Рефлект...куадусешщт #37
Котята
Автор визуальной работы - Марина Янева. "Гофрированные и полоротые, космонавты через 2 недели". Фотография.
Котёнок упал с крыши. Вообще, 100 доводов чтобы их погубить против одного, просто не трогать. Повадятся, засрут чердак, цветы затопчут, зараза, вонь.
Индейцевы живут со всем кварталом и могли бы легко судьбу устроить. Чья кошка из соседних особняков с мансардами принесла котят на наш чердак? Пусть на конкурс носят с табличкой, в добрые руки.
А вообще, я не знаю, неужели мир так переменился с общины на зону? Полный дом детей со всех домов. Котята, главное приключение.
Гойя Босховна Западлова, главная угроза. Что все тополи упадут, что все крысы сгрызут, что все люди подставят, что все канализации прорвут, что все электросети оштрафуют, что все нарсуды лишат прав. Таковы взаимоотношения с Богом. Забвение и возмездие.
Саша Алмазов. Эти уже наши. Кошка котит, он выбрасывает на помойку. Говорит, плати алименты. В смысле, хочу выпить. У нас кот. Мы – Послеконцасветцевы.
Мы бы могли всех соединить в неблагополучном одноэтажном доме, последнем в Старых Мытищах, на 4 квартиры, Индейцевы, Инопланетяниновы, Мутантовы, Послеконцасветцевы, от в/ч, под снос, история земли, макет страны.
Что мы не главные, что мы главные, что главного нет, что всё главное. Но ничего и мимо не Бог, а бездна, а кто захочет дойти до края и вернуться по своей воле, хоть в этом смысл жизни?
Поэтому я просто поднял котёнка и бросил обратно на крышу, Надо терпеть всё время. Будет забавно, если все сделают вид, что ничего не происходит. Как говорил Хармс, значит, жизнь победила смерть неизвестным нам способом.
Но я не верю. Простые живут тем, что на роговице пляшет. А тут целая самовольная жизнь на чердаке учредилась. Скорей всего всё закончится душегубством. Ах, как жалко, Бог.
Я, как Муму и Герасим, не сопротивляюсь, Бог. Потому что таков мой опыт жизни. Куда бы я годился, если бы я сопротивлялся.
На Соловках всё закончилось деньгами. В Мелитополе всё закончилось деньгами. В Москве всё закончилось деньгами. В Мытищах всё закончится деньгами.
Я знаю, что скажут люди, деньги это дети. Я всю жизнь от денег за себя самого прятался, потому что деньги это жертва.
А вообще-то деньги это деньги. Луп и забвение. Божественная фора. Как котёнок, который орёт под штакетиной, крошечный, как мышь, потому что умирать не хочет, а придётся.
Можно было бы отдать дублёнку Саше Алмазову, недавно дихлофосили от моли, я её не надевал, искусственная, красивая. Пристроить котят в Интернете. Подарить Иосичу мою книгу, который после работы делал нам аварийную проводку бесплатно и заболел сердечным приступом, потому что всё мимо.
Зачем? Спросит Бог. Для дружбы. Дружба всегда неравна, чмо и Бог дружат. Для любви, любовь спасает, а не тело. Для веры, что всё наоборот: чмо – Бог, начальника – подставили, несчастье – счастье. Но, но, но.
Соловки это не деньги. Соловки это весть, что на небе нельзя жить, на небе можно только спасать, а земля – часть неба.
Мелитополь это не деньги. Мелитополь это мама, которая 30 лет в одну точку смотрела после смерти папы, стоило или не стоило рождаться, и сказала на каталке в операционной, строй общину, Генка, из себя, потом ещё подтянутся люди.
Москва это не деньги. Москва это жертва. Как тот, кто убил, становится тем, кого убил.
Мытищи это не деньги. Мытищи это дно, родина, дойти до края и вернуться.
Мы ездили на Соловки лет 15 мочить ножки в Белом море, потому что у нас не было своего дома. Потом он у нас появился. Там мы стали Соловками.
Там мы представляли, что все, кто жили, все, кто живут, все, кто будут жить, на нас из моря смотрят, как Зигмунд Фрейд. И мы им играли, что мы – жизнь.
Конечно, мы были юные и экзальтированные, как котята. Но на самом деле, мы просто были мудры как Бог.
Потом всё разрушилось, как всегда, и в бездну покатилось. И я вот что тебе скажу, Бог. Я, как Муму и Герасим, терплю всё время. Ты, как Муму и Герасим, на нас смотришь.
Давай там по своим каналам, пристрой котят, что ли, потому что мы очень устали тащить службу во всех поколеньях.