Рефлект...куадусешщт #30
Маргарита МЕКЛИНА. Кто принес сюда эти предметы?
Глава, не вошедшая в повесть «Образ отца»
Автор визуальной работы -
«Кен мертв». Мобилография Андрея Левкина. Ломография Дмитрия Сумарокова.
...Прошла по ковровому коридору, сошла по бетонным ступенькам к бассейну, синхронизировавшись с шествующей туда грузной пожилой женщиной в старорежимном банном розовом колпаке, которую поддерживал под локоть — в заправленных в высокие сапоги брюках и в косматой меховой шапке, надетой в жару, — взрослый сын.
В правой руке он бережно, будто обожженное, изувеченное знамя полка, нес ее флисовый, черный, разрисованный яркими желтыми лунами и месяцами, купальный халат.
Это был ритуал.
Каждый день, утром и вечером, женщина, когда-то в родном Саратове исправно переплывавшая Волгу, по-лягушачьи плескалась в еле подогретой, мелкой воде. Сын же, часто в камуфляжном коротковатом жилете с мультикарманами, никогда не снимал шапки, делавшей его похожей на ополченца, и расхаживал по бетонному берегу с озабоченным выражением на лице, то осматривая шланг, из которого в бассейн поступала вода, то окуная градусник в воду и уведомляя о температуре умиротворенную мать.
И сейчас, пока мать медленно ощущала на своей коже холод воды, постепенно входя в водоем, предельно сосредоточенный сын — которого, только въехав в этот жилищный комплекс, Александра Арамовна приняла за ее мужа, тоже, впрочем, присутствующего и расхаживающего по продовольственным магазинам в темных очках и с неизменной тележкой, — так вот, взрослый сын раскладывал материнский халат на пляжном пластмассовом столике, водружая на самую середину найденный в траве камень и обращаясь к случайно сфокусировавшей взгляд на этой комбинации Александре:
— Ветер поднялся — вдруг улетит.
Действительно, вдруг подул ветер, и ничем не придерживаемые полы халата взметнулись вверх. Сын встрепенулся. Подумав, он снял с себя тесноватый, застегнутый на последнюю дырочку, запыленного, опять же солдатски-ополченского вида ремень и попытался перетянуть его через стол, одновременно прижимая халат, но ремня не хватило. Тогда сын потянулся к лежащему на халате камню, видимо, решив переложить халат на скамейку, но мать, какое-то время молча следившая за его действиями из воды, произнесла:
— Да нет, не улетит, успокойся, — и тогда сын кивнул и преувеличенно вежливо, с достоинством обратился к Александре Арамовне.
— У меня есть к вам два вопроса, вы не будете против?
Александра Арамовна, не хотевшая сейчас возвращаться к семейным дрязгам в квартиру и поэтому тянувшая время, кивнула.
— Вы сюда откуда приехали? Я давно хотел поинтересоваться, но не знал, уместно ли спрашивать.
— Из Ленинграда.
Мать из бассейна сказала:
— Одного вопроса достаточно, — но сын, видя благосклонность Александры Арамовны, настоял на втором.
— Скажите, — спросил он ее, указывая на два пластмассовых разноцветных предмета, лежавших на одном из прибассейновых лежаков, — вы не знаете, кто сюда их принес? Мне очень важно узнать ответ на этот вопрос!
Сыну было лет сорок, но его достаточно интеллигентное лицо уже было в морщинах. Прогуливаясь с Ромчиком в окрестностях жилищного комплекса, Александра Арамовна часто встречала его — то складывающего в рюкзак консервные банки, то идущего куда-то с типичной для эмигрантов из России тележкой, всегда одного.
Желая быть полезной, она с готовностью взглянула на предметы, о которых спрашивал сын. Издали они были похожи на яйца, голубое и желтое, нарочито поставленные рядом друг с другом на одной из плетеных панелек пляжного лежака. Не отваживаясь к ним прикоснуться, взрослый сын ждал ответа.
Александра Арамовна взяла голубое яйцо. Оно оказалось тяжеловатым на вес и напоминало обыкновенную детскую безделушку с сюрпризом внутри.
— Да это ванька-встанька, американский такой, — предложила вариант плывущая по-лягушачьи мать.
Пока Александра Арамовна неловко крутила в пальцах яйцо, одна половинка вдруг отвалилась. Внутри ничего не было, кроме утяжеленного магнита, удерживающего яйца вертикально, как ваньку-встаньку. Водоплавающая мать оказалась права.
— Скажите, кому это было нужно, принести эти предметы сюда? Для какой цели? Зачем? Я никак не пойму, — опять спросил сын.
— Я же сказала тебе, одного вопроса достаточно, — укорила его мать из бассейна.
Александра Арамовна подобрала половинку и опять собрала голубое яйцо... затем поставила его на скамейку рядом с желтым яйцом. Она двигалась медленно, потому что не знала ответа. Более того, она сама никогда не задавала себе подобных вопросов, потому что над ними можно было ломать голову бесконечно — буквально всю жизнь.
Она еще раз внимательно всмотрелась в лицо вопрошателя; он нерешительно улыбался ей, и у него были длинные желтые зубы.
Его вопрос действительно был легитимным; более того, в нем не было ни глупости, ни даже наивности, ведь на самом деле игрушечным пластмассовым половинчатым яйцам не место в бассейне, тем более что они, брошенные в воду, сразу бы утонули — и поэтому не представляли ценности ни для детской, ни для взрослой игры.
Тем не менее именно эта кажущаяся простота, именно эти резонность и железобетонная логика выдали с головой семейную «тайну»: взрослый сын пожилой грузной пловчихи был идиот.
Сан-Франциско, 2008 год.