РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВМарк Перельман
Свечой двуречной
20-01-2021 : редактор - Женя Риц
* * *
Н. Ж.
Свечой двуречной, млечной и вечерней,
сиреневой – не ангел под мостом,
но ты вчерне рисуешь долгий дом,
и тем вернее, чем неимоверней.
Из вечера твой почерк не избыт,
разбрасывая заревые комья
под гнетом глаз и ребрами орбит
из царства птиц в обитель насекомых.
Улиткой в море движется Улисс,
сшивая швы из волн себе на память,
а ты летишь, и улей лисьих лиц
не в силах бой небесный обесславить.
И это может значить, что ничья
душа не остров, но твоя – отверста
семидесяти солнечным ветрам
слепящей скрипки – от весны до веста.
НОЧЬ. ЗАТМЕНИЕ
Черт не запомнить, но, подойдя к откосу,
не вычитай запятую из точки зренья;
ленный ландшафт, отбрасывающий кожу,
гимном грозы наращивает оперенье.
Отмель застыла, не утолить толикой
из песочных часов, – не высыплется ни грана,
дождь принакрылся медленностью безликой,
дремлет береговая охрана.
* * *
Научи жить в мире. Не могу,
я и сам стою на берегу
мира, но расти внутри его –
нет, не пожелаю и врагу.
Выполни желание. Метель
занесла уже твою постель,
и теплей не станет, холодней
станет в ней в теченье многих дней.
Нарисуй мне загнанных зверей
и на поводке лесного зверя
приведи. Но нет в тот лес дверей,
да и в сказки больше я не верю.
Так отдай мне посох и дуду,
я пойду на горную гряду,
буду петь и горевать по небу.
Там хотя бы голос твой найду.
* * *
...now look around you,
schau aber gleich nach vorne*
расплачусь ни одной слезы не уроню
но контуры расплылись в чистой форме
где мы растём и существуем
на берегах стеклянных башен
исключительно
где шёпота и эха одного
достаточно чтоб треснуло стекло
и мы остались бы погребены под ним
не телом глины и зелёной терракоты
а светом от поверхности пульсара
так не останемся погребены под ним
и так язык, от века близорукий,
изустный, воплощён и вплавлен
в твои черты
и так творца
не греет сотворённое, но служит
ему последним оправданьем
_________________________________
* оглянись и немедля посмотри вперёд
* * *
Тигр, о тигр! Легко и звёздно
чья невидимая сила
вспыхнула внутриполосно
сотней ампул керосина?
Как твоя тайга, Можга
эти джунгли подожгла?
И карбоновая ртуть
рябью в облике блеснуть
норовит? И горн, и молот
взглядом пристальным расколот?
Нервным током чья тоска
точит когти для броска?
С кем охотиться вольней
между марсовых полей?
Из каких земных окон
льнёт к тебе Лаокоон?
Наконец, когда в зенит
опрокинут голос твой,
что за зверь нас озарит
всполохом над головой?
*
Первоначален рай подъезда,
но быть в нем долго неуместно:
в одну из двух сторон
отсель – на солнечный, неяркий,
какой-то мартовской прожарки
свет, если выйти вон
и воплотиться в каждом шаге,
когда колышутся не флаги,
а тень в чужом окне,
чье тело – лимб, стеклянный, чистый,
растущий голосом хориста,
пробившимся вовне, –
туда, где слово «расстоянье»
сожгло себя, свое названье,
сбежав из словаря,
из менделеевой таблицы
и заново ее границы,
как в первый день, творя.
* * *
Миры, сходящие с ума
или сбивающие с толку, –
уж лучше молодость сама,
просыпанная в кофемолку
жужжаньем глянцевой пчелы,
чьи крылья дважды перебиты,
а ты всё просишь: почини,
пока смещаются орбиты,
и мёд расплавленный и яд,
не отличить от капли каплю,
в окне полуденном дрожат
бессонной радугой и рябью.
...Да, это можно залатать,
сказал, прислушиваясь к звуку,
и вместо спутников летать,
представь, летать начнёт по кругу.
* * *
Когда неизбежностью бережность искажена,
гремучее озеро гроз акустическим током
уронит вокруг оглушительная тишина,
покажется градом и садом камней ненароком.
Но если конвой звуковой застилает глаза,
и рой насекомых, чернея, сливается с телом, –
о, швейной машинки бестрепетная стрекоза,
в горсти ты уместишься плачущим пламенем белым.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney