Рефлект...куадусешщт #20
Ирина МАКСИМОВА
Автор визуальной работы -
YOU-YOU
цикл стихотворений
*
как скажешь
мой король
как скажешь
ты можешь кролем
а можешь брасом
бросок
и в воду
с головой
ах голова
такая важная
я ей не ем
не пью
не сплю
я по ночам
в каких-то
тех местах
в которые не верю
ты не поверишь
мой король
ты не поверишь
*
меня спросила а
а можно ли
и мне ответил б
что можно
можно
*
и буква ж
растопырила лапки
встала на задние
сделала ша
*
я не спеша
шаг
за шагом
я чайник
слишком редко
кипящий
слишком резко
я
убегаю от я
как же ты
о симулякрах
я в них
не проживаю
я еще не прошла
всех стадий
я даже не бабочка
я даже не бабушка
а ты сразу так
в двадцать пять лет
неужели
найдено
найдено
найдено
точное решение жизни
и вся моя
п е д а г о г и к а
вся моя
логопсихия
н и к ч е м у
*
это
видно
такое
поление
спокойное
поколение
говорящее
гомо сонорус
говорит
и прячется в норы
в этот сон
вдоль кровати
не поперек
не к стати
не к перьям
а в наших крыльях
давно от дождя укрылись
мы:
я
и какой-то ты
*
строчки короче
к ночи
*
твой старый клоун
совсем устал
он встал
под старыми часами
и стоит
он больше
не смеется
над собой
а лишь над нами
и я ломаю
об него
свои предлоги
не ноги -
мало ли
*
ну все пока
ты обещай
пока
пока не бьются
блюдца
и стаканы
вернуться рано
чтобы все успеть
у нас так много
дел
а без тебя
уже никак
не обойтись
давно пора
еда готова
стол накрыт
и точно
будет завтра
вторник
ДРЕВКО
цикл стихотворений
*
рука его протянулась
до внутреннего дерева -
толстого
как травинка
и крепкого
как одуванчик -
и сжала
до самой воды
...очень хотелось ему
пить
*
вот так вот
опять
слепые глаза
руки вперед
растопырены пальцы
по досточке
проще бежать
чем идти
*
ступенька вверх
оп!
ступенька вниз!
оп
а лестница
ведет туда, куда ты по ней идешь
*
конфетти
в прозрачных карманах
*
это отсутствие материи
обусловлено слишком большим размером
вашего платья
на пояс только и хватит
*
нет нет нет
да да
нет
сильнее
чем да
*
а таких как ты
немного -
горсточка
можно повыбирать
нос повертеть
глаза посмотреть
*
опять
температура
двадцать пять градусов
а ты ничего не понимашь
не поминашь
не поминьш
МЕСТО ПУСТО И СВЕТЛО
сборник произведений
[...]
я знаю, как мое солнце любит меня
оно прижмется щекою к моей щеке
и легонько укусит, меня дразня
а после отправится в путь налегке
нелегок тот путь, далек от моей стороны
а солнце мое пойдет
места себе не найдет
вернется ко мне и скажет, что нет никакой стороны
а место его будет пусто, светло и тепло
вместо земли трава
на мягком лежит голова
уши растут и слышат, как оно идет
[...]
А Мария желает жить одна,
Жить в своем доме одна -
Перед глазами стена,
А за стеной никого.
А за стеной только поле и лес,
А за стеной только море без
Людей, без соседей и без друзей.
А Мария закрыла глаза,
А Мария не смотрит за,
Там, за стеною, ее сынок
Переступает и переступает порог.
Война, чтобы каждому свой дом:
И вокруг него - никого.
[...]
Дождь - сначала в небе, потом в реке.
С высоты - как с вышки, из шара - в каплю.
Струйкой - быстрой - у тебя - по щеке,
И вдруг - по моей ладони, моей руке,
И с локтя - на землю, на сухого мха паклю,
По разбухшей - живой - земле - в воду,
Еще не в море - еще под ноги - босые ноги -
И из-под ног - по иголкам, по блеску, меж них проходу.
И они зашевелятся, будут разбужены - так немного
Ей надо, чтобы входить одному в другого.
[…] (Чтобы писать тебе…)
Чтобы писать тебе, надо быть в чем-то уверенной, правда?
Не то чтобы тебе, а чтобы писать вообще.
И стать лестницей от себя в поднебесье, чтобы забрался по мне, царапая коготками - ты не любишь стричь ногти, правда, терпишь до последнего? Пока носки не станут рваться. А говоришь, ботинки неправильные, дешевые. Странно - когда я была маленькая, я думала, что дешевые - это правильные. Еще я думала, что кожа должна быть толстой, а тонкая - это непрочная, порвется быстро. И тут все наоборот. А ты ползи, ползи, мне приятно, а вовсе не больно.
