Виктор Качалин
ПОЭМА РАЯ
Кристине Кретовой-Даждь
1
Сначала всё было соткано,
словом возвещено в святой миг, в неисчислимый,
словом возмещена пустота, в которой тесно нити переплелись,
образуя бездну и чернозём, деревья, сердце, шаги – и древо,
как мы, двуединое, как мы, несовместимое с смертью.
Бог возложил этот ковёр на плечи и нёс,
одел его вместо подира - и подирал нас жар и холод по коже,
и впервые тогда мы спрятались.
Страх ничего не изменил, и ковёр остался прекрасным, как прежде,
но не было нас. За оградой широко расстилалась пустыня,
за ней сады и вулканы, моря и призрачные пока города.
Запах раздавленного плода один лелеял, один теперь утешал.
Всё разом рухнуло, кроме обещания
то ли воскресения, то ли победы насмерть.
Ангелы стали к нам снисходить,
преодолевая стыд наших тел,
львы и олени начали нас провожать до края земли,
поедая друг друга.
Орлы нас терзали на мелкие части, чтобы хоть так вознести нас к солнцу,
гранатом, инжиром, айвой и держидеревом
обирали нас дети. И сладость струилась в звёздах.
Не было лишь познания, даже в единении полном.
В неисчислимый, в святой миг мы проваливались друг в друга.
Бог тихо нёс свой крест, принимая
роды наши за своё
слово. Собираясь родиться и дальше нести нас в своей
крови.
А сколько проливов мы перемеряли своими телами.
2
Разве может росинка родиться в небе, его отражая.
Разве может год провернуться снова и стать другим.
Из него вылетают нагие слова, как из рая,
в шкурках зверей,
а тельца их остались лежать на снегу.
Рай подтаял чуть-чуть, кровоточит,
и дорога лежит и идёт сквозь него.
Разве могут слёзы
отразить такой снегопад.
Ноль находит роящиеся следы.
От водицы прождав любви, отдыхаем
в дуновенье огня,
в других ослепительных точках,
словно вывернули половину мира и на нас положили,
крепко стянули любви законы,
а вторую половину назвали целым,
целым миром его отложили на будущее.
В мае метель. Как её ни люби, не трогай
моих будущих веток. И я не трону.
И на спине крепко стянуты твои руки,
разрывают синее покрывало крыльев.
Ты в меня влетаешь, и я разрываюсь.
3
Всё зависит от последнего мига,
который мы проморгали,
и уходим от него всё дальше и дальше,
туда, где вода не бежит и не стонет,
а льётся радостью и возвращается,
туда, где не сплетаются горы,
расходятся радостно и возвращаются,
туда, где в огне не слетаются птицы -
слепнут и зреют, радостно возвращаются,
всё зависло на первом миге
и от него возвращается к нашим шагам в Тебе,
говорят, в Тебе нет никакого возрастания,
но полюбив, мы возвращаемся к дереву,
росшему до того, как были духом напоены капли пыли.
4
Не от мира всего, от дичка
отщипывает душа,
переселяясь из гор в моря,
от острова к острову исчезая
подземной, подводной рекой,
Вижу в себе три потока,
один мечется, разбегается, ищет,
он и внутри, и снаружи,
идёт налево-направо.
Второй течёт от устья к истоку,
и ничто его не остановит.
Третий смотрит на них глубоко и тихо,
и каким образом я вижу тебя,
не скажу, не знаю.
5
Ты стояла в лодке и вдаль смотрела.
Саркофаги всплывали, одни удалялись
семенами за край потопа, другие
ложились боком на берег.
И когда я коснулся твоих волос,
оборвались все струны и вернулись другими,
и когда я коснулся лба твоего,
реки вернулись вспять,
и когда я к глазам твоим прикоснулся,
то ослеп и не ждал прикосновений,
и когда я приник губами к твоему винограду,
засверкали мечи,
и когда я провёл по твоему животу ладонью,
горячее огня не слышал,
и когда я увидел огненный вихрь на Кармеле,
онемел и обнял твои колени, и был убит,
а когда я воскрес,
ты стала другой,
под ногами луна заливалась зелёным,
сверху молния тебя укрыла.
6
Там, под смоковницей,
кого ты видел?
Её до смерти зацеловали?
За Галилеей
будут горы и пропасть неба,
и можно
убивая, расширяться, и расширяясь, удаляться,
и можно, убивая, расширять владенья смерти
до бесконечности, и тем вернее будет она поглощена
без края жизнью.
И можно, убиваясь, умаляться до праха, пепла, до сухой слезы
в глазах Воскресшего,
и расширяться бурей, смерчем на дороге, робко
ступающим на поле.
Можно
считая все шаги, непременно сбиться
и дальше от себя не длиться, не прятаться до беспредельности,
и можно
вдруг встретить самого себя,
давно прошедшего вселенную
рассеянным по капле светом, вне вихрей, бурь и излучений
7
Друг в друга падаем, не выходя из дома,
не входя в себя,
ухватясь за небо и землю в себе самих,
пока они не выдохнут и не скажут:
«Дыши вместе с нами, вот даём тебе
крестик на горе,
а не хочешь – жену,
а не хочешь – войну».
И кто вздыхает - летит вместе,
в небо, в землю,
непридуманные, ненастоящие.
Неописуемое ничто свистит в ушах,
свербит в глазах,
а успение лета
и его воскресение
очень просят
ничего не царапать
на деревьях истории,
если успеете за них уцепиться;
плющ, лианы,
катящийся камень
упали с пещеры
в глубину и ввысь,
и заходит голое солнце
за твоей головой,
облако слов
ещё не закрыло рай.
8
На твоем пути к смерти
воздух будет всё более свеж и отравлен,
на твоем пути к смерти
будет всё больше колючек, хлёстких веток и игл душистых,
раз болота и западни, огонь и вода, остались справа и слева,
будет всё больше стальных и живых игл
впиваться тебе в ноги и в тело,
чтобы ты окончательно обессилел
и не смог принять смерть
и Моё воскресение.
Мир будет всё чаще казаться мороком,
и всё чаще будет видно
неизменное, чистое сияние мира.
Море, норд-остом угнанное за горизонт
радости мирной жизни и мирной смерти
До подбородка берега льдом покрыта
Дева идёт по сухому, невыспавшемуся песку
вверх значит вдаль, плоскости роют ветер
парни бегут себе вниз, где их окунали
в кипящие котлы и затем сжигали
в сталеплавильных печах, теперь там крест
невозможно остановить зиму и свет
9
В цирке нет арены,
круг бесконечен и беспределен,
за себя стремится и бесцельно целен,
зрители уходят рядами ввысь и в никуда,
а внизу смотрят детьми, как из точки
рождается звезда,
непостижимая умом, как алтарь,
становящийся храмом на миг,
когда вольно распинается Бог
за жизнь всего мира, вылетающий за край
Самого себя.
10
Я закрою твою наготу рассветом, -
сказал Бог,
висящий в полдень на древе, -
Я здесь, первый и последний,
как и ты теперь в одиночестве,
закрывший Меня своим телом,
обнимающий Мои ноги,
пока всё не свершится.
Я прикрою твои уши,
если они изнемогут от воплей,
закрою твои уста,
если они от тишины устанут.
Ты Мой: никому тебя не отдам,
сердцем ты будешь видеть и слышать,
потому что оно теперь Мой образ,
телом будешь болеть и кровью видеть,
потому что они Мои, нераздельно и неслиянно,
умом будешь понимать, что всё развязывается во Мне от смерти.
Декабрь 2020-23