РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Звательный падеж

Василий Алдаев

23-01-2012 : редактор - Женя Риц






20 лет, Красноярск



* * *

дорога холодом морщилась
вялые подорожники
высовываясь из колеи колёc
ждали дождь
прижатые

пшеничные полумесяцы толкались
тени неба красили
колоски
в сине-зелёный

уже сухие
приминались шёпотом
под прессом обуви
теснились и
складывались
темнеющими рядками

лес лес лес
где-то за скатертью
вскоре хлебной
лес лес
где ели и
еле слышатся птичьи звуки

и фигура

почти не видно
движется к горы скату
приставными
так кажется
отсюда
шагами

навстречу бегом
клубок ног сворачивался
потянуло
непонятной нуждой
двигаться нужно

пшеница пачками
пролегала
спотыкая
и шебурша

уже практически
лица черты разбираю
рост небольшой
одежда старая
заношенная
с потерей краски

что-то бежевое
и с пятнами малины
на нём висело
покрывалом
не по размеру

но края угловатые
кости ключицы скулы
проволочным каркасом
держали ткани зажимы

мне кажется
я увидел бога

ему было лет девять

повернулся ко мне
будто не различая
будто ветер пустил
в него пыль
с бровей на ресницы

будто поле ко мне
повернулось
а не мальчик
не бог
плоским взглядом
как будто не видя

я ли это теперь

а он все смотрел
а в глазах отражалась
печаль
не по возрасту точно
и взрывы взрывы
и сочувствие
снова взрывы
пожары
и поле
и он
отражался в глазах своих
за поволокой

под ними
до средней линии щёк
были вдавлены
серые рытвины
от колёс
с летней резиной

проезжающих мимо
и дым выхлопа
ощущался
осевшим
в рифлёные
углубленья следов

смотрел
и губы поднялись
в полуулыбке

свалился и кубарем
вниз полетел
с горы
подскакивая на кочках

зерновые хлёстко
по лицу
губам
пальцам
били
пытаясь сдержать

а он катился

первые капли дождя
как росу собирал

глаза были открыты.


крауч-энд

          прости меня, бывший доктор ф.
          за то, что болит голова
          за то, что на левой моей руке
          растёт сухая трава

                  Александр Анашевич

фонари стоп
тедди миша распят
рот полон забот
и зелени
но это не деньги

редеют газоны
в листьях
я зарделась
и через кожу видно насквозь
лосиные тропы

нос как маяк
я осень
я визионер
я рапунцель жухлой листвы

в сумраке пола
без принадлежности к
это просто
быть злободневным

корабли исчезают
когда ты летишь
навстречу
наверное
было бы
интересно проверить

небо - налёт
поволока абсурдности
со щупальцами
тянущимися
из глаз

или

очередной капкан

я егерь
или приехал погостить
откуда-то
очень издалека

я зверь

и коряги
в потных ладошках
нуждаются
в дезинсекции
окружающей
их действительности

плоскости утонут
в трещинах
и майя здесь
ни при чём

нет времени
на перерывы

суперигрушек
не хватило
на всё лето

твоя очередь рулить
садись
твоя очередь рулить


* * *

мои движения приобретают плавность
и я,
как древнегреческий бог
стану петь
на октаву ниже
вплотную к земле
среди диковинных гадов,
непонятных растений,
свежей утренней росы,
перемешанной один к одному
с пыльцой странных цветов.

буду пропевать
сначала гортанные,
потом утробные,
а дальше
может, ещё какие-нибудь
звуки.
например, кишечные.

буду кататься по земле
и чувствовать,
что земля - она никакая не большая,
а даже очень маленькая
и её можно обхватить руками
и прочувствовать,
как хлебный мякиш,
или подкожный жир
на бёдрах пышной троюродной сестры,
который колышется
под слоем кожи,
когда она бежит,
раздаваясь рябью,
похожей на рябь
в дождевой луже
после того,
как в неё что-то упало,
меняя форму ноги
и перекатываясь
туда-сюда
туда-сюда
туда-сюда
так, что иногда
даже кажется, будто
он возьмёт так,
в очередной раз перекатившись,
и останется в изменённом
положении
навсегда,
как будто забыв
своё прежнее место.


* * *

их было несколько, они были знакомы
и объединяли их узы дружбы.
они были молоды, приятной наружности,
заехали в дачу с большим количеством комнат.

обилие жидкостей с примесью спирта
смело с их телес стеснения рамки.
они рассредоточились под музыку Брамса
и двигались в ритм в подобие киртана.

потом всех изрядно стремило в делирий.
ребята все бледные, руки трясутся.
и кто-то из них,
      распаренный
            бани пара лилиями,
почуял в воздухе чьё-то присутствие.

это неведомое начало
слилось с ним через глаза сосуд расширенный.
и мир закрылся неведомой ширмой,
и мир открылся с поправками
            очень большими.

в его деятельность вкралось НАМЕРЕНИЕ.
вытолкнул всех на улицу швабры палкой.
ВСЕХ удивило его настроения веяние.
ВСЕ, выходя, нагибались у входа под балкой.

- давайте
    рыть картошку
          телами! -
сказал он тихо, но как будто крикнул.
ребята стояли с выпученными головами,
а тучи с луной кружили над ними голодными грифами.

а лес шелестел пристально и зазывно,
а ветра материя была демоничной.
их кожа раздалась испуганной зыбью
и НЕЧТО вкралось в структуры их личностей.

первой обнажилась одна девица
с усталых глаз еловым блеском.
лес одобрил её, разлетевшись птицами
и НЕЧТО пустило волну последствий.

они опустили покровы ткани
и через темноту ботвы к овалам клубней
припали. земля, подобная любящей маме,
их восторгала внезапными судорогами.

в тёмно-зелёных кудрях переплетались торсы.
они землёй рисовали на полотнах друг друга.
являясь единым органокомплексом,
ласкали стеблями своего эго обрубки.

пошёл лёгкий дождь, ситуация подверглась сомнению.
от опыта, что выпал им, пришли в себя не сразу,
не сразу вышли из оцепенения
и НЕЧТО оставило их удивлённый разум.

все в бульоне картофельного милосердия
с оголёнными, как провод, сердцами
и не только. но главное - семеро
смотрели на небо совсем другими глазами.

они лежали, обнявшись, обтекая каплями,
а шум дождя стремительно рос.
лежали, как дети с картофельными поясами.
а лес улыбался
прорехой между берёз.


* * *

ты похожа на лапшу.
кружат коршуны,
шуршит незаметный шорох,
дождит шипами.
трава шшш шшш.
заливается шкварками
баран устал и похож на шарж.
жутко и нежно.
надел шапку.
жду.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney