Рефлект...куадусешщт #29
Лида ЮСУПОВА. Из протокола допроса подозреваемого. Рассказ
Автор визуальной работы - Дуня Захарова
(…)
Права, предусмотренные ст. 52 УПК РСФСР, мне разъяснены.
(подпись подозреваемого)___________________
По существу показываю следующее Странно перелагать свою жизнь в слова,
(содержание показаний)
события становятся звуками… Называя вещи их именами, хочешь не хочешь, даешь им свою оценку. Я называю мужа мужем. Я никогда не звала его так, ненавижу это слово, такое холодное. Он был – любимым, милым, моим мальчиком. Эти мышцы на его животе, эта его линия тела, когда он спит на боку, в полумраке комнаты эта линия тела, под простыней, горизонт тела моего мужа, какая несравненная страсть, как я любила тело своего мужа. Его хуй только лишь касается моего влагалища, и волна всесметающего наслаждения прокатывается от вагины по телу вверх и сжимает голову миллиардом мельчайших щупальцев, обескровливая ее вмиг, мурашки по голове, потом властное движение волны вниз к животу. Хуй – верное слово, не осуждайте меня за использование ненормативной лексики. Потому что я любила его хуй. Он не был очень большим или очень толстым, нет, он не был “очень”, он был идеален. Идеален. Наверное, только раз я видела его расслабленным, у моего мужа великолепная потенция. В расслабленном виде его хуй был похож на бутон, крайняя плоть так аккуратно прикрывала головку, никакой лишней топорщащейся дряблой трубочкой кожи, как я видела на других необрезанных хуях, о да, мой муж был необрезан. В напряженном виде его хуй был похож на созревший сладчайший плод, и он давал мне удушающую сладость. Впервые в жизни я почувствовала необходимость забеременеть, только со своим мужем я почувствовала эту необходимость, после пяти абортов… О, не удивляйтесь моей откровенности об абортах! Известно ли вам, что как раз столько абортов приходится в среднем на каждую женщину? Наверное, нет. Это наша женская тайна. И беременность наша женская тайна. Тайна, которая сама по себе однажды становится явной, если она не перерождается в тайну аборта. У меня было пять тайн аборта, а шестая была тайна беременности. Мой муж не хотел ребенка. Я не хотела ребенка пять раз, и вот впервые в жизни я хотела его сейчас, но мой муж не хотел ребенка. Я беременела пять раз от… Вдруг впервые сопоставив тех несостоявшихся пап, я поняла, с разочарованием, в себе, в своих любовях, что все эти пять раз я беременела от идиотов, даже внешне не представляющих из себя ничего выдающегося. Первый раз я забеременела по незнанию, я была очень молода, почти ребенком, а он был намного старше меня… жирные лысые волосы… О, что я сказала! Но так я его запомнила... Второй раз я забеременела, чтоб удержать чужого жениха, но он все равно женился на другой девушке. Он был очень маленький, не невысокий, а очень маленький, у меня бы от него родился очень маленький ребенок. Третья беременность случилась нечаянно, мы оба были слишком пьяны, чтоб думать о последствиях, вернее, чтоб я думала о последствиях. Этот мужчина был вроде бы даже и хорош собой, но он был пьяница, психопат и пьяница, и вообще он не был хорош сам по себе, только в сравнении с уродами. Четвертая… Банальнейшая причина – порвался презерватив. Неудивительно, этот был страшный, грубый мужик, у него даже хуй был топорной работы, огромный, в толстой, обвислой коже, ой, лучше не вспоминать… Пятая… Немножко похожа на вторую – я хотела за него замуж, но он эмигрировал без меня. Этот был вообще уголовником с перебитым носом, матерился через каждое слово, он уже умер, я слышала, от наркотиков, он был вдобавок еще и наркоманом. Вы видите, в мире очень мало хороших отцов, поэтому люди верят в бога, в диктаторов, ищут отцовскую любовь, все ищут отцовскую любовь. И вот впервые в жизни я хочу ребенка от человека, которого я люблю, и который к тому же еще и законный муж, а он говорит мне: нет, я не хочу размножать себе подобных, мир перенаселен, я не хочу создавать ребенка, который будет отбирать пищу у голодающих детей Африки. Наверное, мой муж тоже идиот, да? Он, конечно, несерьезно так говорил, об отбирании пищи, и вообще, конечно, он не потому не хотел ребенка, всё проще, он не хотел менять свою жизнь, он был очень доволен своей жизнью, и, по его логике, это было бы совершенно безответственно, разрушительно – создавать себе проблемы, это было бы неблагодарно по отношению к судьбе, по его логике. Вы знаете, что я сделала? Когда его прекрасный хуй… – это было 25 сентября, я запомнила дату, потому что это был день, я высчитала, четырнадцатый день после начала месячных, они у меня через каждые двадцать восемь дней, то есть для моего цикла это должно быть четырнадцать дней, да, 25 сентября, это был день овуляции – вы знаете, что это такое? это когда моя яйцеклетка, как я, вся – желание забеременеть, и вся, как в сказке, – исполнение этого желания, – и вот, когда прекрасный, прекрасный хуй моего прекрасного, прекрасного мужа наполнил мой рот своей прекрасной, прекрасной спермой, я не проглотила ее, как он просил, – его возбуждает, когда я глотаю, – я не проглотила, а только притворилась, что проглотила, и я пошла в ванную, а там у меня уже был припрятан одноразовый шприц, без иглы, просто такой пластмассовый, ну, вы знаете, и я вытянула им изо рта сбереженную сперму моего мужа, легла на холодный кафель пола, вставила полный спермы шприц как можно глубже в вагину и быстро, резко надавила на поршень, очень быстро, чтобы сперма стрельнула как можно глубже, и потом я лежала на холодном полу пять минут, давая сперме время углубиться в меня. Вот так я забеременела от своего мужа. Но мой муж не поверил мне, что это его ребенок. Он сказал, что я никак не могла забеременеть от него, потому что мы всегда пользовались презервативом, и что вот таким, минетным, способом я тоже не могла забеременеть, потому что он знает наверняка, что я всегда глотала сперму, ведь это так его возбуждает, он всегда очень внимательно следит за моим глотанием его спермы, и даже если я мошеннически утаила его сперму во рту, если уж принять мою версию к рассмотрению, слюна, он сказал, убивает сперматозоиды, и пока я дошла до ванной, они бы все уже умерли или хотя бы затормозились, а ведь я не сразу вскочила с постели и побежала, нет, я смотрела на него, я улыбалась ему, я легла на него, не то, чтобы он помнил точно тот день 25 сентября, нет, просто я всегда, он сказал, так делаю, я не убегаю, и если бы я тогда повела себя по-другому, он бы наверняка заметил и спросил бы у меня, все ли в порядке, или что-нибудь в этом роде… И я была бы, как ворона из басни Крылова, да? Нет, я бы просто тихо проглотила… И он бы ничего не заметил. Мужчины не умеют видеть насквозь. Даже этот наблюдательнейший, любопытнейший человек, мой муж, он не видел меня насквозь… Хотя это было его любимое выражение: я вижу тебя насквозь. Но он не видел мою беременность – если бы он видел насквозь, он видел бы маленький плод нашей любви во мне, а он не видел. Он не видел меня насквозь. Я скрывала свою беременность четыре месяца. Во мне билось сердце нашего ребенка, а я скрывала. Его прекрасный хуй проникал в меня, и мне было так сладко и так уютно, мой муж и мой ребенок, рядом, во мне, я была так счастлива, я была так счастлива своей беременностью. Я стала воспринимать свое тело изнутри, из живота, центр меня теперь был моим развивающимся эмбрионом. Ни одну из своих предыдущих беременностей я так не чувствовала, все было впервые, и мои округлившиеся, налившиеся груди, с их покачивающейся болезненностью. Как я сказала! С их покачивающейся болезненностью… Так и было: боль, покачивающаяся в груди, – напоминающая мне об этом случившемся со мной счастье. Он так побледнел, когда я сказала ему о беременности. Он спросил: как это могло случиться. Я тогда ему не сказала про шприц, я притворилась, что сама очень расстроена, я плакала. Я побежала в ванную, я умывалась и плакала, умывалась и плакала. Он пришел, чтобы меня успокоить. Он сказал, что, наверное, порвался презерватив, а он не заметил. Но потом он застыл, с остановившимся взглядом, смотря на себя в зеркале, прямо себе в глаза, так пристально, что они стали краснеть и наполняться слезами, а потом перевел этот болезненно напряженный взгляд на отражение моих заплаканных глаз и сказал, что не помнит, чтобы порвался презерватив, он бы заметил. Но я ответила ему: не знаю, не знаю, я ничего не понимаю, я сама ничего не понимаю. Я впала в истерику, я рыдала, так громко рыдала, драла горло, вы знаете, я рыдала в два голоса, мой плач был как тувинское пение, я рыдала в два голоса, под журчание воды из крана, это был жуткий, какой-то потусторонний плач, мне было страшно слышать это самой, я не притворялась, я была несчастна, что мое счастье отвергается тем, кто мне его дал – моей любовью, мое счастье отвергается моей любовью. Я не могла, не хотела жить без моего мужа, но я не могла, не могла отказаться от своего счастья. Для меня эта беременность была всё, она была даже важнее моей любви, она была даже важнее меня самой, это, конечно, абсурд, но я готова была умереть ради своей беременности. Но мой муж любил меня. Он меня ревновал. Он вдруг решил, что у меня есть кто-то другой. И вот тогда я призналась. Я все ему рассказала, про шприц, про лежание на холодном полу… Он не поверил… Он не поверил. Он пошутил – сказал: не зря я, значит, передумал делать в ванной пол с подогревом. Потом вдруг, вдруг, неожиданно… Боже мой, как это странно… Он ударил меня! Он ударил меня в живот. Он ударил так сильно. И еще раз. И когда он хотел ударить меня в третий раз, он вдруг весь скорчился, сделал очень смешное, жалкое такое лицо. И вдруг он начал себя душить. Он сам начал себя душить. Неужели вы думаете, что я смогла его задушить? Я маленькая, он же был высокий, метр девяносто, а я метр пятьдесят пять. Он сам начал себя душить. Я не знаю, что это такое, почему он так сделал. Он сам себя задушил. И он упал на холодный пол ванной, и он лежал там, а я смотрела на него, я просто стояла над ним и смотрела на него. Не знаю, как долго. Я не притронулась к нему, не послушала его сердце, не пощупала его пульс. Потом я просто ушла, собрала свои вещи и ушла. Я не хотела звонить в скорую помощь или милицию, потому что я просто хотела все забыть. Я просто хотела отдохнуть, я очень хотела есть, мне очень захотелось мороженого, я купила в ларьке у автобусной остановки эскимо, поймала такси, и поехала к маме. Я плакала всю дорогу, мне было очень жалко, что у моего ребенка, когда он родится, не будет папы. Эскимо было очень холодным, я помню, очень холодным, холоднее, чем обычно бывает, я сосала его, я не проглатывала, я не могла – очень холодное… Сладкое липкое холодное текло изо рта по подбородку, по шее, вниз, между болезненных грудей, вниз, текло по моему круглому животу, вниз, втекало в мои губы, в мою вагину, сочилась по мне эта леденящая сладость. Как я сказала! Сочилась по мне эта леденящая сладость…
Мною прочитано. С моих слов записано верно.
Подозреваемый ____________(подпись)
Адвокат _________
(подпись)
Следователь (дознаватель) ___________________
(звание, должность, подпись)
5.12.05