Галина Рымбу
способы организации материи
слабо ферментированное состояние окончания, столбы газа, пересеченные крючками света; направленные расторжения, взрытые комнаты связи; голос, размещенный в частицах, делающих поднятие; реальность разлученных символов с колеблющимися внутри пустотами участия; голос, изрытый поднятием, пенится перед тем, как смотрит раскрытый ландшафт вслед леднику, призывая обрушение кругового притяжения; осколки спутников, погруженные в красный песок; временный ум, прижимаясь к обломку дерева, роняет зрение на иссякающую поверхность
шары равномерного грома гидроэлектростанции, разрывающие материю камней вокруг станции; вовлеченные в распад и снова сжимающиеся в закон, вспышки бесцветных блокад внутри трубки тела; оспаривающие реальность у знака, точнее, тревогой взятия организующие подобия с начала утверждения действий с переработанными материалами; взаимного поглощения остаточные рывки; разлом корзины с матрицей зерна, демонстрирующий того, кто держит, в магме экрана; и кровь, стянутая в дыру ледника, ее место в оставшихся трубках тела, замещенное потоком неизвестных частиц, меланхолической материей ледникового смысла, где он кричит во фрагмент, но уже ничего не может с ним сделать
способы организации материи, когда подчиненное лежит повсюду, продолжается движение наружу, заключенное в крипту упадка: грязь, глина, объединенные ценности, стачка кода, лицо, поднесенное в серном свете сбоку от тела; поверхностные надежды выстрела в выстрел, стачка соучастия, блокирующая слова навстречу; океаны волокон еды, преобразованной несчастным сознанием; дофаминовый теплый фрагмент, склоненный сложным движением над угасающим криком растения в животе холма, частицы, рвущиеся наружу оттуда; самосознающие трубки, перетянутые прозрачным катетером в свирель; и кровь, играющая минимальный промежуток; фреймовый процесс времени, обернутый сводкой участия в ином; но также и тот, кто в распаде читает хитрую внутренность, заземленность участка политики в ледник
собираемся в этом месте, пройдешь дорогой самоуничтожающегося сообщения, чтобы сбить флаг для завтрашнего выхода на измененное поле, огражденное неясным исходом; некую историю вроде: в борьбе противоположностей сходится монолитность воображаемых демократий припадка; участие в действии по аналогии того выхода, когда черное сжимало со всех сторон, пытались пробраться одной вершиной пустого значения, чтобы дальнейшего избежать столкновения парализующих отрядов, их машин; когда она говорит на месте мы или еще не там или теряюсь просто флаг не достала держу его где-то внутри оптоволокна; колонны еды врываются в структуру ледника, на котором находимся; держишься за островок шипованной поверхности, смотришь через решетку реликтового излучения, как обрушиваются глыбы участия в панике друг на друга; скажешь, было плохо организовано это происшествие или проблема в самом соотношении частей на отсутствующем целом; зрение вырвано в его продление только вовнутрь
причины материи не вовлечены в принципы ее организации, знак не имеет отношения к тому, что делает; и остаточный смысл как бы придерживает себя самого за части, скатываясь в глубину закрытой комнаты, закрученной вокруг своего существования в типе «комната»; таксономический материал получен в виде органики знака из прошлого на раскинутых планшетках неподалеку от воображенной железной дороги; каменный стук реки или что-то пробивает ладонь и двигается костями последнего состояния; кровь красный дым разжимает в разные стороны от трубки тела; только черная желчь знака качается в пузыре действия; они меняют перчатки перед новым действием и держат другие трубки, из которых просто выходит что-то слизистое; закон недостоверен
кривое что-то: губы, припавшие к леднику; машина измеряет глубину возвращенной магмы сознания; и только сложность жара несоразмерна движению от близкого; нечто устроено по ландшафту, как внутренность зрения, претерпевающего момент, неспособного различить, кто ближайший, а кто удаляется, унося на спине связки противодействий и зернистые экраны событий; событие - то, что, противодействуя, скручивает по леднику в безумном танце себя само; и фигуры, возвращенные медленным знаком, безучастно стоят, схватываясь льдом, держась пустыми ладонями за виски; мортальные проемы техники в порядковом возвращении реального погружены в квадрат бетонного озера для обоснования водяной машины обслуживающего знания; вода для отрядов необходима, обогащенная новым свойством, заложенная в форму иннервации о прошлом, прилегает к костным покровам, как оружие; они бегут к пораженным ландшафтным фигурам с оружием прошлого, чтобы достичь мышление, вызволить еду; желудки поют по частицам, но некий флаг выступает, мигрируя, как препятствие, поскольку ввергнут в себя самого, поражая дальнейшую возможность движения к ним; по участку смещаются блоки льда и поднимают наверх
антропоморфные случайности рассекают краями лед, погруженные в монотонность нового состояния; материя не поглощает свет, что-то другое заверчено в стачке частиц и буравит внутренность происходящего, свободную от причин; знак их покинул и составляет пищу для другого животного, гулом своих краев наполняющего равнину; состояние лижет ледник и обрабатывает края травой, засыпая, обнимает фрагменты машин, больше не предполагающих свое участие в краях происходящего; единственное соотнесение с прошлым позволяет выделить нечто, как участок возможного; нечто есть вбитое в пенные извержения рта, расторгнутое с повторяемостью и тут же сметаемое потоками воздушных масс, вместе с клубками материи направленных к взломанному шлейфу гравитационного государства
глина кричит, отслаиваясь в геолокацию; и то, что еще снится, погруженное во время, существует неразмещенное рядом; куски деревьев, вынесенные наверх, соединяют некто быстро мелькающие; органика простирается дальше, чем мыслилось, и, пропущенные через отсутствие света частицы, красный камень раздвигают отовсюду; поверх жизни стачка кода с тем моментом, когда держалась за длительность его края, пока относили в машину на гладких вершинах потока шлемированных; таксономически не определен их панцирь, сохранившийся в новых соотношениях; лошадь, изрытая проволокой, проверченная через безвоздушный поток, соединяется с магмой промежутка сознания
наполненные водой, легкие бригады высекают из этого новый день; сколько времени прошло, пока двигалась до стола, и сколько действовало это во сне на все частицы, пораженные участком; белый столб пространства медленно утекает вниз, синтезируя дофаминовые провалы в себе самом, и ты трогаешь свое тело где-то неподалеку отсюда; выступая из глины, отложенной слоями блоков; невозможно прервать скольжение столбца; фрагмент разрушенной ступени, рассекающий экран, пока ты трогаешь неподалеку отсюда равнину состояния, разрывы на ней, осознаваемые потоками растений; выжившее удерживается в себе самом, материя не отражает свет, но и это давно происходит; телесные трубки свалены в складку пространства, кровь выступает как отражение на этих свирелях, соединенных веревками свитков, единовременно поднятых из взломанных пород; удержанный на весу красный камень играет минимум промежутка, признаки звезд опущены в туннели его частиц; доедая знак, гул по общему краю распространяет другое животное, его жилистый стек, запущенный внутрь почвы, удерживает от срыва при очередном движении потоков воздуха, когда снова все замкнуто в исполняющее пространство