Рефлект...куадусешщт #32
EDITOR'S COLUMN
Пролетарии умственного труда, за
дело!!
Редактор-составитель этого номера - поэт и художник
Владимир Герцик:
target=_blank>http://575108.livejournal.com/.
Передаём ему слово:
ЧТО ТАМ ВНУТРИ?
Антинаучные размышления
Я, было, загрустил. Вот статью опубликовал о
пресемантике (Без тягостных сносок. Заметки о
пресемантике, Арион №3, 1996;
target=_blank>http://www.poesis.ru/poeti-
poezia/gertsik/frm_poet.htm), манифест (Манифест семь.
O пресемантике и неосимволизме, Крещатик, Выпуск 26,
2004;
target=_blank>http://www.kreschatik.nm.ru/26/21.htm, а
реакции никакой. (Если Вы хотите понять оставшуюся часть
этого текста, Вам следует прочитать указанные работы, (для
удобства помещенные в приложение, ред.). А если
лень, не тратьте время на дальнейшее чтение.) В частном
порядке мне признаются, что согласны со мной, что
немедленно переходят на мою сторону, тем более, что и
всегда там были. А чтобы хоть слово печатно, так нет. После
выхода статьи наши постмодернисты вызвали было меня на
ковер, в смысле на круглый стол, обещали обязательно прямо
со стола всю дискуссию отправить в печать, сам Лев
Рубинштейн, сам Михаил Айзенберг присутствовfли. Да что-то
не вышло у них с печатью, что-то не сложилось. Может,
опровержения моих тезисов не сложилось, хоть и не
нравилось большинству из них все это, а может, все журналы
отказали. Так что опять молчок. Первая реакция на вторжение
чужаков на территорию стаи и должна быть такой. Как будто и
нет ничего. А вдруг обойдется?
Но, несмотря на преобладание в стае особей "ленивых и
нелюбопытных", находятся среди них экземпляры
бдительные, остро чувствующие опасность. Почти
отчаявшись уже что-нибудь найти, набрал я в искалке
"Google" слово "пресемантические" и – о счастье – помимо
ссылок на меня самого и одной свежей чисто научной статьи
об искусственном интеллекте (подхватили-таки словечко),
клюнула не маленькая рыбка (пора подсекать). Вот
обнаруженый фрагмент:
Точно так же раздражает меня в статьях (ненаучных)
сегодняшний наукообразный волапюк. Он нелеп, как
промелькнувшее в речи грибоедовского полковника словечко
“ирритация”: “Ну! Я не знал, что будет из того. Вам ирритация.
Опрометью вбежали...”. Ирритация и опрометью, — их
соседство, не правда ли, восхитительно? Скалозуба извиняет
то, что он, возможно, так шутит. Модные наши авторы шутить
не намерены: фрактальные центоны, пресемантические
структуры...
Да, "фрактальные центоны, пресемантические
структуры...", это цитаты из разных мест упомянутой выше
моей статьи. Замечательно. Известный поэт утверждает, что
моя статья "ненаучна". Возможно, он узнал это из
подзаголовка: " Заметки ..." – не слишком научное слово, не
правда ли? Правда, остается неизвестным, какие статьи он
считает "научными". За последние два века понятие науки
изменилось для многих катастрофически. Средневековая
наука опиралась на мнение авторитета и человеческую
память. Сегодня память передоверена компьютерам и
энциклопедиям, а мнение любого "авторитета" (ощущаете
странный современный привкус этого слова?) на веру не
принимается, но подлежит проверке. Ученым теперь
называется не тот, кто много выучил, а тот, кто создает науку,
не энциклопедист, а человек с мозгами, генерирующий
содержательные и новые результаты, способные выдержать
весьма строгую независимую проверку. А какой проверке
можно подвергнуть, скажем, "теорию стиха" (особенно после
того, как постструктуралисты обнаружили несостоятельность
"наукообразной" структуралистской программы)? Поэтому,
"ненаучны" (в современном, а не в средневековом смысле) и
все остальные статьи о литературе. Хотя, я не прав.
Нобелевский лауреат, физик Лев Ландау делил науки на
естественные, неестественные и противоестественные (и
одна сверхестественная - математика, причисляемая
традиционно к лику наук гуманитарных). Так что, к одной из
этих категорий (кроме первой и четвертой) можно отнести
любую литературоведческую статью.
Спасибо, что наш мэтр извиняет Скалозуба за "волапюк"
(полковник и правда не виноват, это ведь не он написал, а
Грибоедов), возможно, Грибоедов действительно так пошутил
(интересно, не считает ли мэтр подобным же волапюком, к
примеру, словосочетение "компьютер завис"?). А вот мы,
модные, шутить действительно не намерены, в наших
волапюках все слова иностранные (а то!). Спасибо также, что
он назвал меня "модным поэтом". Жаль только, что не назвал
моей модной фамилии, и она попрежнему осталась прозябать
в безвестности. Я не буду таким жестоким и чуть позже его
фамилию назову.
Ну, а дальше я немного теряюсь. Я не допускаю мысли о
том, что уважаемый поэт и мыслитель, желая дать достойную
отповедь наглецу, преднамеренно передернул факты. Не
решаюсь также предположить, что он просто ничего из
прочитанного не понял. Словосочетание "фрактальные
центоны" означает несуществующий объект (вроде змеи на
ножках) и носит ярко выраженный пародийный характер. А
вот "пресемантические структуры", напротив, понятие
содержательное, и статья в значительной мере посвящена
именно попытке прояснить, что же это такое. Тут уместнее
было бы не раздражение, а возражение или каверзный вопрос
какой. (А может быть это преднамереный волапюк? "... их
соседство, не правда ли, восхитительно?") Я не смею думать,
что поэта просто "раздражают", кажутся "нелепыми"
незнакомые слова и понятия (ведь это источник ксенофобии
вообще), что ему нелюбопытно и лень в них разбираться.
Итак, я остаюсь в недоумении, но в то же время как бы и
окрыленный. Читают таки! Молча, стиснув зубы, как
коммунар на белогвардейском допросе, но читают! А значит
можно и продолжать.
Ах да, чуть не забыл: цитата извлечена из текста
интервью, которое поэт Александр Кушнер дал Инге
Кузнецовой для журнала «Вопросы литературы» 1997, №3
(Александр Кушнер Стихи для меня – образ жизни..., см.
также
href=http://magazines.russ.ru/voplit/1997/3/kushner.html
target=_blank>http://magazines.russ.ru/voplit/1997/3/kushner.
html )
Как Вы, наверное, уже сообразили, выше я произвел
постмодернистскую деконструкцию (кто не знает, что это
такое, – марш по энциклопедиям или в интернет, иначе
незачем читать этот текст, он не для ленивых) фрагмента
одного интервью. Не берусь судить о качестве своей
деконструкции (мне лично нравится), но деконструкция
вообще предназначена для полного уничтожения смысла
текста. Это, в принципе, сделать нетрудно, если вспомнить
что "смысл" слова объясняется кучей других слов, смысл
которых, в свою очередь . . ., и так далее, а смысл слова
"смысл" и вовсе никак не объясняется. И язык становится
бесконечным и бессмысленным лабиринтом пустых оболочек,
замкнутым, подобно кольцу (ленте Мебиуса, прошу
прощения), на самого себя. Так его представляют себе
постмодернисты, тоже замкнутые на языке. Правда,
некоторые "означающие" имеют в качестве "означаемых" не
другие слова, а чувственные образы (не только зрительные),
как бы давая выход из лабиринта. Но ненадолго.
Совокупность слов и образов, мыслеобразов, создает просто
более крупный лабиринт, в котором опять одно означает
другое, образы обозначаются словами, слова отсылают к
образам, и нет никаких внешних или внутренних точек опоры.
Это уже деконструкция мира, философия буддийского
Востока, многие идеи которой сперли, хотя так и не поняли,
постмодернисты. (Ведь только невежды могут думать, что это
вся буддийская философия.)
К чему я клоню? А вот: мы, представители
пресемантической школы полагаем, что содержанием поэзии
(и искусства вообще) явлается то, что не разрушается
деконструкцией. Сухой, так сказать, остаток. То есть не
мысль и не образ, а то, что предшествует им. Это, разумеется,
ничто, но ничто не потому, что его нет, а потому, что находится
по ту сторону слов и образов, не ухватывается ими, они сами
есть его порождения. Логическое ничто, а не природное.
Поскольку оно по определению ускользает от определений,
условно называем его "состоянием сознания", а поскольку
оно порождает разные следствия, и значит подвижно,
называем его "внутренним действием" (ох, ненаучно!).
Может быть под мыслеобразами лежит слой "операций"?
Вчера, витая в облаках, я попытался закрыть чайницу
крышкой, для этого явно не приспособленной. Значит, мои
бессознательные рефлексы "думают" не конкретными
предметами. И не понятиями, конечно, языка ведь у них нет.
Возможно они "думают" операциями, в данном случае,
операцией "закрывания". Может быть именно структуры
внутренних операций, внутреннего действия, надо называть
пресемантическими? Это стоит исследовать. Забавно,
секунду назад я вдруг заметил, что на нижней панели
"Рисование" редактора "Word", в котором я набираю этот
текст, написано слово "действия". Это отсюда оно попало мне
в голову? Или это синхронизм по Карлу Густаву Юнгу (в
энциклопедию – марш!)?
То, что нельзя выразить словами и образами, можно с их
помощью непосредственно передать другому. Не мысль и не
информацию передает стихотворение: информацию и мысль
мы усваиваем и кладем на полку, запомнив, где искать в
случае надобности. Но никогда не перечитываем просто так,
зачем?. А стихотворение перечитываем. Чтобы еще раз
ощутить то, что оно в нас вызывает – внутреннее движение,
отмеченную кое-кем дрожь в позвоночнике. Движение звука,
ритма, интонации, движение слова и мысли тоже, но не ради
самих мысли и слова, а ради приведения в движение того, что
они задевают внутри нас. Ради состояния некоего транса,
измененного состояния сознания, которое нельзя запомнить.
Можно только пережить. Стихи это не "понимание", это
переживание.
И здесь я с удовольствием ловлю себя на ошибке. То, что
передается искусством, невыразимое, деконструировать
(уничтожить) можно, и даже очень легко. Для этого нужно
всего лишь попытаться явно выразить его словами. Или
проанализировать, написав о нем что нибудь научное. Кстати,
по поводу мыслей в поэзии. Они, будучи изъяты из текста в
качестве собственно мыслей, превращаются в мыслительную
жвачку, оказываются банальными, часто неверными и
практически всегда заимствованными. В одном интервью
журналист спросил Эйнштейна:
– Как Вы поступаете, когда Вам в голову приходит мысль?
– О, они приходят так редко... – ответил Эйнштейн.
А у наших поэтов-мыслителей по мысли в каждом
стихотворении, а то и по две. Может они называют "мыслями"
просто понятные предложения? Не могу припомнить ни одной
собственной новой идеи в произведении поэта или художника,
будь они хоть "концептуалистами"* по самоназванию, у этих
даже с чужими мыслями не густо. (Опять вру – Леонардо да
Винчи, да ведь он ученый вполне в современном смысле.) Вот
блистательные и завораживающие формулировки чужих
мыслей, это бывает. Но формулирование мысли и ее
генерация – не одно и то же. Как правило, поэт и мыслитель –
две разные специализации, и если поэт не Владимир
Соловьев и не Дхармакирти (энциклопедия, лентяи!), ему не
следует именовать себя поэтом мысли, во избежание
самообмана, хвастовства и гордыни. Помнится, Честертон
как-то заметил, что по отношению к интеллекту люди делятся
на две категории: одни ему поклоняются, а другие им
пользуются, причем эти категории никогда не смешиваются
(сегодня получила право голоса и численно преобладает
третья категория: те, кто совсем обходится без интеллекта).
Но не будем слишком строги, обычно поэт, утверждающий это,
просто делает себе небольшую рекламу, объявляя, что его
стихи понятны широкой публике: не бойтесь, мол, ребята,
расхватывайте.
Итак, суть поэзии иррациональна, а правила ее создания
явно сформулировать невозможно. Можно, однако,
попытаться сказать кое-что по касательной. Например,
современная физика в своем почти философском движении к
"великому объединению" приблизилась к пониманию мира,
как проявления симметрии универсума и нарушений этой
симметрии. Мир как бы балансирует между абсолютным
симметрическим совершенством небытия и абсолютной
ассимметрией хаоса. Похоже, что это описание символически
определяет и поэзию. Идеально правильные метр, ритм и
рифма, если такое вообще возможно, лишили бы
стихотворение жизни: оно живет нарушениями, ошибками,
внезапностями, создающими звуковой и интонационный
потоки. Абсолютный верлибр, абсолютный ритмический хаос
разбитого на строчки газетного текста (хотя, смотря как
разбить) уничтожает поэзию ничуть не хуже. Впрочем,
большинство верлибров именно таковы, и лишь немногим
авторам удается заставить их работать, внося сложную и не
бросающуюся в глаза амальгаму симметрий, образуемых
ритмом, звуком, мыслью и интонацией (много ли верлибров
врезано в Вашу память?).
Что еще? Как в начале семидесятых писал поэт Эдуард
Лимонов, еще не нацепивший себе на флаг символы
людоедских идеологий ("... да уж, сложная работа быть от
всех отличным." Э.Л.):
...А что еще полезно для ученья,
для молодых, предутренних поэтов,
которые настроены случайно,
а выправить премудростью хотят?
А – ничего. А – ничего. А – бездна ...
И в самом деле ничего. Иначе говоря, правила, описывающие
технику создания стихов, предназначенных передавать
невыразимое, могут быть только отрицательными,
говорящими только о том, чем эти стихи являться не должны.
Ради научной полноты приведем некоторые из них.
1. Правило внутреннего минимализма: Если без слова можно
обойтись, без него нужно обойтись. Это минимализм
внутренний, потому что он никак не ограничивает длину
текста. Правило не допускает исключений, должно
выполняться любой ценой.
2. Правило внешнего минимализма: Нет, ну правда, достали
уже Ваши простыни. Если стихотворение содержит более
двадцати строк, и первые десять не захватили меня с
головой, я читать этого не стану, будь ты хоть Великий
Бродский. Скромнее надо быть. Никому Ваши излияния не
интересны. А девиз "ни дня без строчки" хорош разве что для
швеи-мотористки.
3. Правило дупликаций: Пресемантический текст не должен
содержать повторов (дупликаций), за исключением случаев, в
которых действуют "обстоятельства непреодолимой силы"
(форсмажорные, тоже красиво). Повторы, как правило,
создают впечатление, что автор заполняет ими места, которые
поленился или не сумел прописать качественно.
4. Правило штампов: Пресемантический текст не должен
содержать штампов, расхожих оборотов речи иначе как в
предельно извращенном виде, поскольку из-за своей ватной
банальности они не способны нести внутренюю нагрузку.
5. Правило нарратива и дискурса: Пресемантический текст не
должен содержать какого-либо нарратива, а тем более
дискурса в их прямой функции. Если все же он их содержит,
то лишь как оболочку, в которую завернули невыразимое, а
также для того, чтобы придать стихотворению видимость
формальной связности, без которой некоторые
"интеллектуалы" просто не смогут его прочесть.
6. Правило актуальности: Пресемантический текст ни при
каких обстоятельствах не должен быть "актуальным" сам или
иметь какое-либо отношение к так называемому
"актуальному искусству". Одним из словарных значений
слова "актуальный" является: "важный, существенный для
настоящего времени." Мы не знаем, и не очень хотим знать,
что существенно для настоящего времени, этим пусть
занимаются журналисты (если, конечно, настоящее время им
об этом докладывает). Для нас существенно лишь то, что
важно для нас, а никакого времени, кроме настоящего, и
вовсе нет: представления о других временах либо находятся
в настоящем, либо отсутствуют. Деконструкция
бессмысленного словосочетания "актуальное искусство"
приводит нас к пониманию того, что деятели этого искусства
считают существенными и важными самих себя, без внятных
на то оснований, но с очень внятной мотивацией. Второе
значение слова "актуальный" это "существующий,
проявляющийся в действительности". Оно и вовсе не к месту,
речь у нас совсем не об актуальном, а об искусстве как
актуализации непроявленного, существующего не в
мифической "действительности", а внутри нас.
7. Правило правил, оно же правило Шекли: "В искаженном
мире (пресемантического текста В.Г.) все правила неверны, в
том числе и это правило и исключение из него" (Р. Шекли).
И это все серьезно? – спросите Вы. Безусловно нет. Но
зато совершено верно.
Никто, разумеется, не обязан с этим соглашаться. У нас
тут намечается популярный сегодня плюрализм культур, то
есть плюрализм поэзий и поэтик. У традиционалистов своя
лужайка, у актуальщиков своя, у верлибрщиков-
дальнобойщиков своя, и так далее. (Ну, прямо сегодня один
поэт, о котором я почему-то думал, что он "слышит",
обрадовал меня тем, что Пушкин, с его точки зрения, поэт
чисто смысловой, а Хлебников – чисто формальный. Это он,
умница, о поэтах, которые создали поэтику, один
девятнадцатого, а второй двадцатого века. О, гибнущая в
российских болотах энциклопедия!) Желаете
подискутировать – пожалуйста, если, конечно, умеете
говорить (в чем лично я уже почти сомневаюсь). Но тех, кто
намерен захватить все культурное пространство, мы ну
совсем не уважаем. На тех, кто называет современным
искусством то и только то, что наделали они они сами, мы
смотрим "как солдат на вошь" (извиняйте за
постмоденистское цитирование), мы называем их
шарлатанами, тем более, что так оно и есть. Так что
политкорректность, господа! А монополией на истину мы все
обладаем. Но лишь в пределах своей юрисдикции.
Именно в этих пределах я волен завершить свои заметки
цитатой из Юнга, относящейся к человеческой психике в
целом, а значит и непосредственно к поэзии. Обратите
внимание, как на новом, уже совсем не коллективном, а на
чисто индивидуальном уровне возникает в ней круг тем,
которыми болели русские символисты, как возникает
"неосимволизм".
"Здесь я не могу не обратить внимания на то
обстоятельство, что помимо сферы рефлексии существует
столь же (если не более) обширная область, где
рациональному пониманию и рациональным представлениям
совершенно нечего делать. Речь идет о сфере Эроса. В
классические времена, когда подобные вещи еще понимались
правильно, Эрос почитался богом, чья божественность
выходит за рамки человеческого, и который по этой причине
не может быть ни постигнут, ни изображен в какой бы то ни
было форме… Никакое слово не в состоянии охватить целого.
Говорить же о частичных аспектах – либо недостаточно, либо
избыточно: ведь только целое имеет смысл… В самом
глубинном смысле мы являемся жертвами и орудиями
космогонической "Любви". Я ставлю это слово в кавычки,
чтобы показать, что я не имею в виду содержащихся в нем
оттенков желания, предпочтения, благорасположения,
вожделения и т.п., а указываю на нечто, превосходящее
личность и представляющее собой единое и неделимое целое.
. . . Человек может придумывать для любви какие угодно
названия – но это будет только бесконечный самообман. Если
же у него есть хоть капелька мудрости, он отбросит ненужные
попытки и назовет ignotus per ignotum, неведомое именем еще
более неведомого – то есть именем Бога. Таким образом он
признáет свою подчиненность, свое несовершенство, свою
зависимость; и в то же время он засвидетельствует свободу
своего выбора между истиной и заблуждением." (Карл Густав
Юнг: Дух и жизнь. Сборник. М.:Практика, 1996)
--------------------------------------
* Буквально вчера мне, невежде, объяснили, что
концептуалисты даже в проекте не имели в виду, что будут
предъявлять какие-нибудь концепты (в словарном смысле
этого слова). А собирались они “демифологизировать”
советскую идеологию, надо полагать, в головах ее носителей
(а где ж еще? не книжки же сжигать, как Псой Короленко?
Была такая «акция» в садике Зверевского центра.).
Демифологизация (ну и словечко, куда там “ирритации”),
видимо, располагает опять податься в "инженеры
человеческих душ". Если судить по нынешнему состоянию
умов наших сограждан, свой проект концептуалисты с
грохотом провалили. А если они имели в виду
демифологизацию своей собственной советской
ментальности, то очень уж припозднились, лет, эдак, на
двадцать..