РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВВладимир Лукичёв
ЯТА
08-03-2020 : редактор - Алла Горбунова
ЯТА
материалы к лекциям по антропологии отсутствия
«видеть эти камни…»
«ослабление признака» Аркадий Драгомощенко
«вкладывая в речь ту пустоту, которой боится пространство…»
«координаты» Данила Давыдов
1.
пятнадцать лет они воздвигали землю
на деревянных рогатинах распялив ее черный рот
извлечение гула пролило свет
в то время как полированные плиты настоящего
выставленные по периметру действа
отражали миметические свойства лиц вошедших в состав земли
2.
колено пневмы упирается в зрачок
идут глубокой тьмы такие слезы
а по радио поют песни и спорят о красоте жизни
ликование
в снегах зарастает Советами
срубленная голова времени
3.
те же
минуя стрельчатую арку огня
пешие глотки
наполненные кашлем
и липкой слюной
определяя маршрут и дух исследования
погружались в базальную форму страха
оставив на поверхности
ороговевшие ткани
стиснув «мама» «праздник» и «дём»
4.
особая область философских аффектов
день зелень синь цикады острие
нет в данном случае уместнее «солнечные кубы машин»
и дышится! как если бы в свободе..
глаза машины
смотрят без вины
5.
вот и пророка нашли в утином домике
посредь останкинского пруда
он плыл
изумленно смаргивал затвор
на дне алюминиевой миски цвел хлебный мякиш
в углу мерцали
остатки селезня
6.
поворот воздуха на ребре обрыва
падают вниз
оковы живых свидетельств
в рассыпную кидаются вокации
рассеиваются и множатся в пространстве пробелов
и некого заключать в объятия
и некому поведать историю тюрьмы
7.
к горячим ссадинам -
перекись времени
прыжок-превращение слепого дурака
в искристых секциях
глоссолалии:
я был цыган
я воровал коней
из каменных печей
в огне кричали скрипки
играл еврей
паденье седока
я сам играл и сбрасывая шоры
топтал глазами сталь вгонял в бока
пришпоривал и к краю подгоняя
я к ране памяти прикладывал
кристалл
я был целан
8.
и темная фабрика ползет по скользкой беде
и точка зрения пейзажа в ее головном механизме
9.
земля
в наморднике из светлых атмосфер
«и лик и щелочь..»
данная версия исполнена в соответствии с вертикальным градиентом:
иначе - комок дыхания брошенный в солнце ирид
«постойте там!»
на глубине метаморфических пород
свидетель есть:
росток осязания
в оплавленном по краям сгустке яты
мы были из яты
10.
под кроной выстрела
гуляет пуля в металлическом жакете
известный сад
где тень вонзилась в каменный плавник
и пахнет грубыми лучами солнца
(заметно стесаны о серый силуэт)
солдаты, моряки, империи, осколки
никто не изгнан
в столкновении ветвей
горчит простая завязь ветра
на горячей платформе порыва
укреплено незначащее слово:
«Я»
11.
пуля ушедшая в молоко жадно пьет
кровоточив ряд чисел
ярче
когда затвердевшая глина прокусывает затылок
распознаются оттенки ожидания
над садом медленно распадаясь в воздухе
движется штрих вражды
12.
«Я» сгущается
до упоминания в титрах эннеад
который день сценически бос
сквозь богемные разговоры
протянуты нити предчувствия
«ты – запах табака»
в приближении оптических орудий
сообщает дыхание места
13.
тень камня скатывается по песчаному склону
и мужиком засыпает
отдаются последние распоряжения
крик господа – на всех парусах
медная грудь конкисты ложится на сушу
в воздухе - крестная мука
костная мука мерцающий фосфор залпа
«мы грянем!»
и давит лыбу честная глыба пёс
14.
Я (молочными стопами)
на цыпочках распрямляя материю речи
в тряпичном (изогнутый глаз на оптически твердых узорах прикосновения)
окне присутствия
«красавица ночь подними реcницы»
о:
широта изумления
«кровь» ли «око»
шар океана
или ничего
15.
во чреве матери слышим костью
кимвал кем был кем стану
надо мной
витражные громады: фоно алеа вибро
слышим едва уловим
в поиске верной артикуляции
детский запрокинутый гласный
16.
как хороша эта жертва
а ведь нам и за полдень едва
немыслимое солнце над бойней числа и слова
отвесно падает на солончаки
в блеск разбитый короткой волной солероса
я говорю эта местность осиротела
как ясность речи в изгнании
как ясность речи в изгнании
17.
снят край семантической архитектуры
из глубин запрета
ты взглянула
как сквозь мутный студеный ток
я хочу взять лицо что ты протягиваешь мне
и воздух замедляется вокруг твоих ладоней
и красная коса тебя толкает в спину
целует воду в каменный живот
и память оставляет
.
18.
телами птиц мы запускали к солнцу кровь
в самшитовой опале
пятно жары дремало
и шершавый стрекот обыскивал кипящие поля
для них
история как кельнерша служила
в мерных кружках сырое мясо разнося
который день едва перемещался
накинув зрение
на женское плечо
19.
нет ничего
в сухом остатке - речь
и маятник ходящий в полутьме
повсюду – здесь
отметим: осевое время травмы
так посижу и камень подмигнет
20.
от камней:
ястреб
в клетке стелы
растет в небо
исходуя зелень
скрипт горечь
вверх и только
где сам ты оникс
белым как тело окриком
лилия век пройдена
и выше где несфериды
нательные
тощие слезные
жаль отчего-то как человек безобразен
а все же
растет ложная твердь ястреба
в голубом церебральном свечении
изумляя там некоторых векторных
и иным последуя
как разреженное изображение
точек оймеги прозрачные
дрожь витражная
воздуха дребезги
кисея белая
что еще
ну что еще
и отчего мы
тому назад павшие
йен и шуг каменные
свидетели ястреба
немот своители
никогда не сомкнем знания
что взбирается в архитектуру явную
что ниспадает к архитектуре чередной
что недвижимо
что бьет мерцанием
что взгляд
что во взгляде
что в данном намеревается
что у живота жизни крутится
на пунктирной пристяжи
как арцебелы легкие
всем мы сытимся
черви монолита
оси роста
сейм дления
покуда все не исполнится
не станет своим собственным
и древ иглы газовые
не уйдут из простертого времени
теменного времени темного
там и скажемся
ятой
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney