Нина Ставрогина
ТУР УЛЬВЕН. БЕЛОЕ - БЕЛОЕ
БЕЛОЕ – БЕЛОЕ (приложение к книге «Сорное солнце. Memorabilia», 1987)
сюита
Играют белые – белые.
Ничего
не случается, год
миновал.
-
Пейджер
пищит.
Тебя просят
на некий
эксперимент.
-
Прислонена к стене,
лестница
из твоих рёбер; кто там
собрался на
верхотуру –
не ради вида,
а чтобы вырвало.
-
Лишь физическое
страдание
светит достаточно ярко
для остальных.
Некто
хочет читать по швам
твоего черепного свода.
Взвихрит столбы
мыслей. Которых
никто не поймёт.
-
И величайший
страх
проснуться заживо, снова,
не помогает
от слов
с их теснотой.
-
Я не боюсь.
Я исчез.
-
Родители
под землёй.
-
Я боюсь.
Покой –
это солнечный жар
у меня внутри,
где-то там, по концам
костей.
-
Растопырены пальцы:
крылья.
Тебе не взлететь,
как попугаю
или ангелу.
Перегной рас-
пирает тебя.
Хочет вскормить
кого-то ещё.
-
Автопилот –
в режиме
конца.
В симуляторах
мы долетались до жара в глазах
от мельтешащих взглядов.
Вся надежда – забвение.
-
На сквозняке
из твоей темноты,
будто тепло
ладони.
Она предназначалась мне
когда-то.
-
Эта жизнь сжимает
тисками твою голову, вон
лезут глаза,
им быть бы слепыми,
зубы,
им перестать бы жевать,
слова
без симметрии со
страданием.
-
Страх нарастает.
Ничего не случилось
пока.
Операционное солнце
страха.
Красивое.
-
Сонные грёзы
в запускной
люльке.
-
Кто-то впился
в тебя,
сустав за суставом
лижет,
так легко,
что ты и не чуешь.
-
Фанатик-
перст, ты
спасёшь мир
опять,
с разукрашенной урной
по образу твоему.
-
Болезнь
с теплонаводящими
ножами,
пущенная в дисциплинарный
мрак.
-
Рождаясь вышептанным
из того, что
сказано,
но не услышано,
не всколышено.
-
Смерть спит.
Когда разбудишь,
она повернётся лицом
к тебе.
Дышит, живая.
-
Твоя любовь –
о двух головах.
Одна из них
кричит.
-
Спастись от
забвения,
спастись
забвением;
я вишу.
Ты висишь,
никто из нас
не касается почвы
чистой радости,
в этом образе,
уже исчезающем.
-
Нас, его, мое.*
-
Ты, может, думал, что это
всё.
Мы увернём тебя
в тебя же;
скажешь то,
что известно камням,
по-норвежски.
-
Я вижу смерть
повсюду.
Она засела
в глазах.
Взгляд гнилостен. Ясен.
Аполитичен.
-
Красивые босые ступни –
твои –
оставили следы
во мне,
следы,
уже окаменевшие.
Больно,
если пошевелиться.
Хорошо,
что они есть.
-
Скелет
есть упрощённая форма
человека,
ни голоса, ни
жалоб.
-
Ты, видящий слишком многое,
закрывай-ка глаза
вокруг нас
и засыпай
давным-давно.
-
Они съели тебя
и оставили
жить.
-
Скелет
есть упрощённая форма
человека, некоторые
слишком уж скоро-
упрощаемы.
-
Глаза
играют: белок – белок.
Наконец-то
мы видим
одно
в оргазме
холода.
-
*Альтернативный вариант перевода: «Дрожи, жри, ржи». В оригинале три односложных императива «be, ét, le» (буквально: «молись, жри, смейся») складываются в английское «beetle» – «жук».