СООБЩЕСТВО
СПИСОК АВТОРОВБорис Херсонский
Оды Музе
21-03-2017
Первая Ода
1.
Итак, склонившись, словно пред иконой,
над письменным столом, который крыт зеленой
настольною бумагой, как в бреду,
слагаешь строки тяжко, с перебоем,
к всеобщей пользе, к личному вреду.
Безумие - у нас оно в роду,
но это здоровей, чем пить запоем.
А может пить запоем здоровей,
поскольку мы не голубых кровей.
2.
Мы одержимы страстью беспородной,
не нужной обществу и Богу неугодной,
надеясь, что ласкаем дамский слух
нечаянной, улыбчивой строкою,
но лучше бы погладил ты рукою
ее за ухом - так, одно из двух:
ласкаешь плоть, иль возвышаешь дух -
плоть никнет, а слова текут рекою.
А в той реке - ни щуки, ни плотвы,
ни рака пучеглазого, увы.
3
Когда бы ты могла воспеть, о Муза,
расцвет торговых дел и растаможку груза,
кольцо с бриллиантом в несколько карат
на безымянном пальце у кокотки,
прелестный бюст, прозрачные колготки,
советский цирк, арабский эмират,
толкучку, самогонный аппарат,
участок дачный на четыре сотки...
Но ты о вечном-млечном, о пути
запутанном и пройденном почти.
4.
Когда бы ты могла воспеть, о Муза,
проделки и распад Советского Союза,
паденье тирании и подъем
прожиточного минимума бабок,
что от рожденья не видали бабок -
ни доллара, ни надписи о нем
In God we trust - не легче с Ним вдвоем,
чем одному. Но видно, носит набок
мозги себялюбивые пиит:
он пишет лишь покуда Муза спит.
5
Как вспомню вас - Кенжеев и Кабанов,
Цветков, Гандлевский и - услышу звон стаканов,
и плеск струи из узкого горла
бутылки виски - сердце возликует.
И Муза говорит - о чем она толкует
нам все равно - лишь бы цела была,
да помнила б, откуда ветер дует.
Мы выпьем за нее и вместе с ней,
вперяя взор в Элизиум теней.
Вторая Ода
1
привет тебе свободный русский стих
верней стесненный рифмой ритмом темой
увядшей политической системой
бутылкой на двоих или троих
ты можешь быть то одой то поэмой
сонетом хорошо не теоремой
не формулой которую постиг
2
мозгляк в лабораторном кабинете
где колба на штатив закреплена
и сущность поднимается со дна
поблескивает в красноватом свете
и учит что материя одна
живет и в негодяе и в поэте
заранее на тлен обречена
3
и что там тот красавец Аполлон
и дружных муз тела без покрывала
что тучка нам что как-то ночевала
с утесом украшая темный склон
как ветреная дева после бала
уж лучше бы по небу кочевала
считала б на полях грачей ворон
4
и прочих птиц небесных чьи рулады
стихам сродни но мне картавый грай
приятней как на лире не играй
не одолеешь ты певцов эстрады
тем более певиц а те и рады
попсой тревожить мой унылый край
где нет казны но все мы казнокрады
5
привет тебе одическая спесь
привет тебе ямбическая сила
и страсть что проникает в нас без мыла
и в нашем теле образует смесь
не хуже динамита и тротила
итак ликуйте труженики тыла
умрет поэт но он умрет на весь
6
о нет не весь душа в заветной лире
и как там дальше знал ведь назубок
но потихоньку отнимает Бог
все то что дал поэту в скорбном мире
сначала память а каков итог
известно всем но понимая шире
проблему скажешь важен эпилог
7
привет Набоков ведь не может слух
вот так проститься с музыкой рассказу
дать замереть без подготовки сразу
ну хоть бы дали сосчитать до двух
сменить эпитет и закончить фразу
назло врагу кондуктору спецназу
и выйти в полдень на цветущий луг
Третья Ода
1.
Тугоподвижный стих витиеватый,
глухой, как будто заткнутое ватой
ему внимало ухо, а уста
обожжены картофелем горячим,
и глаз смотрящий был не слишком зрячим,
и не узнал родимые места,
не бойся, брат, мы ничего не значим.
2.
Век восемнадцатый обходит стороной
историю, сохой и бороной
возделанную, но поскольку всходов
зерно, как ни старалось, не дало,
пустое поле снегом замело,
замерзли стопы наших антиподов,
худое тело судорогой свело.
3.
Легко архитектурою барочной
украсить мир нелепый и непрочный,
особо там, где мрамор и гранит
не тонут в древней, стонущей трясине,
не помнящей о Боге, Божьем сыне,
и Дух молчит, зато салют - гремит:
какая блажь, какая слава ныне?
4.
Дворцы на площадях давно б легли,
когда бы не колонны-костыли,
что послужили зданиям опорой,
сквозь стекла светят тысячи свечей,
и тени в окнах пляшут все бойчей,
не помня о судьбе и смерти скорой.
Казна пуста. Но весел казначей.
5
И Петербург был молод. В это трудно
теперь поверить. Парусное судно
скользило по поверхности реки,
мосты в проточных водах отражались,
и дамы так прекрасно наряжались,
что сразу забывали моряки.
