РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Сергей Шуба

Стихи

17-01-2016 : редактор - Женя Риц





***

Долго и мучительно умирал смертью храбрых


***

Привиделось мне:
Яркий дом, Донателло, кровать
Я вошел – только хохот в ночи.


***

крепко-крепко заснуть
чуя дрожь городов
на векторе смерти,
любви, стон проспектов
похоронить в сердце...
и быть не унылым
а радостным
готовясь просто не быть


***

Мальчик, считающий дождь


Разговор с ангелом:

А были ль прелаты лохматы?
Скажи мне, мой друг
не таи.


***

Никогда не спите в котельной. Под утро вот что получается.

Из головы исходила слабая доля,
сильная доля исходила из рук.
Смешиваясь, превращались в текилу
Говорил ртом – получался звук.
Хотя другого хотел военрук.


***

Рядом со мной лежит родничок
У родничка сужен зрачок
Веко надвинуто на него
Спит он и больше пока ничего

Рядом со мной шуршалка лежит
Тихо лежит – потом пошуршит
Это наверно такая игра. Бормочет:
Три два, я иду со двора.


***

Голова у меня в проводах
В голове у меня Карабах
Хоть я там никогда не бывал
Знаю точно – под сеном подвал
И сидят на полу в темноте
Дети малые. Ждут. Заурчит в животе
Горшок с айраном найдут и пьют.


Открыто 2

Верхолаз, трясопляс
По верёвочке шасть-шасть
Смотрит, чтобы не упасть
Где бы что ещё украсть.

Хохотун, говорун
Вдаль сопел
Знака ждал –
Опоздал.

А неверие разлито
По домам, дождём умытым
Я зароюсь, под землёй
Вдруг найду ещё покой.

Только там качают жижу маслянистую
И меняют на бумагу золотистую…

Я подамся в небеса
Только сам, только сам.


Чжоу-Цзы наоборот

В этой форме принимать форму
В этой норме принимать норму
В этой норме принимать форму
В этой форме понимать норму


медиа

Блеск глаз: раз-раз
Тон-кая, строй-ная,
Бы-лин-ка
Рой над горой и льдинка
Я смотрю на эту картинку
Теперь нажми вкл.

Так бежали за лицом
Глухо тренькали скворцом
Но меж пальцев пропускали
Невнима-тель-ны
Обаятельные сны
Восемнадцатой весны
Теперь нажми выкл.


***

Словоток мироед
кровоточит, узнав
свою бабушку в Швеции
Бутылка тёмной Лапландии
Лярвы, лень бренчит
на гитаре из пластика,
самой простой
Время движется мимо
Незримо
И никак не приходит покой.


***

Ладога мне вымоет уста
Да не патоку –
От сахарозы, глюкозы, Е216 и далее
(Реже лезет сорбитол)
Не строгать ножичком
Не страдать грошиком
Ведь прошло времечко
Всех этих ситечек,
Да занавесочек,
Да чёрно-белых
И что-то там на воду
Ныне ж не так

                              Итог.


***

Приносить мурысу о чужеразных людях


***

Я поднял эту историю со дна твоих глаз


Джон Салливан был смертен, как впрочем и все мы
Но ездил на метро, до той, другой стороны

На первой промежуточной он покидал вагон
Садился на скамейку и погружался в сон

Во сне он видел домик, берёзы и рояль
Ещё там была ты, ещё там был я

Джон Салливан светился, в раздумья погружен
В то время как тебе я угрожал ножом

Горела колыбелька, полыхал весь дом
Джон Салливан на крыше бормотал своё «Ом
а хум, ом а хум – я уеду к пескам Кызылкум
Просыпаться будет во мне туркмен на красивом коне…»

Джон Салливан плачет, не открывая век
Потом просыпается – обычный человек

А там уж на работу, а там уж и домой
А дома лишь бутылка – остаться бы собой

И по утрам выходит, влачится в переход
Бессонница терзает, а он в вагон идёт…

«Ты полюбила сахар, я полюбил соль
Ты полюбила сахар, я полюбил соль
Не наступай на мою старую мозоль»



И снова потом

Залетела в вагон оса
И оса была хороша
Былью пыльною дождик шёл
Ближе ближнего тучка вот
Я качусь по улочке вниз
На трамвайчике, ничего,
А колышется всё, коришь
Только случай: ну где же, где?
А потом опять ничего
Э-э, потом опять «просто так»…

Мой трамвайчик, кати, греми
Близким громом под ноги брось
Всё железное тело своё
Я поеду смотреть на Обь…
Я… ты… я…
И снова потом.


***

Летят колкие снежинки
Едут грязные машинки
Мне же даже валентинки


***

Собирать из кусочков строчки
Шельмовать до последней точки
А потом у черной у речки


Смотрят

Желтые чашки разбившись высекут искры
Радужкой блестит глаз искоса глядит миг
Пол упал один раз подвело живот в чём
они живут смотрят на нас


***

Ешь, ешь пустота внутри меня
Пей, пей – любые слезы превращаются в яд…
Тот, кто выжил в огне, тот волен исчезнуть
В океане любви и вернуться назад.


Рабочее

День, шум
День = шум
Ночь, так
Ночь; так
Каллиграф – врёт
Самописец – врёт
Компьютер – врёт…
Деревья – вот
Окно – вот
Стол. Еда.
Приборы.


***

Последняя речь наполняла последним удушьем


***

Жил был мальчик на краю моря, на самом берегу океана и было у него три песо. На одно он купил каменный плод у птицы рух. Одно просверлил и повесил на шею. Осталась у него последняя монета.


***

Вот моя тень. Вот тот, кто мешает моей тени.


***

Вот и приходит будущее
Будущее говорит: Господи!
Что ж ты такое малое
Блёклое и песочное –
Крошишься, рассыпаешься
Что же в тебе навалено?

Горьким ли чаем? Строчками
Ты от досуга лечишься
Странненький человечишко
Что ж ты руками мацаешь?
Пальчики все в коросте-то
Глазоньки – за очёчками
Был бы ты мне сыночек, то
Я б уж тебя кохала бы

Будущее запоздалое
Смотрится в лики прошлого
Вертится как горошина…

А облака плывут.


***

Был приятен чай
Да громкую песнь спели
Истребители


***

Ты входишь в мир через вещи
Мир-вещь входит в тебя
Горлица трепещет
Подъятая пламенем октября


***

Развёрстая рука
Мешала облака
Сдачи не было
Нечего давать
А сегодня – снег идет
Снег идет.

Из исаакиевского мрака
Вавилонской блуднице
Падает на плечи власяница
- Что мы знаем, что мы знаем?
- Сдачи не надо.


***

Я сложил, а ты не знаешь – да-да.


***

С тем и носятся…
Как текла еловая ветка
И медовое время вилось
Вкруг иголок её
Брызнул лёд
Вымахало вороньё
Полем – быль
Уходила, как вдох
Ты зачем живёшь?
Спросит нож
А ты всё отдашь
Не поймешь


***

Я верю – должна остаться Terra Incognita
В грядущем средневековье господ и рабов,
Торжества абсолюта.
Арктика спасет нас
Или пустыня Гоби.
Нетронутый Тибет
Поезжайте, присмотрите места
Где будете строить дом из камней
Пасти овец на скудной траве
Заниматься любовью и собирательством
(Где пасти овец и что собирать в тундре?)
Если позволят.


***

- В вас есть что-то полярное…
Опускалась рука в марево
Солнце пряное, будто смеялось:
Дольче то, дон Витторио
«А позаришься – слезет кожа с плеч»
Да глаза станут белыми
Кости – выжжены добела.
- И паялось, что распоясалось
И кипело, что было льдом давно
В морозильнике девы-матери
Смерти нет, одни превращения.


***

Смерти нет, а страх есть


Слепец

Падает наискосок свет
- В мире ничего нет
кроме этого стола…
Я
чую запах ковыля, там
дыбится холмом степь
пробует ногой клеть
золотистых, иссохших трав
Брат Кузнечик. Он, как всегда, прав,
что над этим всем можно взлететь…
И взлетает. Вот бы крылья иметь!

***

Я вас в общем-то не очень
Не очень в общем-то я вас
Я вас не
очень
не
очень-очень
Понимаю
Но
как решают, как решат?
и завершат
не разных свойств
обучен
прочен приторочен
к седлу столу и домино
оно – вино и мимино
не очень
обозначен
склочен
Не?


***

Эскиз винной бутылки с отрешенным лицом император рисует
И в силлаботоничной манере придворный поэт воспоет творенье его
Перекрёсток дорог весь зарос колеями, по бокам же полынь –
Горький вкус, родной запах и тление сигарет.
Размокшая, под дождём корка хлеба лежит, ждёт бездомного пса, что сглотнёт её пастью бездонной.
И ещё – стайка птиц – позабыл как зовутся, всё кружит и кружит нервным клином – сходясь, распадаясь.
И они так похожи на поступки мои…
Брошу, выкину нечет и однако же не уклонюсь от соблазна по своему сделать
Так и улицы вкруг так кварталы и город закрутились в ритме одном, свойственном моему притяженью
И готов ли кто разделить со мной это?
Император рисует, поэт молчит, небо остановилось…


***

Этот колокол слишком важен
Потому ешьте его вдвоём
Потому ешьте его в унисон
Колокол Любви


Чьё имя

Тонны резины я сжег на поворотах твоих, детка
Тонны резины, ты только послушай: я плакал и шкодил
Захлёбываясь, как на витраже улыбался
Вон тот, с кока-колой, чудак в модной шляпе
О, губы и скулы мои!

И вот в подворотне, разваленной снегом, по пояс
Стою оголенный, гляжу, но в ответ… Боже, боже!
Дыханье твоё не услышу, бьётся жилка
Весть, имя, лакает собака
Из миски твоё молоко
Черноту твоих глаз
Как мимо пройти?
Что-то бродит
Вокруг. Пальцы ищут
Скрип кожи. Блеск стекол
Огонь фонаря
О, ты!

Подними меня, Боже
Над ангелом этим, над тьмою
Раскрой мне глаза
Ведь там трепетала, чьё имя Лилит
Может, Ева…

Мне сил различить
И принять
И разрушить
Прибор, чтоб не ошибаться
Чтоб верно
[Пульсирует сердце
Стучится молочник в окно.]


***

Не самое последнее время
Не самое простое

***

Переходишь на запад
Переносишь черту
Одного существования


***

Пусть полусахарный стакан
Растает до слова Соль
Поставь туда свечку и она
Что-нибудь принесёт
В пламени родовом
Не двигайся и молчи
Так солнцем колеблемый мир
Как песок трещит
Как стекло трещит
Как ребро трещит
Возможно из этого из всего
Новое исходит.


***

Это не удивительно, когда дрожь пронизает до костей
Не удаётся поговорить сквозь лёд
Тонкая паутина, сивые волны
За Керченским проливом
Свободная земля в обе стороны.


***

возьми ручку
возьми
теперь пиши
пиши: червь августа
червь умолчания
о наступающей зиме
червь иллюзий
проник в эти стены
великую смуту посеял
ты очи твои адамит ладони твои хрусталь
ты разорвал его
ты должен поведать как

девять венценосных жен помогли тебе
хотя казалось их число семь
хотя казалось что им до тебя
хотя казалось желание их велико
но даже они
жены самого времени
целую вечность
не могут настичь червя
не могут его растоптать

жертвуя этим и тем
ты червя схватил
тотчас одна из жен
в борозду улеглась
вспять озимым
не женой тебе

ты же пока под дождем (градом всем)
червя крепко держал
щедро он сыпал кольца-видения
седьмую жену ты с распятьем проклял
восьмая хвост отсекла червю
сущее раздвоив

не больше трёх ударов сердца
распяленный мир ты вбирал
тогда сжав сосцы свои
первая из жен
поила тебя молоком
дала тебе жизнь

вторая память вновь

третья любовь

четвертая держала полог надо всеми

две полночных жены
дарили тебе страсть
дарили тебе яд
дарили тебе тлен

оттого изнемог червь
в борьбе с тобою одним
в борьбе с умением жен

оттого и круговорот
вновь лёгкими листьями прян
рядом кто-то идёт
пусть правду знает и он.

***

Поэзия – это видимо-невидимо
Поэзия – это туда-сюда


***

Солнышко-яичко
Зёрнышко, ситечко
Свои-то пусты
Спрашивал колодцы
Отправлял по воде кресты
До самого моря мечты
Мосты


***

Паровоз линяет в рост
Воск течёт под капельницу
Златозубый – это лоск
Издевательский.

Мимо тощего винца
Проскочило три лица
А я звал их не за тем
Чтобы Маркс и Энгельс сел

Во главу чьего угла
Пешки двигать нам пора
Кто там крестится в окно
До-ми-до предрешено.


***

Этого нет
Я говорю: этого – нет
Повторяю…
Потому что
Не родившаяся птица не может покинуть клетку
Не может избежать дома
И как же?
Когда слова возвращаются
из чужих рук
позолоченных губ
капюшона с ведром помойным
водой колодезной
ведь этого – нет?
Но откуда летят на звук
Святляки новых песен и судеб?


***

Играешь на своём поле
Играешь на чужом поле
На разностороннем
Не по правилам
Бессистемно
Лишь бы играть


***

Преобразуясь дышим
Музыкой
Узлы растворяются
Птичьим следом на песке
Чёрной корой
Грубеют ладони
Долг укрепляя вековой
Говорить взахлёб с камнем
Тайной рванью потерянной подковой
Горелой шиной
Маревом дрожащим над руинами
Втёмную под солнцем
Брать неподъёмное
Ведь очередь
От магазина до неба


***

Рельсы дрожат
Приближается он
Раз на раз не приходится
Раскрепощённый и злой
Последний вагон
Касаясь кромки пустоты
Трясется собрав судьбы
На сегодня прогноз
Растворённый в череде дней проявляется так же
Как чернила на промокашке
Только качает ещё
Перед набегающей темнотой
Вдавили наушники
Просмотрели телефон
Конечная каждый раз отодвигается на полпесни
Выходя видишь забытые перчатки на столе
И пенсне на лестнице


***

Казалось бы нюхай царь
Берега радости
Сопричастный словарь
Раздувается лимфатически
Крошится ржавчиной
Мелос предстоящего
Ослабь ослабь верёвку
С кем говорю с тобою
Оракул изыди лепестки
Тычинки накануне блёстки
Мишура охрипшая
Да с неба он кирпичи уберёт
Потолок и схлопнется
Казалось бы пальцы-
-рюшечки-ростовщики
Как полаешь на полатях
Лечебно спать
Перевернёшься: Арбакл, креакл
Каракал
Ткни ткни – жабры-рёбра
И с того света монета под языком


***
                              Антону Метелькову

Борный зайчик засверкал
Разом скушал часть зеркал
Мы его послушали
Пошли другою сушею
Так и стало нам смелей:
Сто огней на сто очей
Вихрь, выверт, мрак и сад
Полный яблоков ушат
Дядя, дядя в декабре
Я кусаюсь всех больней
Полно, полно, я запомнил
Набегают дни как волны
Мы друг другу смерть прощаем
Встретимся с изнанки рая.


***

Я знаю ты была волна
И колыхалась в нём вовеки
В безумном, слабом человеке
Бросая между явью снов
И нереальностью амбиций
От пораженья до победы
Несла его сквозь рощу, ведая…

Неумолимо божество:
Похищенное торжество
Дары и посвященье бреда.


***

Дай мне знать
Когда соберешься в музей
Мне нужно навести там порядок
Много пыли
Вызубренных фраз
Заученных жестов
Надо лечь, как загнанному зверю
Надо лечь.
Когда нарушается
Постоянство
Задаёшься вопросом:
Плыть ли по течению?
Как переводить земное благо
В разряд небесного?
Размышления эти
Доведут до сияния смертных вершин
- смертных, а что нам до вечности? –
И я оглядываюсь
Веду с тобой диалог
О свободе и закрепощении
И не чувствую за собой право на родство
С теми, кто жил здесь лет семьдесят
С теми, кто сто. Двести. Триста
Четыреста. Пятьсот. Шестьсот.
Семьсот. Восемьсот назад
И тысячу. Достаточно ли я
Отсчитал?
Для того чтобы быть чужим
На земле, где ты вырос…
А ты толкуешь мне о свободе
И о любви.
Господи, говорю я,
Какие несовместимые понятия
Проводишь пальцем по подоконнику
Показываешь мне
Да, соглашаюсь
Да.
Как же стать счастливым?


***

Попадешь босым под трамвай
Но уже не ты, так и знай
Но уже не он, не другой
Кто-то дернет последним ногой
Отлетает загадочный сон
Все о том что в железо влюблен
И тебя уже нет, а слово всё ещё здесь
Дрожит за обшивкой, бьётся в затылке
Чьё ж оно теперь будет –
Просто студень.

Вроде как бы ни при чем и за лесом кирпичом
Порхает звёздчатый погон
И голосит ему вагон
О бытии твоих ресниц
И о предании лисиц:
Как поклонишься на горе
С кусочком кости в ноябре
Холодным паром изо рта
Всё вырываются слова
И сделают тебя таким
И сделают секир-сяким
При спелой мертвенной луне
Быть выгнутой дугой спине
И закатившимся глазам
Все говорят, что тело храм

А я не ворон не трепло
И слово чистое тепло.


***

В соседней системе люди
Утешаются
Чем-то
Хорошим
Нам тоже
Неплохо
Было бы
Жаль что хорошее расфасовано
В воздухе
Поди собери!


***

Что же стало с твоим голосом?
Он растворяется в мире
Взор недвижим
Пространство
Как вещественное
Память обманывает
Запахов вовсе нет
Превращение в куклу
Наблюдай, наблюдай, мне не страшно
До тех пор как сверкает роса
Вот растаял
Растая
Раста
Рас
РА


***

Это я победил Ганнибала
Я – последний римский солдат
Идущий двумя путями сразу
На Запад и в страну мёртвых
К Восходу и в Ватикан
Гимны мои просты
Сандалий подошвы как воск
Иду и пишу им по стенам
Иду до заката, воскресения
Солнце увидит, Луна увидит
(солнце растопит, луна сохранит)
До боли знакомые вещи
Растяжимое
Не убережёт
---
Славься, спесивое племя!
Племя двуногих, правоверных
Разделённая надвое душа моя
Не может пребывать в покое
Не может одного понять:
Почему закат тот же самый
Над скалами Кипра
В альпийских ущельях
В заснеженной Скифии
Ты-ся (здесь должен был быть иероглиф, обозначающий «низ») -че (Гевара!) -летия-лета-летушко-Лорелея

Вечность, старик.


***

Да может у них там праздник
И что то ещё


***

Забвение – вот страх.
Потому что ты не похож на голос
Когда любое возгорится пламя
Когда к костям моим пристанет вновь мясной налёт
Это забвение начинается с чужого
Взгляда брошенного вскользь
Эта немота всегда подкрадывается во время
Разговора этими взглядами
Магнит на холодильнике старше той плотины в честь которой сделан
Значит воды схлынули
Разнесли уже по всему свету
И только вероятность

Когда знания уже не хватает
Только крупинка мечты


***

Был в музее в Волгодонске
видел водолазный костюм 52 года
Это вам не сахар
это не смерть не печенье
пот вредительство митинг
канал пуск партбилет
премия, затопленная Белая Вежа
Партбилет конечно наверняка до
Соль караванной тропы давно распахана плугами
Давно химзавод
Скопление атомов
Стерлядь,
Весна
Радиоточка
Три обзорных круглых окошка
И меч кладенец


***

Вот бренность бытия
А я?


***
Я заглядываю к ним на голубом глазу
Говорю: я с вами! Я тоже вер... лир... эквилибрист!
Я тоже работал на заводе дворником
Дворником, Карл!
Помню Лизелотту Вельскопф-Генрих
Оды Гомера
Покачиваясь плыли корабли в пыли
Изнанка липкой памяти
Задорный смех
Светящиеся лица
Призывный гудок конечной станции


***

Как будто я останавливаю надвигающуюся пустоту
Криком в полную силу
Без цели, без смерти
Правда торжествует
Ледяная пластина памяти
Тает
Проливается левкоям под ноги
И снова и снова повторяю я
Рассвет неукротим
Не могу удержаться



***

Пара о том что будет
Тёплое желторотое
Где ваши мягкие дети-сердца
Дети-скворцы, дети совы ночные
Дети иволги
На завязи лет
Бродячие знаки
Бармалеи бессмертности
Болотце ранено
Болотце испито
Бум! Бум! Подъём
Кисея выше горла
Да разве ж стрела промажет
Окно дорогу найдёт


***

Остатний плёс облает пёс
Пройдёт чужак, что камень нёс
И будет в этом мир

И грянет гром в краю морском
Жизнь запорхает мотыльком
Кого укроет скит?

Кому от мира нет преград?
Кто отвечает невпопад –
Чужак, что камень нёс.

Он за высокою водой
Под небесами, он живой
Тебя, наверно, ждёт.


***

Велосипед стоит на балконе
Но колесо всё крутится
Руль упирается в стекло
Велосипед смотрит на тополя
(внизу детская площадка ляляля)
Уеду, думает, прямо к голубям


***

Где-то смерть прибывает в рассрочку
Что-то капает на песочек
Оттого мои голуби беры
В день победы
А ненастный строгий старик
Подсказал положить на ледник
Сердце белое
Остолбенелое
И мы ждём не того, что будет
Не уверены даже что люди
Но нутром я помню одно:
Стерпится, слюбится.


***

Зияющий страх пустоты
Вот что стоит за ними
За их умными речами
За их познанием Логоса, Мелоса,
Искусства вообще
Недоделанные святые жмутся в своих каморках
Я получил прибежище!
Я несу свой крест!
Я занимаюсь истиной!
Ёб твою мать, друг мой
Ты даже этого не осознаёшь.


***

Вопросы, говорю, вопросы
Введенский, в сущности, о чём? –
О том, что тлели папиросы
Над иномировым плечом.


***

Может быть, я мало тружусь?
Может быть, я мало становлюсь тем, кем я стал?
Гора выше облаков.
Барабан бьёт один раз.
Одна и та же река является книгой.


***

В строю светящихся измен не различить имён
В последний раз похмельный тлен мы под руку берём
И выйдя к ломаным стогам, из синего стекла
Увидим как течёт река вдали и на века
Река Офелий и Елен, на берегу Лилит
Давай мой друг, пора, пора
Нам больше не грозит
Ни яд вещей, ни сон ногтей
И строевой бронхит


***

Я поедаю твоё тело
Смотрю за луной
Вот твой хлеб, луна
Вот твоя вода
Вот твоё серебро

Возьми

Пальцы опухшие, холодные, дрожащие

Вот мой хлеб, луна
Вот мой дом, Луна!
Успокой свои воды
Дай мне сестру
С кем молчать мне
С кем перебирать серебро егерей…

Забыл ли я о тебе в светлой камере?

Нет, Лада моя

Ещё нет.


***

Есть во мне что-то такое
О чём я ещё не знаю










Я же не могу быть смертным!


***

Возвращайся тихим ветром
Деревцем неприметным
Чтоб увидел я и ахнул
От сомнения и страха
Будто всё вокруг мираж
Рухнувший на наш этаж
А вокруг балкона сваи
Счастья нам понавкопали
Большеглазые мальчишки
В этом мире третий лишний
Протерев приклад ружья
Я


***

Буратино пришёл к океану
Дерево постучалось в воду
Потом начало пить
Оно пьёт, а океан смеётся
Не перешелестело, не переросло волны

Плыви вниз лицом, Буратино!
Плыви из страны дураков
Стань куском льда в круговерти!
Растай, коль вцепишься в берег
Сучком своим носа под солнцем

Только не пей эту воду
Её невозможно выпить.



***

Спит ребенок тихо спит будто рыба кит

Бедная лохматая собака провожатая
всё бежит за ним бежит солнышко катая
приговаривая

Ты мой мальчик парашют
несть нам всяческих причуд
но чуть ветер явится
море разыграется

Мы махнем ему хвостом
заберемся в жаркий дом
круглый дом и жёлтый дом
он всегда за тем углом

Так что вырастешь большой
камни будут под рукой
ну а ты старайся бегать
до победы
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney