Федор Бусов
ТРЕСК ВОЛЬФРАМА ИЛИ РТУТИ В ДОМЕ ПОД ЗЕМЛЕЮ
«Пушкин сказал мне - Я не видел вас сто лет. Когда же у меня?»
М.П.Погодин. «Из дневника»
1826
Треск вольфрама или ртути в доме под землею,
шелест листьев спиленных при Брежневе деревьев -
он, бывало, звездами качал - закрытыми рекламой
техники японской ныне на развязках, отзывалась
звоном новогодним вся тайга ему волшебно,
и лились инструкции служебные из министерства,
словно гусли над златыми куполами из жестянки,
ты сидишь в том доме, пальцем тыкаешь в экранчик,
словно Богородица в псалтирь, огромнокрылый
когда ангел говорит ей руки расставляя -
радуйся! Листает уши агнца перст досужий -
входит в складку между бедер сказанное слово.
И летит ракета, скрежеща, над речным сапфиром,
жду тебя и не дождусь - судьба так предрешила.
:
Правду говорят: перестает чесаться
после тридцати в штанах и мысли проще
и прямее бегут по колее, как по снегу лайки,
освещенные пожаром солнца, и баранкой
поводящие. Но тот, кто ими верховодит -
тоже устает, и женщины с их грустью
в голубых глазах качаются быстрее
и быстрее, как лошадки старой карусели.
Взрослым быть, мой друг, как блевать с похмелья,
ты ж не становись им, Вар, того не стоит.
:
Фермер Иванов несет козлика, несет козлика, в худи
фермер Иванов несет облизывающегося козлика
из терния по банкам и бутылкам несет его
греческий бургер в макдональдсе этой осенью
со свежей козлятиной, с сыром молока острых сосцов
матери его, в пите, фермер Иванов несет его
чтобы заклать, заменить выбранного вышним сына,
иже еси, дамасская сталь кинжала на поясе,
но у него нет сына, у него есть только худи, триммер,
любимое дело, аккаунт в инсте, татуировка котика
и татуировка козлика, он несет козлика,
несет козлика, чтобы он стал греческим,
чтобы ваш салат стал греческим, как сиртаки,
козлик Иванов, козлик Пападопулос,
какая разница, этой осенью все козлики одинаковы,
у них никогда не будет густой бороды,
триммер заблудится в тернии,
фермер Иванов мастурбирует в одиночестве
среди бородатых, как боги, греческих звезд,
среди медведицы и льва.
:
Я видел, как под звёздами в футбол
играли люди. Мат парил над ними,
шуршали шины вдалеке,
горели ровно ртутных ламп ряды,
в десятках окон люди что-то делали,
мой ум был к смерти обращён.
:
Я бы хотел стать воинственным негром
в русской ушанке с нашивкой рычащего льва,
хватающим твои бедра, как жирную семгу
с полки супермаркета, скалящим белые зубы,
но я сижу в маршрутке, мимо плывут огни кафе,
как золотые рыбки в аквариуме ноябрьской ночи,
смеются фонарики. Люди подбирают неловко
роллы палочками. На лицах их обреченность.
Так Ли Бо грустил осенью на дальней заставе,
видя плывущий клин журавлей над полями,
указывающий, как заржавевшая стрела варвара,
на святую Софию, на грудь, золотую внутри.
*