куда они плывут и с кем сражались.
6.
Когда земля заснеженно бела,
легко звонить во все колокола,
давать балы, сердясь, что нынче танцы
сбивают с ритма, и не с той ноги
императрица встала, и слуги
не дозовешься. Всюду - иностранцы,
Отечества исконные враги.
7.
В такие времена стихосложенье
не более, чем праздное служенье
властям земным в мундирах и крестах,
на лентах алых, дорогих, атласных,
умноженных во взорах, столь бесстрастных,
что замирают строки на листах,
гремит салют и длится вечный праздник.
Четвертая Ода
1.
Ликуй, о Муза! доблестные служки,
у ног твоих лежим, и с каждым днем
встаем все реже, иногда вздремнем,
порой - всплакнем. Отсутствие подушки
наносит вред несчастной голове.
Ну хоть одна! И вдвое лучше - две!
2.
Но ни подушки, ни перины нету
у ног твоих, о Муза! На земле
с тревогой на измученном челе
приходится вымаливать поэту
минуту благосклонности твоей.
Не любишь, так хотя бы пожалей.
3.
Ты Данту строки ада диктовала?
Так вопрошала Анна, и в ответ
ты никогда не говорила "нет",
а за окном заря вставала, ала,
и праздновал победу гордый Росс,
и Анна отправлялась на допрос.
4.
Не ты ль следила, Муза, чтоб Марине
рябины куст попался на глаза,
прекрасной Ахмадулиной - лоза,
Тарасу - только глечики на тыне,
садок вишневый, витер завыва,
и всем - погибель, всем, как дважды два.
5.
Не ты ли вдохновила Михалкова
на гимн о том, что нерушим Союз?
Приняв на совесть гонорара груз,
он выходил из твоего алькова.
Три раза текст придется изменять.
Но, Муза, Ты придешь к нему опять!
6.
Не ты ли Евтушенко показала
величье Братской ГЭС? Конечно, ты.
Природа не боится пустоты,
а зрители не заполняют зала.
Хотя бы сели в первые ряды,
и то бы нам - награда за труды.
7.
И в дни войны, когда опять Таврида
пришла в Россию, иль Россия - к ней,
ты к нам явилась из ночных огней,
в пальтишке легком, не имущем вида.
Молчат орудья. Но и ты - молчишь.
Перед грозою - благолепней тишь.
8.
Молчит снегирь - певец поры военной,
и соловейко в роще не поет,
замолк и тараторка-пулемет.
Настала тишина во всей Вселенной.
Прислушиваясь к этой тишине,
я жду, когда ты слово скажешь мне.
Пятая ода
1.
кто с сумкой на ремне стучит ко мне
не в дверь а в душу вероятно муза
она пришла удвоить тяжесть груза
напомнив о грядущем темном дне
где дар не в радость а скорей обуза
что мертвым сном легла на самом дне
2.
она пришла свободной от одежд
пошитых в ателье семидесятых
годов где битломанов волосатых
парторги почитали за невежд
и на жидов картавых и носатых
не возлагали никаких надежд
3.
я был как раз длинноволос картав
не слишком аккуратен чуть встревожен
мой путь был многотруден многосложен
что думал Бог сей путь предначертав
тому кто столь нелеп и неухожен
а потому лишен гражданских прав
4.
я не похож был на любимца муз
на баловня судьбы скорей для ближних
я был одним из непригодных лишних
и кажется за что я ни возьмусь
над неумехой посмеются в вышних
друзья мои прекрасен наш союз
5.
прекрасен но опасен и к тому же
уж обречен на гибель изнутри
о муза не грусти слезу утри
помалкивай а то придется хуже
не надобны слепцам поводыри
их место в стороне во тьме и вчуже
6.
входи же муза с сумкой на ремне
с заметками скорей черновиками
заснут юнцы проснутся стариками
в иной стране но на своей волне
со слабыми ногами и мозгами
нормальными хотя и не вполне
Шестая ода
1.
Друзья мои! распался наш союз.
Срастался он в кругу железных уз -
ЧК, ЦК, парткома и месткома...
Спеши, душа, страданием влекома,
под груз веков и - становись под груз.
Поэзия! Тебе полезна кома!
2.
Как прежде, обнаженный Аполлон
стоит меж ионических колонн
с капителями завитков бараньих,
бряцаньем звучной лиры протарань их,
И северный нежданный Аквилон -
твой ветреник, из молодых да ранних.
3.
Как прежде девять муз поют в кругу,
на древнем ионийском берегу,
без должного контроля или плана.
Их нагота не то чтобы желанна,
но все же... эти пляски на лугу...
И папироска - чудный запах плана!
4.
Из девяти мы выбрали одну.
Не ту, что тяготеет к полотну,
подрамнику и вечным ярким краскам,
не ту, чья склонность к театральным маскам,
не может быть поставлена в вину,
как Афродите - страсть к интимным ласкам.
5.
Не ту, чьих ножек сладок нам полет,
и уж не ту, что с юных лет плетет
Истории позорную интригу,
кто истину и ложь заносит в книгу
в которой черт ни слова не поймет,
не ту, что ест эпоху, как ковригу.
6.
Но ту, что стих влагает нам в уста,
как угль горящий, ставит на места
слова и строки, ритму подчиняя
непрочный смысл, в добавок рифма злая
сведет с ума, с пути, с листа - спроста.
Стих, острый меч! Бледнеет жизнь земная!
7.
Что говорить! Земная жизнь бледна.
и как луна сквозь облака видна,
кровопусканья - суть ее недуга.
Приди же, Муза, нежная подруга,
с тебя спадает смысла пелена,
но ты стройна, и грудь твоя упруга.
Седьмая ода
1.
Пандора! ты открыла свой сундук.
Доныне деревянной крышки стук
в горах Кавказа отдается эхом,
и беды все, что стайка мотыльков,
летят - как видно, жребий наш таков -
пришел конец покою и утехам,
свободе от одежды и цепей,
от бурных рек, непаханных степей...
так Зевс судил лентяям, неумехам!
Вот чаша скорби - до конца испей!
О юморист! Не суйся к нам со смехом,
не открывай широкозевный рот,
не выпускай на волю анекдот!
2.
Пустой сундук. Но там, на самом дне
сидит Надежда - крылья на спине,
сандалики и платье из поплина,
а рядышком, немного в стороне -
она! она! Иль показалось мне?
О, Муза! Ты прекрасна и невинна,
ты не обманешь, как твоя сестра -
Надежда, что пообещать быстра,
но, словно реку быструю, плотина
ее посулы перекроет мир -
дряхлеющий, изношенный до дыр,
куда ни глянь - унылая картина!
Пьян пролетарий. А капиталист
ужасен, жаден, на руку нечист.
3.
О, Муза! Сколь желанен твой приход!
Ты наше время переходишь вброд,
на броде ведь Пегасов не меняют!
Не тешишь нас надеждою пустой -
глядишь на нас, сияешь наготой -
так девушки на пляже загорают
вуайериста насыщают взор,
ни дерзкий взгляд, ни моралистов хор
красавиц полуденных не смущают:
одежды прочь - и кончен разговор.
А впрочем - кризис, старики нищают,
а к богачам спускается с небес
земной красавец - верный мерседес.
4.
Но Муза! стихотворную строку
зачем в уста влагаешь старику?
Стихосложенье - лишняя морока.
Известно, старикам у нас почет,
но стих теперь навряд ли кто прочтет,
и выловит из мутного потока
метафору, эпитет, параллель,
оценит ритм и красоту созвучий,
закономерность и несчастный случай.
Наш скорбный труд утрачивает цель.
Гремит попса, и речи пустомель,
несет нам сплетни на хвосте сорока,
История! Корабль твой сел на мель!
О Муза! Хоть в стихах немного прока,
с традицией-инерцией втроем,
тебе сегодня песню воспоем.
Восьмая ода
1.
О муза! Будь Эвтерпа иль Эрато,
ты существо невинно и крылато,
венок из лавра держишь над главой
пиита, что сидит пред монитором,
компьютер начиняя всяким вздором,
и если строки строятся в столбец -
на темя опускается венец,
но на певца взираешь ты с укором.
2
О! Будь ты даже Клио, не Эвтерпа,
скажи, зачем Европа долготерпит,,
исламом завершая скорбный путь,
приемлет силы, что, дробясь, как ртуть,
текут в нее и распирают чрево!
Все могут умереть от перегрева,
террора и еще чего-нибудь.
Но Муза! Ты не прерывай напева!
3.
Не прерывай напева и полёта!
Спеши! Порадуй горе-рифмоплета!
Бедняге принеси благую весть,
о том, что справедливость в мире есть,
что ты - жива, а Путин и Зюганов
друг друга расстреляли из наганов,
и вот, лежат, накрытые рублем,
когда не под забором - под Кремлем.
О Муза! Никогда не славь тиранов!
4.
Не славь тиранов, лучше уж титанов,
иль ящеров, каких-нибудь варанов,
иль певчих птиц, каких-нибудь дроздов,
иль просто - расписанье поездов
диктуй, как диктовала Пастернаку,
восславь приматов, например, макаку,
иль тучку у утеса на груди,
но чтоб вождя - Господь не приведи!
Тебя, родную, приведут к бараку.
5.
Скажи, что вновь холопы служат барам,
что Крым навеки возвращен татарам,
что правит там жестокий крымский хан,
но он честней, чем нынешний пахан.
Скажи, что славный Гонта резал деток
за то, что принесли плохих отметок
из средней школы, что казацкий бунт
помог узнать почем тут лиха фунт.
6.
Зеленый лавр растет на голове,
но ты мечтаешь о иной траве,
подруге скифов и подростков квёлых,
о Муза! Не вернешь ты дней веселых,
друзей не воскресишь, что за столом
со мною вместе щелкали е...м,
славян не приведешь под знаменатель
Святой Руси. А то придет каратель -
бандеровец, и братству не бывать.
Уж лучше завалиться на кровать
и прохрипеть: прости меня, читатель!
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney