотных структур недостаточна, иными словами - пожар, error.
Выходя из себя, раскрываюсь в пределы словесных оттенков,
Изнемогаю от выверта, разбитого по позвонкам,
Спаянным в плоть мою, сшитым в мою микросхему.
В жестах ищу процарапанный след от ответа,
Этот сомкнутый взгляд - он уводит от истины нас или сам от себя ее прячет?
Слепо доверить все шесть в один слепок, и то - чужой,
Словно мерить у мертвого площадь манжета,
Словно лезут, скребут в лицо чьи-то мокрые руки от снега:
Оттопыренный хворост больных и забытых давно ощущений.
IV. Хор идеальных зрителей,
Самоуничтожающихся при просмотре,
Вопящих глазами, сдирает оттенки, в кончики пальцев
Вбивает и мажет прикосновения ис
кусст
ва.
Опыта калька нам сбила радар восприятия, взмылила третий глаз,
Трагик столпился в проходе, демонстрирует непонимание, ждёт шума и хлебных остатков по окончании акта,
Отпечаток вины всего народа
Носит, ему сострадательно
Жаль всех нас.
Больно внутри от рождения смысла,
Его внутриутробный близнец эхо
Вору-адаптиру-пережевыва-по-
Ет,
Пунктиром исходится в крике, неразличимом для нас,
Простых на первый взгляд,
Тех, кто стоит за стенкой и дышит в розетку,
Терпения в рот как гальки набрали, и стонем,
и ждём,
Когда же антракт и когда понесут
Тела со сцены.
V. В ступоре льет на дорогу возница
Воли обломки,
Помоги, проходящий,
Просит,
Бьёт, легче пыли слова,
Были - и нет,
Как будто не по дороге иду
А по воде.
Обернулся -
И катится, желтых опилок полна, голова,
Смеется,
Стуком минорных аккордов по лужам.
Это картина, которую видел Христос до того, как понял, кто он и кем он должен быть, во сне, отдаленно напоминавшем реальность, как будто ее границу мы можем из дерева сделать, выстругать раму жизни, и заразить всех окружающих ее наличием.
/
/зритель один/
Когда ты хотел бы принять меня, взгляд,
Участливой плоти обрывок, скинутый воздухом вниз,
Ядренно склеенный, атомно больный.
Я здесь, я кусаю себя за пальцы.
Удостоверение реальности личности,
Вкус на губах погибающих нот и криков ночных туманит.
Я шуршу твоим телом, будто пакетом из спара,
Взнывшим от плотско пакетской радости обретения.
Стираю себя об тебя и радуюсь новому виду.
/зритель два/
Вбить твое ДНК себе, клеем белым
П
В
А -
Будто бы позвони.
Теплый коллаж из растопленных пальцем касаний
Полутеней в полумраке из полузабытого сна.
Восковых век закрытых и трепетных птиц над взмывающей линией города
Урбанистический салют твоим непослушным кудрям.
Ахилл, остановись и прислушайся, как бежит, разгоняясь, время
и тебе никогда не выиграть в этом забеге
/зритель три/
Круглый, как конус абсурдной языкости, след -
В моей голове из проросшей пшеницы хлеб
И крошки,
И знаковый корпус, с одной стороны его приборная панель -
Он управляется импульсом, паролем "расслабься, поверь".
Этой абстрактной, бесполой инакости мысль,
Черпателем стану, здесь к вечеру будут готовы приборы,
И свет, что включается от твоего монитора,
От моего монитора.
А кто его выловит,
Этой бессловности вора?
/зритель/
/зритель/
/
/занавес/