Рафаэль Левчин
Из цикла «РИТУАЛЬНЫЕ ЧУЧЕЛА»
* * *
Сигма, сигма, сигма... сигарета...
Позабуду, что хотел сказать.
Одуванчиками разлетелось лето --
не вернуть назад.
Я вчерашний, мне и мало горя,
что навечно ввёрнут в уши ритм.
В чашке белой яд ли, молоко ли --
невзаправду риск.
Ничего ещё не понимаю,
словно детям в цирке пламя пьют.
Как смешно! ладони окунаю
в памяти струю...
* * *
На Капри, на Тибре рыдает аргон.
По берегу -- арки и пары.
Победа бедна, как спартанский жаргон,
последний, безумный и старый.
Ещё не успели слезинку испить,
а лето опятъ улетело.
Притиснуто в транспорте время в час пик --
слепое и тёплое тело.
И свет не зажечь, и нельзя позабыть,
дыханье таить, не обидеть...
Столы сатурналий.
На вёрстах столбы.
В Молдавию едет Овидий.
* * *
Плывут из песнопевной темноты --
...гекзаметр, гекзаметр...
гекзаметра священные черты.
...гекзаметр, слезаметр...
Пришла пора, Приамов град сгорел.
(В то лето удивлял в Элладе снег...)
Никто не крикнет: -- Среди нас Гомер!!
...гекзаметр, глаза мои...
Никто не знает, что Гомер ослеп.
...гекзаметр, гекзаметр...
Смешно смотреть, как он ступает вслед,
и подают Гомеру меньше всех.
(Огрызок яблока воткнулся в снег...)
Бессмертия стоят, как строй кассeт.
ПОДРАЖАНИЕ БРЕХТУ
И поскольку
мало кто его знал в лицо,
победители переворачивали мозаику трупов,
победители выпытывали у пленных;
пленных было шесть тысяч,
и почти все
отвечали одно:
-- Я Спартак!
Так что,
в конце-то концов,
чтобы не вышло ошибки,
несмотря на огромный материальный убыток,
их всех распяли вдоль Аппиевой дороги.
Шесть тысяч крестов,
как приснившийся аэродром,
торчали в небо.
Так,
под знаком креста,
начиналась
новая
эра.
****
Мне сатир попался в роще,
козлоногий и поджарый.
Я схватил его за рожки
и убил одним ударом.
Говорят, сатирье сердце
помогает от проказы,
злой любви, реминисценций,
гриппа и дурного глаза.
Но подумав, что увидит
и меня однажды Некий,
и моё он сердце вынет,
и останусь я калекой,
вокресил его: живи, мол!
И вскочила эта падаль,
и, меня копытом двинув,
унеслась, виляя задом!
****
Вином золотым, винным солнцем облиты,
хмельны или просто легки,
в стремительной пляске несутся лапиты
с кентаврами вперегонки.
Шумят древолюди и ржут людокони,
весёлою силой полны.
Да царствует свадьба на всём Геликоне!
Не будет отныне войны!
С ладонями в такт ударяют копыта:
будь счастлив, будь счастлив, жених!
Танцуют кентавры, танцуют лапиты –
как славно остаться в живых!
А каждый кентавр приглядел себе кралю…
Под пение эпиталам
танцуют последние капли в бокале,
катящемся кромкой стола…