Юлия Стениловская
Савва Грудцин
1.
Подносила чарку - как кричала в полночь.
Горячо в горле, горячо - горечь.
Тихо, милая, тихо.
Ох, лихо-лихо -
привечала вровень да примечал
глаза - вишни, губы - ягода волчья,
огнём да по жилам
бежали-кружили, палили-сушили.
М-и-илллая...
В клочья рвётся, бьётся ключом клокочет
ретивое в горле,
только двое в мире, и то - одно,
ой, ли-и...
лихо-лихо огнем да по жилам,
по горлу шилом...
А она всё своё - соколик,
воли хочу, воли.
Лихо, соколик, лихо...
Тихо, милая, тихо...
Тихо-тихо в дому, тихо весь день,
тихо-тихо, один, а она где?
Кровянится заря, пузырится в окне.
Губы-ягоды, вишни... - вся-вся во мне,
вся - с костями, кровью и мясом,
пальцы в воздухе диким плясом,
касаюсь, касаюсь...
Виски рвёт дурная...
Руки влажные, дышит в лицо, дышит,
тихо, тихо, соколик, тише...
сухими губами по стенам -
не избыть жажды,
в кипятке руки тёр-мыл -
холодные, влажные,
касаются...
Тишина - аж слышно...
а она...
где?
Люди добрые, что ж проглатывали,
ворожили, верёвки прятали,
как кричал заливался корёжил рот
молча...
глаз наливается кровью
грудь обливается кровью
кровью покрывается кровью
Отче...
Да чего уже...
2.
Всё в порядке. Да нет. Что вы, очень рад.
Да нет, просто пересдача вот,
три хвоста за семестр. Да, да, переутомился,
конечно же, свежего воздуха больше надо,
а на работе всё нормально,
только винды на прошлой неделе полетели у начальника,
возился, переустанавливал... Бессонница вот ещё.
Давление, наверное, сосуды полопались,
какое уж там, сдам, куда денусь,неудобно как-то,
нет, конечно же, благодарен очень буду
если замолвите словечко перед Валентин Николаичем,
обязательно передам, отец очень рад будет.
Всего хорошего.
3.
Возлюбленная воздыханная воздушная
возжаждал владеть нераздельно душа моя
глазами-вишнями, губами-ягодами...
волчьими...
не избыть, вся во мне, вся, вся, с кровью...
Порченый...
Пишу, пишу, пишу кровью по кафелю
по бумаге, полотенцам вафельным
дышу, дышу ли? кровью, кровью харкаю
подпишу, слышишь, чёрт, чёрт, маркая
кровь-то. А что, не один ли...
Красит белый свет, льёт как из ведра,
не видать, как быть, как быть до утра?
Ми-иллллая...
Ох, соколик, соколик,
воли хочу, воли,
он ли, ты ли, другой ли,
летела перепёлочка полем -
из силков да в петлю,
да другой уж метит.
Лети, лети, соколик,
лети прочь, не меня видишь,
не по мне вянешь-сохнешь, очи
застило-то, заволокло ясные...
Худо мне. бьётся, рвётся красная
жилка твоя да в моем височке,
соколик...
4.
...
жгучая мгла и весело, топали
я ли, другой ли с ножом по полю,
сам воткнул себе в спину
сам воткнул в себя - вынь.
Забыл мать-отца
забыл до конца
Продал душу-то, продал, дурак,
мировой пожар, всё такое. Как
как лежала глазами наружу душа моя,
глазами-вишнями... Чужая, холодная
возлюбленная воздыханная воздушная
мясом наружу, костями, кровью наружу...
Наружу, наружу, во мне, во мне
смешалась кровь, шипела в огне,
изошла вся в небытных корчах...
Вольно-вольно
легко до больно
Всё противно. Всё равно, впрочем.
5.
“...возможно ли меня простить изгладить из вечной памяти непрощаемое моей совестью между нами была тайна пути этой тайны привели нас к нашему концу и концы в воду... и не думать и не мог отогнать мыслей мысли изрезали меня любовь безумна в её каждом мгновении вечность всё проходит но для меня ничего не пройдёт... твоя неволя загубленая жизнь и наша жизнь я заживо погребённый кожа на мне содрана надо смириться как смирилась ты из-под земли мне нет выхода хочу ещё сжаться в моей подземной норе и гореть от боли... умереть захлебнуться горбатая душа не могу не избуду твои слёзы залили мои мысли гасят слова...”
А. Ремизов “Савва Грудцин”
6.
Как в пустом дому шарил-шерудил ветер
как в слепых глазах отражался день светел
в покаянной душе бесы корчились
расплескались в крови да порченой
и так и растак
виском об косяк,
а знающие люди судачили:
“Тяга к Танатосу преобладает над стремлением к Эросу”,
“Надо везти в Симонов, да к святому отцу...”
“патологические изменения личности...”
а я... душа моя... да как же... а... и...
мертвый-мертвый, стал, Пречистая, си-иний
то ли соль на глазах, то ли иней...
Встал, как Лазарь, а голос - могила -
“Обещаюсь, всё исполню, помилуй.”
На Казанскую день паркий, гремучий,
Из-за гор Воробьёвых да тучи.
Пучится...
Небо-то...
А им -
Кинут, прыгнут, да внутрь - иголки.
Лопнет грудь, зазвенят осколки,
Рука из горла голосит
кровящая с содраной кожей...
Боже, страшно как в мире Божьем!
над и под вверх и вниз клокотало
над и под вверх и вниз всё им мало
над и под вверх и вниз всё в огне
“Савво! Стани и гряди во храм ко мне!”
Да тут-то все и сбежали-вышли,
как вдохнул с образов глаза-вишни,
здравствуй здравствуй душа моя
возлюбленная воздыханная воздушная
засияла заиграла лучиком
залилась побежала жгучими, прозрачными...
Белый человек ко мне да по лестнице-
родной-родной, глаза - голубые, небесные.
Рука об руку вывел, повёл-повёл.
Санитар ли, святой, или чтец Тёдол.
Наклонился, шепчет:
Помнишь мя брат?
И из этого света уйдём.