И тут я замечаю, что тебе все равно, больно мне или нет, и сразу становится больно.
А ты уже тянешься руками, я смотрю в твои подмышки, там так глубоко, что голова у меня начинает кружиться. А ты уже так высоко по мне взобрался, что меня совсем не видишь уже, и голову к звездам задрал. Вот, думаю, не достанешь, и еще думаю - жаль мне, что не достанешь, или нет. И со стыдом понимаю, что не жаль, что хотелось бы, чтобы не достал, и радуюсь оттого, что звезды-то - они высоко.
А ты берешь их руками, разглядываешь, разговариваешь с ними, и они тебе на ушко шепчут что-то. Вот, думаю, какой ты, и приседаю, чтобы ты пониже стал, и легко мне стало, страшно легко.
Поднимаю голову наверх - а ты уже там, на небе, со звездочками разговариваешь, и никого тебе не надо, чтобы на землю опереться. Тогда я иду домой, в уголок, чтобы тебя не видеть, мне страшно жалко, что я тебя за ноги не удержала, может, с тобой поднялась бы. А еще понимаю, что мне туда - бесполезно, потому что языка звездного не знаю, только и слышу что "шу-шу-шу" в небе.
[...]
походить посмотреть
полюбить по углам ютиться
с крючком со спицами в колесе
вжик
вжук
а он все пилит и пилит
стружки там колечко на палец
у меня говорит ожог
а я говорю ему
видишь детка моя бегает
не пускай ее за калитку спать
[...] (Что-то этот Заяц Подпенечный…)
- Что-то этот Заяц Подпенечный о себе возомнил, вам не кажется? - спросила Лиса у всех и у каждого, протягивая Волку сигарету.
- Да нет, что ты, это временно, это пройдет. У него возрастное, поиграет и успокоится, - пыталась успокоить всех Белка.
- А что случилось, Лисонька, о чем ты говоришь? - нахмурился Волк.
Лиса села на поваленное давным-давно ураганом Дерево-Дуб, положила лапу на лапу и стыдливо прикрыла хвостом половину мордочки.
- Он начал петь. Но у него же совсем нет голоса, а он поет. И все время - слышите, постоянно - делает вид, что он страшно занят записью своего альбома на компакт-диск и концертными программами.
- Ну что ж в этом такого? - удивилась Белка. - Разве это плохо, когда молодежь развивается и выходит в звери?
- У него так плохо получается, он все время дает петуха. Он же нигде не учился и даже представления не имеет, как звери поют!
- Да, мы наблюдаем понижение качества масс-культуры из-за большей доступности техники и отсутствия фильтрации. А чего ты хотела при новом правительстве? - Волку был неприятен разговор о конкретных животных, он желал переменить тему на что-то более абстрактное.
- Я очень люблю Зайца, он очень талантливый и хороший мальчик, всегда хорошо ко всем относится, отличный товарищ... - Белка смотрела на опавшие сосновые иголки.
- Да никто не спорит, Белочка, что Заяц очень хороший, речь не об этом... - Лиса положила лапу Белке на плечо.
- Белка всегда так - ничего не понимает, а высказаться хочет, - Волк улыбнулся Лисе.
- Неправда, ты опять врешь, - сказала Белка шутливо, и все улыбнулись.
Лиса встала и дернула чуть-чуть хвостом. Волк предложил ей лапу, и они пошли впереди, о чем-то оживленно разговаривая вполголоса. Рядом с Белкой шла молчаливая и ни во что не вмешивающаяся Сова, которую все уважали за ее традиционализм - перышки там почистить, мышей на зиму заготовить.
[...]
я - бабушка
пекущая колобков
первый пошел
второй пошел
каждому колобку
по делам его
по лисе
по коню
чтобы не быть одному
я пеку колобков
кто-нибудь да найдет
свою смерть
а кто-то закатится
в уголок
[...] (Видишь - я обнаженная стою перед тобой…)
Видишь – я обнаженная стою перед тобой, все мысли видно.
А есть и другие женщины – они обнаженные чувствуют себя одетыми.
А мне до сих пор снится, что меня кто-то видит, как я на окраине парка бегаю в поисках какой-нибудь ветоши, чтобы укрыться от их взглядов. Но они-то видят, заходят сюда пописать и просто так, а может быть, они меня именно ищут, хотя нет, у них тут назначена встреча.
А та, другая, с прямой спиной, подняла бы голову кверху, и все увидели бы, что она – в красном, и накинули бы какой-нибудь плащ ей на плечи, и повели бы ее под руку.
А ты все спрашиваешь меня, во что я верю.
[...] (Даже когда ты рядом...)
Даже когда ты рядом, мне сложно тебе доверять полностью, мне приходится пересиливать себя, заставлять. Оставлять текст на экране. И следить затаенно за тем, как ты отреагируешь.
И если вдруг никак, спросить тебя не о качестве написанного, а о том, прочитал ли ты его, чтобы ненароком выяснить, понравился ли тебе текст. Не о том, хороший ли он, это мне самой лучше знать, а именно вот это "понравилось ли тебе" – как обед, как выбор белья в магазине.
И слышать все чаще – не прочитал.
Вот так.
И все сразу понятно.
Там что-то неправильно, слышишь – там не так написано, как хотелось, хотелось другое написать, а получилось вот это, – от чего хочется плакать.
Именно так я становлюсь сильнее.
[...]
Она ходила по дому, искала носки и собачий паспорт.
Она хотела выйти из дома, не могла уже в нем оставаться;
Она уже отупела от перебора яблочных книг.
Видела свои плечи – так высоко поднимала их,
И локтями била себя под ребра,
Пела песню своей свободы,
И искала свои носки
И собачий паспорт в рыжей обертке.
Когда-то ее звали Евой.
Ей было сорок два года.
[...]
остановилась во рту булавка подол заколоть
руки в мыле лодыжки в носках куда ж такая
а она все бежит куда-то на кухне там пол помыть
постирать одежку нитки где надо вшиты
а ребенок орет сморщился старший за ним
начинает мама мама смотри на меня какой я
а у нее фартук с плеча сползает и локти лезут
в туман над плитой где ничего не видно
вода шумит и не слышно мама мама куда ты
смотри на меня какой я и младший
скорчился на кроватке лежит весь красный
она уже рядом меняет памперс на памперс
а ребенок шевелится в животе кулаком елозит
куда же в детдом такого она говорит
сильным будет
[...]
он занимается воплощением стали
из гибких суставов и ломких нервов
мать моет под ним полы
танцует ламбаду цветастым задом
и поправляет мокрую прядку выпавшую из платка
он сидит по-европейски раскинув пах
курит сигару и тушит окурок под краном
она на него не смотрит научилась его не видеть
вот и она выжимает тряпку меняет воду
проводит рукой по лбу и теряет прядку
а он выходит из кухни у него конечно дела
пара важных звонков бизнес такое дело
не материного ума
[...]
А он говорит – тебе уже никогда
Не коснуться земли рукой,
Не оттолкнуться ногой
От ее воды,
Что не примет меня вода,
И что я не сгорю в огне,
Что так и буду стоять
Всю жизнь крестом на окне,
Чтобы кто-то смотрел в меня,
Чтобы я не смотрела на,
Чтобы я упиралась в,
И не повернуть головы,
И стоять ко всему спиной,
Что находится за спиной,
И кончик струны спинной
Колыхался бы и звенел,
Дребезжала бы канитель,
И на звук прилетал воробей,
Чтоб доверить свое нутро
Неподвижной моей спине,
И я бы грела его,
Расправляла ему крыло,
Давала сил на разбег.
И падал бы синий снег,
Медленно, как перо.
[...] (генеральная уборка…)
генеральная уборка похожа на ремонт, и можно - я так думаю, что можно, - курить везде: и сидя на полу у жестяной мисочки, и ходить вокруг, примериваясь к потолкам, и подходить к ней, к мисочке, и иногда - задумавшись - терять его (пепел) там, где стоял задумавшись, оставляя пепельный след; и пыль на свету, и гулкий воздух от голых стен.
когда я убираю, я стараюсь представлять себя в такой клетчатой фланелевой рубашке и растянутых светлых джинсах; и маленькое такое черное, дребезжащее - ритуальное радио.
и вот я стою и курю в заоконный дождь, смотрю в ночь, на грозу, на сферы света в темноте, сырости, и вижу, что город никуда не вырастает.
за спиной - разноцветные вещи, желтые на свету, и умца-умца.
и всё никуда: ни руки, ни ноги.
и целый город еще впереди, и абсолютная пустота.
[...]
кажется - надо бы не давать
но ведь
ему надобно говорить
он по-иному – не может
только так именно
и я вот тоже
попробуй не дай
учусь немоте
молчанию
рыбой быть
камнем быть
каменной рыбой быть