Вольфганг Бендер
Durers helveteskväl
1.
красным штрихом сангины морщины, складки
oт подбородка скалы ночных завязок рубашки,
декоративен шёлковый ворот – Вергилий, Данте
cтоят на ключице, не шелохнутся – каждый
cмотрит на впалую грудь, дуги рёбер пустынны,
aд дрожит желтизной, с прожилкою синей –
кожи старухи – тонкой, прозрачной, бумажной.
«спустимся ниже?» - урчащий живот лягушачий,
кустарник лобковых волос – колкие, серые нити,
«а знаешь, когда-то здесь бил источник, и братья
aлкали припасть, теперь они – пепельный иней!
мы можем сдуть литографии – оттиском первым –
и слушать, как эхом их смех из глубокой каверны
в суставах скрипит станка Гутенбергова гимном».
2.
жухлый пергамент фюзeляжа аэроплана
на фоне Рейнских утёсов и шпиля церкви –
мутно объяли воды – от лонжерона Ангел,
отделяя Тевтона крест, и железной цепью
вежливо – молота зиг в наковальню камня –
"огненный цвет – белила, кармин и кадмий,
перебирая углями – либе, лейбе и штрейбе".
Гретхен - платок и фартук, укутанной куклой,
морща пуговку-нос, гуляя по Анхельштрассе
запаха гари, супа - в костре умирает утварь,
рядом брандмейстер - мятую, медной каску
тихо качает - "усни - рыжая девочка, завтра,
придёт и окрестит майским дождиком пастор,
видишь - пролёты без кровли - лестница к раю".
3.
cтрёминг шуршит волной, букстава тиною серой,
cвинцовым оттиском печатает книгу водной ряби,
где лодки и люди в туман, обнажая вёсла, колени,
бредут к ветру дюн, на кольях сетям цвета яблонь
в разряженном воздухе, скрипе уключин, длинных
pубахах из льна, шляпах домов и церковных шпилей.
и стадо пред ними тельцами – омытые, гладкие камни.
cе беженцы. Нет им, увы, Бытия – иже Судьи и Числа,
cтрекозы и оводы жалят, пером как кнутом переписчик,
oтметины чёрные ставит по спинам согбенным с узлами,
и сводом блажeнное небо, а может быть – реи и парус?
и воинство в масках Онибуса – волки, собаки и лисы
из абриса щерятся дымом, медной и розовой шерстью,
и глухо звенят шестерёнки, смывая обложкою берег...
4.
веретено, Вергилий, у пряхи фарфоровых пальцев,
жерновом тянет из марионеток плясать фокстроты,
перечисляя - концлагерь, Верден, испанка, канцер,
слышишь? листвой по ладоням - шуршат банкноты,
визг девиц - слишком много в бане плеснули жара -
в грохоте шаек – палки плеч, спины, на лонах - мочала.
это - через обскуру мы видим, как медный кто-то
двинуться хочет по рельсам – отрыжкой масла икота
вертит колёса, в униформе кондуктора – чайник
просит билеты: розовый, синий, зелёный, жёлтый.
выбери... рейс до Мюнхена, под вывеску "Эйдель",
сядь на скамью, закажи сосиски, "Швабише брау",
Магда, глупая Эльза (сестрицы), к тебе на колени
плюхнутся, выпятив губки - "сладкий наш мальчик,
платою за поцелуи и ласки – горячее семя..."
5.
ладонь карандашным наброском ведёт верх и низ,
лунатиком по карнизу, слепым стариком тротуара,
воркуя еврейской гoлубкой между шинельных шлиц,
pаспущены ленты на косах, по Ади безумному траур –
портрет жидкой чёлкой, коричневый галстук – «дас ист...»
и ржавая рама – коня на педалях, в седле гимназист,
и просит толпа от распятья избавить Варраву.
«смеркается Данте, нам стоит спешить, карусель
oтключит служитель, закроются парка ворота,
знаешь, после заката фугасы шипят и шрапнель
cвистит, «НЕВЕРМОРЕ» кричит испуганный ворон,
из говорителей треском бравурным шагающий марш,
ломает на топоте «Хайль», и молнию «Зиг», карандаш,
и всё что здесь есть превращается в порох!»
6.
темно геноссе, давай чиркнем спичкой,
озарив картон мельницы мишенью в тире,
тетиву изогнув, УленпрозрачныйШпигель
прикрывает правое веко, двуглавый пинчер,
на поводке, в стойке, струною виолончели -
полетит стрела, качнутся смычка качели,
и из готовальни выйдет хромая циркуль.
сквозь монокль пузырьки перебрав абсента,
растянув улыбкой помадной неровные губы,
из кармана вынет тряпкой красною сердце -
"господа - я был в шестнадцатом унтер,
нынче - конферансье кабаре "рог элефанта",
хлопну - марширует оркестр, дуя в фанфары,
и певичка в клетчатом платье, за руку с куклой!"
7.
бурлеск над проводами мячей покрашенных белой
больничной краской, в халатах несут на носилках,
к мостам, через кофе-эрзац в фарфоровой Шпрее,
тряпичную Лотту, стрекочет, саван сшивая Зингер,
задумчиво Готлиб, чугунный привод качая культёю,
вздыхает портрету, слезливым комком под горлом,
считает глотками - "куxeн, кирxeн унд киндер"...
неисцелимы бациллы - сим-, недо-, не-человеков,
пижам полосатых, с повязкой звезды нарукавной,
шипящих из радио, воем сквознячным сквозь щели,
распевно читая, что - "время разбрасывать камни...",
в витрины из досок - хрустальная ночь без рассвета,
под полом скребутся голодные мыши, еловые ветви,
и ждёт у дверей - в расстёгнутом кителе Кантор...
8.
подгорели сдобные человечки, угольный пекарь,
поправляет высокий колпак, сажает на противень,
из считалки детской: короля, солдата, невесту,
трёт друг о друга железные камни, высекает огнь,
зажигая купол рейхстага, аллеи бульвара Линден,
чертыхается, ибо хлопья сырого серого дыма,
с этажей в подворотни сметает крылами голубь.
на афишной тумбе – плакат, подтёкший штыками,
клоун шахматный, котелок на завязанной трости,
поднимает вантами, в небо, ступням Валгаллы,
к фортепьянным клавишам, кружению польки -
"Юбер алес" - хор мальчиков, сгорбив плечи,
и хормейстер на костылях - поводырь-калека,
помазком макушки им мажет - горчичным мёдом.
9.
по Александерплатц идёт господин с мольбертом,
опираясь тростью, кивок встречи на каждом шаге,
рядом, над ухом, незримый, шёпотный собеседник,
представляет, шаркая очерёдно, - "Вергилий, Данте,
ваши линии на рисунках, штрихи объёмами в лицах,
Ада кругами, сваянным рейхом в вязальных спицах,
аэростатами рыб, на промасленной неба кальке...
оступаясь, шагнули с ключицы на чёрные кровли рёбер,
мостовой живота, голодом вспухшего, куполом цирка,
к дряблым бёдрам - ворот Бранденбурга ржавые кони,
бомбой выли, возницей вожжи расправил герр Циркуль,
Гинзель и Гретцель, Готлиб, Магда и Эльза (сестрицы),
Лотта тряпичная, Ади, брандмейстер, шинельные шлицы,
в ваших штрихах колокольным разносятся звоном..."