РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Женя Маркова

А пока липсис

23-03-2014 : редактор - Кирилл Пейсиков





они целуются

они целуются прямо в рот
меня от этой картинки рвёт

они приблизились к алтарю
меня воротит, но я смотрю

они взлетели над морем
бля
а я упала, как курс рубля


мне бы почитать что-нибудь такое умное

мне бы почитать что-нибудь такое умное, вечное,
чтобы потом рассказывать с гордостью всем, кому не лень:
"ой, a вы знаете, что "пи" - число бесконечное,
ах, какая всё же Наташа Ростова была беспечная,
и кстати, зимою ночь длиннее, чем день..."

и все сразу подумают: "Боже, какая она начитанная!"
и шумной толпой кинутся со мной дружить,
даже не обратив внимания, что я чересчур упитанная,
бедно одетая, в годах и не хило упитая,
и станем мы добра наживать и жить-не тужить.


каждый охотник желает

Эхо откликнулось - "матьматьматьмать" -
на дворе на минуточку две тыщи двенадцатый,

каждый охотник желает знать,
когда фазан начнёт размножаться,

каждый охотник желает быть
первым и единственным у своей птички -
затаившись в засаде, полирует ствол,
пересчитывает патроны, изучает привычки,
повадки, уловки, гнездо и быт,

гуглит словосочетание "жаркое из дичи",
постит на твиттере: "Сезон открыт!"
верит в veni, vidi и vici
насвистывает Высоцкого - из раннего, про охоту,
глотает пивко, сдерживает икоту,
короче, ведёт себя, как продвинутый троглодит.
а фазан безрассудно горланит песни,
приблизительный смысл коих "I'll survive, хоть тресни",
думает, что он - Д'Артаньян, а охотник - мудак,
пышет парадоксально-путинским оптимизмом,
желает знать, где сидит червяк,
кичится половым диморфизмом,
не желает спариваться натощак

было б совсем неплохо понять -
когда уходить, а когда раздеваться

каждый червяк желает знать,
когда фазан начнёт разлагаться
сидит и смотрит сквозь дырку в грунте,
копая поздно, вставая рано,

а вдруг охотник пальнёт блудливо,
а там возьмёт и бросит фазана?


Мне страшно касаться людей

Мне страшно касаться людей –
они переполнены мыслями,
под их нежной кожей,
такой беззащитной,
струятся воспоминания...


Следами проходят на лбу
сомнения, пищеварения
и врежутся в руку
их цепкие мысли
Сквозь пальцы при рукопожатии...


Лежу, повернувшись к стене,
читаю узоры в ковре,
ни шагу на улицу, неее...

Внутри моих век тепло
И темно-бордовый цвет,
открою глаза –

- и снова ковер –

приятное разнообразие.


я могла бы быть

я могла бы быть
ведущей программы
про космос
вещать глубоким грудным голосом
полным землистой тревоги
с нажимом
надрывом
надломом
о том как
отважные космонавты
бороздят отважных космонавток
в безвоздушном
бездушном
пространстве
вдали от семьи и дома

в невесомости легче
раздвигать ноги

я могла бы быть
идейным юнатом
натуралистом
слоняться по паркам
спасать маленьких лягушечек
нежных
наивных
няшных
подбирать их после дождя
на велосипедных дорожках
чесать им пузико мизинцем
читать нотации
поучительно покашливая
играть в Менгеле
пришивать новые ножки

врачи часто верят
что они всемогущие боги

я могла бы быть
Статуей Свободы и Счастья
нависать
над порабощённым melting pot-ом
такая вся сине-зелёная
как стены в больнице
стальная
суровая
страшная
в правой руке факелический символ в ногах обладатели гостевой визы
внутри лабиринт
можно лазить мне в голову
через отверстие снизу
пока Аль-Каида не снесла башню

консультант в бюро
по трудоустройству
побледнеет
испуганно заморгает
протрёт запотевшие очки
мятой фланелькой
бормоча
Чёрт, Чёрт
жмя жмя жмя
коленом
тревожную кнопку под столом
вызовет охрану
священника
агентов Мосада
поставит таблички
"Переучёт"
"Вакансий нет"
"Ушёл за пивОм"

меня уведут молчаливые люди в штатском
милитантно размахивая кадилом
там, где следует
сделают строгий выговор
пропишут литий и бром

работу по призванию
так трудно найти в наше время
однозначно
пичалька
досада
жопа
облом


17 мгновений

pоскошь засасывает, мой фюрер
у неё пухлый чувственный рот
гибкий язык
и тонкие пальцы

омары так несравненно хлюпают
в эпоху повального гедонизма
лоб натянут на ботокс
как ткань на пяльцы

кстати
вас когда-нибудь хлопали
свежим омаром по голой...
naja
никак не подберу эвфемизма

добрый вечер, меня зовут Макс Отто
и я - штандартенфюрер
Двадцать Первого Рейха
ретро-прогрессор
создатель радикально новой морали

здравствуй, Макс Отто
как хорошо, что ты здесь
заходи в круг
вот печеньки
расскажи
что с тобой
мы поможем чем сможем
мы тебя так долго ждали

вот уже целый год
я как будто под колпаком
нет ни грусти ни радости
только эта перманентная паранойя
затяжная усталость
бессмертная скука

засыпаю молниеносно
но стабильно раз в час
подрываюсь в холодном поту
и с возгласом "Хайль...!"
вскидываю рабочую руку

ты сделал правильный выбор, Макс Отто
наша программа - 17 шагов до цели
до полной тотальной свободы тела и духа
цена вопроса
слепо соблюдать 17 традиций

в наше вредное время
трудно быть богом

мы приходим по средам сюда
изливать наши напряженные души
зализывать прану
облегчаться молиться

человечество больше всего любит
чужие тайны
что знают двое
то знает Мюллер
и, конечно же, NASA
новая фишка спецслужб
face recognition на фото

ставь утюг на окно
эта явка позорно провалена
слоны ковыляют на север
в бараки
в шахты
на исправительные работы

женщина уходит к другому
в поисках силы
нордические семьянины
на жизненном пути
не валяются
особенно если родился и увядаешь
где-то в Иваново

даже если невмоготу
просто подожди сорок лет
похоронят
поплачут
никуда не денешься
перереинкарнируешься
родишься заново

не думай свысока о секундах
один миг
может быть важнее чем год
вспомни
сколько злодейств
проворачивалось в мире за 17 мгновений

погадай мне, фюрер
скажи мне
когда народ
свергнет тебя
катапультирует с трона
и встанет с коленей

иногда
так хочется снова побыть собой
но вдруг выясняется
что забыл себя напрочь
а те, что когда-то знали
уважали
любили
молодого весёлого Макса Исаева

живут в спокойно в своём лесу
запивают крепкий кофе
холодной водой
берегут сосуды
прячут глаза
молчат
опасливы
неприкасаемы

мини-ложь
порождает разлом границ
легенду надо подкармливать
толстым
услужливым
выменем

вы ошиблись номером, фюрер
мой номер занят
вы ошиблись номером
годом
городом
именем


мыслеграфия

Если долго и пристально
смотреть в объектив Полароида
и думать, к примеру,
о лете девяносто пятого года
то на плёнке в какой-то момент
появятся очертания горы Кармель
рваные
как то судьбоносное лето
моего персонального Исхода

внешне хребет Кармель
напоминает гигантский утюг
израильтяне не гладят одежду
ходят в чистом но в мятом
я помню точно
в деталях
как я была одета
первого августа тысяча девятьсот девяносто пятого

следующий кадр
экспериментирую
думаю о моей любимой старой собаке
на плёнке возникают завитки ушей
улыбка её родной плутоватой пасти
она чуяла моё приближение
как радар
метров за двести
и принималась скакать
повизгивая
и изнывая от счастья

сейчас между нами
десять парсеков
тридцать световых лет
условно непересекаемые
уставные мили
она приходила в мой сон попрощаться
за день до того, как её усыпили

если же сконцентрированно
думать о тебе
по плёнке поплывут
волнистые линии
разного калибра
как на классической обёртке
конфеты "Мятная"

в данном случае трудно
сделать определённые выводы
всё запутанно
сложно
ничего не понятно


А пока липсис

А пока -
пока все поджидают Апокалипсис,
готовятся,
запасают консервы и воду,
читают Аве Мария,
сверяют приметы,
щурятся на звёзды,
обсуждают прогноз погоды

А пока -
пока не жахнуло,
пока не грохнуло не-подеццки, по полной, народики кучкуются,
замышляют заговоры,
проворачивают перевороты,
проигрывают-выигрывают войны

занимают очередь за светом,
за добром,
за пирожком с мясом,
подпрыгивают, пища:

и мне, и мне

пихают добро в бидончик,
называют раздавальщика пидорасом,
забывая, что денежка-то на дне.

а на дне бидончика те же яйца,
как в любой произвольно взятой садо-школе -
детишки в полусне
фиксируют точку на стене,
концентрируются до боли
и зубрят даты

семнадцатый
сорок первый
сорок пятый
шестьдесят первый
восьмидесятый
восемьдесят шестой
восемьдесят девятый

век не видав воли

тренируются опасаться сферического данайца,
налоговую, пришельцев, мошенников, госконтроль,
хором призывают Апокалипсис,
каждый понедельник в восемь ноль ноль

А пока
другие
или те же самые

пока не хряпнуло
торопливо любят друг друга, глядя на стрелки,
а потом за сигаретой закатывают глаза
и сетуют с надрывом: вот и поделом нам,
какие же мы низкие, мелкие

а есть ещё такие -

пока не бацнуло цедят по капле пейот
и сами ползком пересекают границу туда,
куда олень не бежит, паровоз не идёт
короче, туда, откуда якобы примчится пипец
куда попадаешь за жену соседа, кутёж и мат,
там нельзя разрывать материал, чтобы сшить его вновь
или стирать единожды написанное - прям вечный шаббат

А Машиах сидит тем временем
в запертом пыльном чулане,
в плену, как Наташа Кампуш или Гилад Шалит
и ждёт, год за годом,
что кто-то придёт,
отопрёт,
ничего не объясняя,
скажет: "Пора!"
и освободит


Мамонт

Квадрат был квадратным когда-то,
пока не началось перетягивание каната.
Кто сильней? Кто мудрей?
спрашивали звери Льва,
а Лев улыбался едва-едва
и выбирал Обезьяну.

Но ведь кто в наши дни без изъяну?

В каменном веке все было проще,
все было понятней:
завалил Мамонта – молодец,
и себе сытно, и женам приятно.
А сейчас медицина – увы – всесильна,
воскресший Мамонт будет приходить ежедневно,
пить пиво, смотреть в глаза, кушать обильно,
вздыхать проникновенно,
вопрошать: Тебе было плохо? Почему такой нервный?
Или изображать скомороха: размахивать хоботом, кричать «банзааай!»
А ты сидишь, напрягшись, и ждешь подвоха...

Мамонты не вымерли.
И никогда сами не умрут.
Дело за тобой.
Shoot your inner Мammoth.
Зажмурься.
Shoot!


всё по Дарвину

Я учу людоедов
правильно кушать зелень
богатейший выбор
сельдерей кинза порей пастернак
поглощать сырые побеги
не кривя клыкастую харю

бояню бояны боянов
веганю веганы веганов
вещаю
зелень - удел гурманов
мясо любит любой дурак

обижаюсь
увещеваю
сетую
надо лишь постараться
абстрагироваться
смириться

вот тут витамин е
тут железо
а шницели вам не положено
уж извините
жуйте
жуйте
и не возжелайте ни в жисть
ни бифштекс
ни бекон
ни птицу

после смены
тайком глотаю стейк
другой
третий
четвёртый
пятый
до диджестивного диссонанса
до рвоты
и жалуюсь
какая всё же
казусная
неблагодарная
нервная
у меня работа

Я учу динозавров
как выжить после падения метеорита
заранее зная, что все погибнут
причина не суть
кондрашка чума гипертонический криз

рассказываю
а после Мезозоя
будет Кайнозой
записываем записываем
Кай-но-зой
Listen and repeat
Can you spell it please?

совмещаю
практику с теорией
как рыбу с зонтом
как баян с козой
как кухню Gourmet
с психологией общепита

укрощаю строптивых

домина доминой
drakonisch und fies

в педагогической практике
неизменно помогают
нюрнберский пряник
ковбойский кнут
прямой угол
бейсбольная бита

Я рассказываю безногим
как резво бежать эстафету
про финишный адреналин
безруким -
как чётко
резко
метко
подавать противнику мяч

глядишь, пригодится
мало ли
всяко в жизни бывает

без дипломчика, деточка
there is no future
believe me
зубри, конспектируй, бурлачь
под навязчивый шёпот витрин
buy it buy it buy it buy it buy it
это поколение другое
непонятное
дикое
дигитальные Диогены
с дурными привычками
сленгословечками
кардиганами
кедами
роговыми оправами

полдня безлошадно
воскрешаются энергетиками
полночи тупо убиваются травами

они не выживут
всё по Дарвину
притупление воли
экономикой долга
мозжечок поражён
поперечнополосатые мышцы атрофируются
какбэнапевая
"Давай, до свидания!"

прогрессивизм
приказал жить
невесело
но, к счастью, недолго
и проводники
и контроллеры
плывут вдоль по Матрице
в прочных бочках
ни на наномиг
не приходя в сознание


Ж...

Проктолог клялся,
что жопа временна,
что эти свечи окупят игры...
Но мысли маялись, тоской беременны,
кружа по черепу, как в клетке тигры.

Проктолог жопищу
разбил на пиксели,
пророчил полосы белей кокоса...
Но подозрения в испуге писялись,
надрывно каркая, как альбатросы.


два на вечность

шестью восемь - пятьдесят семь
я тебя аккуратно выпотрошу и съем

пятью девять - девяносто три
сколько бесполезного у тебя внутри

четырежды семь - двести сорок четыре
будешь тихо вращаться в моём внутреннем мире

два на вечность - год шестьдесят пять
ты переваришься, и я снова смогу дышать


ломало

Я помню, как жутко меня ломало,
когда тебя оставалось мало -
в ладошку сметала сухие крошки,
пыхтела жадно и грела в ложке
твои записки и эсэмэски,
и убивалася не по-детски...

Страх
не животный,
а насекомый -
ничком как палочник,
на грани комы,
дрожали щупальца почти по Кафке,
трусились усики, робели лапки.

Меня ругали, меня корили:
"Du hast nicht alle!"
"You're freaking silly!"
А я глотала ещё отравы,
осознавая, что, в общем, правы.

Ты два в одном:
патрон и киллер,
медбрат и морфий,
дурман и дилер.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney