СООБЩЕСТВО
СПИСОК АВТОРОВБорис Херсонский
выбранные сновидения о несчастной и невозратной любви-6
30-03-2017
1. Я - сумасшедший. Но сошел с ума не от избытка дофамина в синапсах головного мозга, а от любви и не к кому нибудь, а к Одесской Интеллигенции.
2. Одесская Интеллигенция - молодящаяся дама, склонная к полноте. от природы кудрявая и страстная. Ее мама - Одесса, папа неизвестен, ибо мама та еще... Сама О.И. считает, что ее папа - Исаак Бабель, который во всем признался перед расстрелом. Любит черноморскую тюльку и овечью брынзочку. Меня же - ненавидит, непонятно за что.
Да! Никогда не расстается с муфтой из трех хвостов чернобурки и китайским веером из красных шелков, где золотом вышиты осы, цветы и драконы.
3. Одесса - жемчужина у моря. В городе есть всего несколько зданий, заслуживающих упоминания - Угловое Здание на углу улиц Бабеля и Бебеля,:бар "Красный уголек", и здание Городского Полуподвального Клуба. Говорят, есть еще Потемкинская лестница, но где она?
4. Одесская Литературная Общественность - близняшка и лучшая подружка (одновременно - злейший враг) Одесской Интеллигенции. Меня ненавидит за то, что я выкладываю много стихов в ФБ. Считает, что в моих стихах нет ничего кроме секса и насилия... Собственно, а в жизни что еще бывает?
5. Майор Валерьевич - следователь по особо несуществующим делам Углового Здания. Он же -Меир Вольф. Репатриировался в Новый Иерусалим, где навсегда скрылся от наружного наблюдения. Обычно является во снах, бреду и воспоминаниях.
6. Одесская Гебня - лучшая подружка Майора Валерьевича. Старается быть незаметной, но все замечать. У нее какие-то странные отношения с Московской Диссидней, вечно они друг над другом подшучивают и друг друга подначивают. При этом Гебня все время одалживает у Диссидни интересные книжки и не возвращает.
7. Одесская Агентура - очаровательная соблазнительница, реинкарнация Афродиты. По привычке восстанавливает девственность после каждого омовения. Ласкать уже невмочь, а отказаться трудно... Невозможно. Носит черные кружевные чулки с черной подвязочкой и... нет не помню, что она еще носит, скорее всего - ничего. Параллельно - законная супруга Меира Вольфа (Майора Валерьевича) по закону Моисея и обычаю Израиля с соблюдением правил МОССАДа
8. Дачный Участок. Глубоко законспирированная местность, где в окружении жены Люси и трех котов скрывается от наблюдения главный герой.
9. Седьмой Километр - исторический центр Одессы. Находится под особым покровительством бога торговли Гермеса. Каждое утро у храма Гермеса совершается торжественное идолослужение, среди католиков известное как "месса у Гермеса". Состоит из контейнеров и складов.
10. Одесская вата (или просто - вата). Первоначально - сахарная вата, которую Одесская Фарца продавала влюбленным в Городском Саду на заре своей коммерческой деятельности. В настоящее время - расплывчатые убеждения, которые сводятся к тому, что где-то есть страна Пиндосия, от которой все беды, и некий русский мир, который спасет всех от всего. К этому добавляется надежда. что "скоро придут наши", но кто такие "наши" и когда и куда именно они придут неясно. В этом и только в этом смысле "Одесская вата бела пушиста, но страшновата". При звуках бандуры, которую Вата обычно путает с Бандерой, а Бандеру с городом Бендеры, впадает в транс. Склонна к сочинению поэтических текстов из которых самый известный "все кто ходют в вышиванке пусть поездют в русском танке"
11. Друг. Самый элегантный и даже изысканный персонаж данных записок. Появляется часто. Его неизменные атрибуты - широкополая фетровая шляпа с георгиевской лентой, длинный плащ-макинтош, трость с серебряным набалдашником. Имеет пристрастие к коньяку "Бисквит" и гаванским сигарам, которые в его руках иногда превращаются в ракеты, на которых мы летаем на Остров Свободы навестить наших друзей братьев Кастро -Фиделя и Рауля. Часто говорит что улетать нужно срочно, поскольку здесь они не оставят нас в покое. при этом заговорщически улыбается, кивая в сторону Углового Здания.
12. Братья Кастро, оба, Фидель и Рауль, исторические персонажи, мои друзья, с которыми мы, правда редко видимся. Выращивают сахарный тростник и коммунистические лозунги, которыми покрыта вся поверхность Острова Свободы. Наши отношения испорчены тем, что недавно оба брата предали идеалы свободы и установили дипломатические отношения с Пиндосией. но параллельно открыли небольшой бизнес в Одессе, где продают сигары, ром "Гавана Клаб" и мыслящий сахарный тростник. Когда то с нами был и Че Гевара, но он убит - то ли предательски, то ли злодейски.
13. Московская Прописка - немолодая дама, постоянно соблазняющая лучших представителей Одесского Бомонда (см.)
14. Нудистский пляж - секретное место на побережье, где собираются наиболее нудные жители города. Отсюда - название. Здесь можно увидеть всех персонажей этих записок, в том числе и автора этих строк, правда для этого нужно приобрести билет и театральный бинокль и занять место на прибрежных склонах. Кстати, забронированное место - это бронированный блиндаж, стоит довольно дорого.
15. Мизера - сотрудники Углового Здания, подчиненные Майора Валерьевича, прозваны так за то, что всегда ходят парой, как соответствующие карточные игры. Известны тем, что особенно нежно ведут под руки приятелей Московской Диссидни. После перестройки - эмигрировали в Голландию. где живут в однополом браке. Как выяснилось они - женщины. Отсюда - упоминаемая нежность.
16. Одесская Аристократия - старая, а ныне покойная, дама с благородными корнями, двоюродная сестра Русской Эмиграции, что живет в Париже. До последнего дня работала переводчицей со всех иностранных языков, включая китайский. Завещала Одесской Интеллигенции, с которой проживала в одной коммунальной квартире, все свое достояние, включая родословную.
*
За моей спиной просигналила автомашина. Я оглянулся. У кромки тротуара стоял огромный джип "Моторола", за рулем которого сидела улыбающаяся Одесская Агентура и приветственно махала мне рукой.
К лобовому стеклу была приклеена табличка с надписью "Я не такая, я жду трамвая".
- садись ко мне, сладенький! - развязно сказала Агентура, - я тебя подвезу.
- куда? - спросил, хотя ответ был понятен.
-куда-куда! - засмеялась Агентура - в Угловое Здание. Предупреждаю, там тебя ждет сюрприз!
Знаю я ваши сюрпризы - подумал я, но ничего не поделать, говорят "садись", нужно садиться.
Секундочку! - сказала агентура и сменила табличку на лобовом стекле.
Теперь надпись гласила "Я не тупая, не жду трамвая".
Через пять минут Агентура уже открывала тяжелую бронированную дверь одного из казематов Углового Здания. Я зашел и обалдел. Посередине комнаты стояла огромная двуспальная кровать. На стенах висели эротические полотна моего друга художника Александра Краснобородова. Зеркало на потолке.
- Это наш первый сюрприз - сказала Агентура, стягивая платье через голову. Черная подвязочка и кружевной чулок мелькнули перед моими глазами и скрылись из глаз.
Но сначала - душ - сказала Агентура - гигиена паче оргазма.
Я послушно открыл дверь в душевую и шагнул вперед. Так и есть!
В так называемой душевой за огромным письменным столом сидел сам Майор Валерьевич.
-А это наш второй сюрприз! - мяукнула за моей спиной Агентура. Советую тебе быть откровенным на этот раз.
*
Сколько птичек ни съешь, а сама птичкой не станешь - философски сказала черная кошечка Баська, стряхивая с мордочки белые перышки.
*
Между тем митинг в центральном Еврокотловане продолжался без перерыва. Котлован сверху перекрыли и даже построили на перекрытии два контейнера в древнегреческом стиле. В результате котлован превратился в подземелье и митингующие оказались в практически безвыходном положении. Правда, недавно в котлован провалился первый одесский небоскреб, под землю ушло 14 этажей,
но этого никто не заметил, так как этажей в здании было несчитано и немерено. А митингующие получили бесплатное жилье и офисы для образовавшихся политических партий.Партий оказалось больше, чем участников митинга, но это никого не смущало.
Были большие надежды, что в небоскребе заработает лифт и таким образом эмоции протестующих смогут выйти на поверхность. Но, как оказалось, в проекте лифт не был предусмотрен и жильцов на верхние этажи предполагалось доставлять специально обученными вертолетами.
*
Одесская Интеллигенция и Одесская Литературная общественность проводили в Городском Полуподвальном Клубе вечер "Памяти Сафо".
В течение часа они обнимались и целовались друг с другом, вздыхая, то горестно, то сладостно. При этом Одесская Интеллигенция продолжала обмахиваться китайским веером, где золотом вышиты осы,цветы и драконы, а муфта из трех хвостов чернобурки смирно лежала у ее ног.
Внимательный зритель мог заметить, что Одесская Интеллигенция, сливаясь с Литературной Общественностью, опустившей глаза ниц в минуту страстного лобзанья, смотрела не на подружку, а на накрытый стол в углу, где уже были сервированы бутерброды с черноморской тюлькой и овечьей брынзочкой.
*
Когда я подошел к дверям бара "Красный уголек" я услышал
три женских голоса, показавшиеся мне знакомыми.
Я остановился и весь обратился в слух.
- В стихах Херсонского нет никакой поэзии - сказал один голос.
Одесская интеллигенция - догадался я.
- Там вообще ничего нет, кроме секса и насилия - сказал второй голос.
Одесская Литературная Общественность - догадался я.
- Девочки, а где и когда вы читали стихи Херсонского, кто вам давал распечатки и какие еще интересные книжки вы читали?
Одесская Агентура - догадался я и, резко открыв дверь зашел в помещение бара. Зашел во всей красе, в парадном смирительном эсэсовском мундире с орденом Штирлица на груди, слева от рыцарского креста с орлами, мечами, свастиками и семисвечниками.
Собеседницы прямо языки проглотили. А Одесская Агентура, как всегда в подобных случаях приподняла край юбки и начала поправлять чулок с кружевами и узкой черной подвязочкой, уходившей куда-то туда...туда...
Я не сказал им, что под мундиром у меня было обмотанное вокруг груди красное знамя Одесской Психиатрической Клинической больницы намбер уан.
*
Поезд из Львова прибыл в Одессу точно по расписанию, разработанному Госдепом США. Как обычно, его встретило пение муэдзинов со всех четырех минаретов, которые, как известно, гармонируют со зданием одесского ЖД-вокзала на хуже, чем с храмом св. Софии. Муэдзины пели:
"Ты в сердце моем, ты всюду со мной
Одесса, мой город родной".
Я шел в толпе лесных братьев и полевых командиров. В ней выделялись два бородача с мачете в руках и сигарами в зубах. Что-то было знакомое в их осанке и походке, что-то из детства, из Карибского кризиса.... Ну конечно, это были братья Кастро, оба, Фидель и Рауль!
Команданте! - закричал я на весь перрон - Одесса приветствует Вас, Команданте!
Братьев встречал мой друг - в широкополой шляпе, плаще до пят, с бокалом коньяка "Бисквит" в правой руке и с кубинской сигарой китайского производства в другой. Меня он даже не заметил, скорее всего потому, что меня там не было.
И я пошел к стоянке такси, насвистывая боевой марш жЫдобандеровцев: "На майданi коло Ради зiбралися колоради"
*
Пришел друг в плаще до пят и широкополой шляпе с георгиевской ленточкой. Он был взволнован настолько, что коньяк "Бисквит" выплескивался из большого бокала времен Екатерины Второй с вытравленным на стекле двуглавым орлом.
Слушай! - сказал он - и тут же перешел на шепот- Скоро все это закончится! У нашего региона будут новые правители! Тут друг заговорщически подмигнул и добавил - издалека!
Кто же? - спросил я
Братья Кастро - еще тише сказал друг - оба. Фидель и Рауль. Ты не поверишь, но в Днестровских плавнях уже начали выращивать сахарный тростник!
Но я поверил ему сразу. Во-первых, потому что мне это приснилось, а во- вторых потому что я давно сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции.
*
Постепенно среди женщин Одессы в моду вошел обычай носить воду в больших глиняных кувшинах, которые они ставили себе на голову, даже без особой надобности . Многие старались хоть один раз в день пройти в таком виде мимо Одессой областной администрации. Говорили, что это приносит удачу в бизнесе и личной жизни.
Если же им вдруг попадалась женщина, которая несла воду в ведрах на коромысле, от нее шарахались, как от чумы. При этом кувшины падали с их завитых голов и с треском разбивались.
Вчера видел Одесскую Фарцу, которая развешивала белье, напевая:
на Фонтане есть гора
самая большая,
а под ней течет Кура
мутная такая,
если на гору залезть
и с горы бросаться,
очень много шансов есть
с бизнесом расстаться!
Новое время - новые песни, подумал я, поправляя рыцарский крест с орлами мечами и свастиками на своем новом эсэсовском мундире, вышитом украинским орнаментом с семисвечниками и шестиугольными звездами.
*
Снилось, что доктор Бенкендорф-Багратуни прислал мне повестку на плановую госпитализацию в Третье Отделение одесской психушки. Люся долго думала, во что меня одеть. Дело в том, что на мне уже была смирительная вышиванка, поверх которой был надет парадный и не менее смирительный эсэсовский мундир с рыцарским крестом с мечами орлами и свастиками и орденом Штирлица. Но время требовало инноваций. И Люся надела на меня смирительную черкеску с серебряными газырями. После этого я стал уже настолько смирным, что всякая необходимость в моей госпитализации отпала. И все же я пошел. По дороге встретил Одесскую Интеллигенцию. Она несла на голове кувшин со студеною водой из Арагви чистой. А как иначе она могла нести кувшин, если в одной руке у нее был китайский веер, где золотом вышиты осы, цветы и драконы, в на второй была муфта из трех хвостов чернобурки....
Проснулся в слезах.
*
На самом деле доктор Бенкендорф относился ко мне хорошо. У Херсонского безумия - поднадзорная палата, - часто говаривал он. внося очередную запись в мою историю болезни.
Дневниковые записи у него были стереотипны: больной смиренен, смиренномудрен, терпелив, любящ, а потому совершенно незаметен.
*
Звонила Одесская Интеллигенция и затараторила в трубку: ты не думай, между нами все кончено, я по-прежнему тебя ненавижу.... Но дело есть дело. Я дала твой телефон знакомому из Санкт-Путенбурга. Он будет тебе звонить.
Да хоть во все колокола! - ответил я, подавляя естественное волнение (я ведь сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции, вы не забыли?)
Не смешно! - железным, нет, стальным голосом сказала она и повесила трубку.
И тут же позвонил человек из Санкт-Путенбурга. "У нас к Вам предложение. Вы не могли бы приехать к нам прочесть несколько стихотворений в честь того, кого любит весь наш город, вся наша страна, вся Господня земля и исполнение ея, вселенная и живущие в ней...."
Простите, батюшка, - сказал я, - но у меня нет стихотворений в честь вашего Правителя.
Бог простит, а мы не судим - степенно ответил распознанный батюшка, - но не беспокойтесь, стихи уже написаны, Вам нужно будет только выразительно прочесть их перед камерой...
-Одиночной? - спросил я.
-Догадался! - с явным раздражением сказал батюшка - небось из евреев?
-Так и Вы ведь батюшка догадались! - смиренно сказал я и повесил трубку.
*
Однажды, мучимый ревностью, я спросил у Одесской Аристократии: Скажите, только правду, умоляю, этот придурок из горкома все еще ходит к Одесской Интеллигенции? (Напоминаю - когда-то престарелая Одесская Аристократия жила в одной коммунальной квартире с Одесской Интеллигенцией).
Нет, что Вы! Не ходит! - сказала Одесская Аристократия, но как-то неуверенно.
И тут я воззвал к ее христианской совести: Не забудьте кто отец лжи!
А я и не лгу! - гораздо бодрее сказала Одесская Аристократия. Ходит-то он ходит, но его уже месяц уволили из горкома!
- Правда уволили? А из партии исключили?
- Исключили, милый мой, исключили, вычистили поганой метлой, как говорили большевики в двадцатые годы.
И подлое мстительное чувство охватило меня с ног до подбородка. Голова же моя была холодна, как лед.
*
Как-то Одесская Аристократия рассказала мне, что к шестидесятилетию Великого Октября неудачливый поклонник ее юных лет князь NN получил персональную пенсию, как участник революции.
-Что-то Вы путаете, какой же он участник революции, если он князь?
- Как же не участник - всплеснула руками Одесская Аристократия - как же не участник, если его тогда чуть к стенке не поставили, едва ноги унес! Двадцать лет отсиживался в подвале в доме у этой (тут лицо старушки приобрело чрезвычайно злобное выражение) мерзавки! Этой хористочки, которая умудрялась петь в театре оперетты и в церковном хоре!
При большевиках она правда лишилась обеих работ. Но ничего, она поправила дела выйдя замуж за красного комиссара, инвалида гражданской войны.
- Вы что-то путаете - повторил я, как же так - в супружеской спальне - комиссар, а в подвале князь!
-Это Вы ничего не понимаете! - она специально вышла за безногого инвалида, чтобы он не мог спуститься в подвал.
А как я мог понять? Я же идиот, сумасшедший. Я давно сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции.
*
Снилось, что я лежу, привязанный к железной койке в поднадзорной палате Третьего Отделения Одесской психушки в нарядной смирительной вышиванке. В изголовье в задумчивых позах стоят зав. отделением доктор Бенкедорф и Майор Валерьевич. Ко мне подходит медицинская сестра... Знакомое лицо! Да это же она, она, Одесская Интеллигенция! В руках у нее шприц с желтоватой маслянистой жидкостью... Да это же сульфозин!
Сульфа, сульфа! - ободряюще сказала Одесская Интеллигенция. В четыре точки. И в язык!
И тут раздался резкий голос черной кошечки Баси, сидевшей у меня на груди:
Глаза выцарапаю, прослойка горкомовская!
И, зашипев, Бася подняла правую переднюю лапку с выпущенными когтями.
И страшное видение скрылось из глаз.
*
Жена Люся иногда любит меня дразнить, спрашивая, за какую сумму я согласился бы продать кошечку Басю. При этом я испытываю приблизительно такие же чувства, какие испытывал, будучи ребенком, когда меня спрашивали, кого я больше люблю - папу или маму.
Я отношусь к этой дразнилке совершенно серьезно. Я прижимаю черную кошечку Басечку к груди и говорю - ни за какие деньги!
Басечка обычно довольно мурчит, но потом спрашивает: а ты мог бы променять меня на любовь Одесской Интеллигенции?
Секунду, нет, долю секунды, я медлю, но с удвоенной решимостью говорю: Никогда!
И черная кошечка Басечка спокойно засыпает у меня на коленях. А я сижу перед компом, размещая в ФБ стихи, за которые меня ненавидит Одесская Литературная Общественность.
Еще бы! Ведь в моих стихах (вы знаете, вы знаете, вы все, конечно знаете) нет ничего, кроме секса и насилия. А! Чуть не забыл! Еще менторский тон!
*
риходил друг в плаще и широкополой шляпе с тростью конца девятнадцатого века, серебряный набалдашник, черное дерево. И только кубинской сигары не было в его руке. Он курил сигарету "прима". Без фильтра!
Что случилось? - спросил я. Почему ты изменил своим привычкам?
Я изменил? - в отчаянии воскликнул друг - это Остров Свободы изменил делу Свободы! Они... (тут голос его задрожал и слеза покатилась по щеке) - Они установили дипломатические отношения с мировым жандармом! С Пиндосией!
Что за лексикон! - сказала кошечка Бася, - не иначе как ты насмотрелся новостей РОССИЯ 24!
Я - насмотрелся? - воскликнул друг- Да я.... я только подошел к телевизору... я включил на минуточку, посмотреть, не испортился ли....
- Ты посмотрел весь выпуск не менее чем два раза подряд! - сказала Бася и, покачивая бедрами, вышла на веранду.
*
Звонила Одесская Интеллигенция.
- Слушай, а ты не мог бы хоть в старости свалить отсюда?
- Нах?
- Хоть нах, хоть в Германию. Ну, чтобы не умирать у нас, в Одессе.
- А это почему?
- Потому что для Одессы ты уже умер двадцать лет назад! Понял?
- Понял, - сказал я и повесил трубку.
И тут же вновь раздался звонок!
-Чем вешать трубку, когда с тобой дама разговаривает, лучше бы сам повесился!
Ничего себе начинается денек, - подумал я и опять, ни слова ни говоря, повесил трубку.
*
Как-то раз Одесскую Интеллигенцию назначили зав. отделом литературы в гламурном глянцевом журнале. Конечно, она сразу же позвонила мне и предупредила, что печатать меня не будет. А после этого, как-то замявшись, спросила - ведь у тебя обширные связи... У тебя нет знакомых живых нобелевских лауреатов?
- Есть один, - признался я, - очень стар, но иногда становится перед женщинами на колени, сам видел!
-Этого еще не хватало! - сказала Одесская Интеллигенция, чтобы потом мне его с колен поднимать и на своем горбу тащить в госпиталь! ты лучше ему скажи, чтобы он прислал свою подборку в наш журнал. Только строго предупреди его - чтобы никакого постмодернизма! Никакого постмодернизма!
Только Дереку и дела, что посылать подборки в твой великий журнал - подумал я. Да еще и этот постмодернизм... Да и пишет он на английском языке.
Впрочем, с постмодернизмом в Одессе всегда проблемы. Нет-нет, да и прокатится по городу волна постмодернизма, сметая все на своем пути.
*
Снилась черноморская тюлька, которая говорила мне:
Ну кто ты такой! Ну подумай, кто ты такой! а меня рисовал одесский художник Валя Хрущ! А меня с удовольствием ела Одесская Интеллигенция!
Меня тоже - грустно сказал я, просыпаясь.
*
Снилось, что я стою у позорного столба и читаю приклеенное на нем объявление: "Всем неравнодушным! Позвоните по этому телефону и скажите Борису Херсонскому, что я его ненавижу! Одесская Интеллигенция." И мой телефон на свисающих бахромой полосках бумаги...
Господи! Что же мне делать?
А ты не стой у позорного столба - резонно сказала мне кошечка Басечка, как всегда сидевшая у меня на правом плече, - тебя тут никто не держит.
Я не сказал Басечке, что меня держит любовь к Одесской Интеллигенции.
*
Снилось, что я гуляю по барахолке и вижу старый фотоальбом. Поднимаю его, листаю.... Господи! Да это же альбом Одесской Интеллигенции! Вот она в детстве, в ползунках и с соской в милых губках, но муфта из трех хвостов чернобурки и китайский веер уже при ней! А вот она на пляже -ей, должно быть шестнадцать. Боже! Как она хороша с томиком Бабеля в руках и со стопочкой бутербродов с тюлькой на газете "Знамя коммунизма!". Муфта и китайский веер тут же, на подстилке. Но как этот альбом попал на барахолку!
Страшная догадка парализовала меня. Так и есть! Китайский веер и муфта у того же продавца! Я хватаю муфту и прижимаю ее к груди со всей силы и....
просыпаюсь от боли и резкого мява кошечки Баси, запустившей в меня все двадцать острых коготков.
Она, конечно права, нечего поступать с живой кошечкой, как с мертвой чернобуркой.
Некоторое время я лежал неподвижно повторяя про себя: ты жива еще моя старушка.... Есенин...
Да, тут многие уже забыли, что я сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции.
*
*
Мне приснился человек в строгом сером костюме с круглым черным значком с багровым профилем Ленина. Разрешите представиться! - сказал он и показал мне маленькую красную книжечку. Я предложил ему присесть, и он присел, но не на антикварное кресло, а рядом с ним, и все время разговора сидел орлом, кроме того он закурил сигарету "Прима" - я узнал эту пачку!- и периодически стряхивал пепел и сплевывал на туркменский ковер начала ХХ века.
- Я пришел к вам передать прощальный привет от Майора Валерьевича - сказал мой гость.
- Вы имеете в виду Меера Вольфа? - спросил я.
- А для чего Вам знать, кого я имею в виду? Лишняя информация вредна. Повторяю - я привез Вам прощальный привет от Майора Валерьевича.
- Он что, умер? - спросил я.
- Мы никогда не говорим "умер" жестко сказал гость.
- А как Вы говорите?
- Мы говорим: "Навсегда скрылся от наружного наблюдения".
- Понял - сказал я и проснулся.
В комнате стоял густой запах табака с примесью серы. На ковре был рассыпан пепел от сигареты. Более того, пустая пачка "примы" валялась тут же. На столике в стиле ро-ко-ко-ку-ка-ре-ку лежало две папки. В одной было мое оперативное дело из Углового Здания, в другой - моя история болезни из Третьего Отделения Одесской психушки, исписанная витиеватым архаичным почерком доктора Бенкендорфа.
*
Снилась Одесская Интеллигенция в ватнике, с муфтой из трех хвостов чернобурки и китайским веером. Никакой иной одежды на ней не было.
Сейчас же сними ватник! - потребовал я.
-Не могу! - печально сказала она - для этого мне придется отложить муфту и изменить своим принципам.
*
Рано утром я вышел на участок, полюбоваться на травку и цветочки. Черная кошечка Бася кинулась мне под ноги и перевернулась на спинку, явно желая, чтобы я почесал ее ногой по животику. Рукой я сделать этого никак не мог, мои руки были связаны за спиной рукавами смирительной вышиванки, чтобы я ненароком не сорвал гортензию или настурцию.
Я ни в чем не могу отказать жене Басе и кошке Люсе - или я опять что-то напутал?
Но когда я гладил Басю? Люсю? О Альцгеймер, куда ты ведешь меня? вытянутыми пальцами левой стопы, я не смог удержаться на ногах и сел прямо в розовый куст - как мне его жаль!
И тут я услышал ехидный смех. Это смеялись Одесская Интеллигенция и Одесская Литературная Общественность. Им было годиков по шесть, белые блузки, черные юбочки и белые нитяные гольфики и сандалики, о эти сандалики! Косички и белые банты также имели место.
Одесскую Интеллигенцию я узнал по муфте из трех хвостов чернобурки и китайскому вееру, на котором золотом вышиты были осы, цветы и драконы,
а Одесскую Литературную Общественность я вычислил, потому, что кроме Одесской Литературной Общественности, с Одесской Интеллигенцией никто не желал водиться.
*
Я ходил взад-вперед по протоптанной мною же дорожке, держа по своему обыкновению руки за спиной и думал - о ней, о ней, об Одесской Интеллигенции. Почему, почему я не стал одной из ее знаковых фигур! Почему она не несет меня вместе с другими знаковыми фигурами на вечер в Городском Полуподвальном Клубе?
-Да не убивайся ты так! - сказала черная кошечка Басечка и потерлась о мою ногу. Ну стал бы ты членом какой-нибудь институализованной литературной группы (последние слова Бася произнесла с видимым усилием), ты бы увяз во всем этом, у тебя бы просто были связаны руки... Ой, извини!
Извинялась Басечка по понятной причине. Ведь я держал руки за спиной не просто так! Они были связаны рукавами моей любимой смирительной вышиванки.
*
Майор Валерьевич вел меня по узкому коридору в огромный зал Библиотеки Углового Здания, называемого так, потому что оно находилось на углу улиц Бабеля и Бебеля. Щелчок выключателя и мрачные казематы озарились тусклым красноватым светом зарешетчатых лампочек.
Чтобы электричество не сбежало - подумал я.
Правильно думаешь! - сказал Майор Валерьевич. - Ну смотри, смотри, вот они все ваши интересные книжки, от чтения которых ты сошел с ума!
-Я сошел с ума не от чтения интересных книжек, а от любви к Одесской Интеллигенции! - четко, как на построении в пионерском лагере отчетил я.
- За дачу заведомо ложных показаний - год пионерского лагеря - в пондам сказал Майор Валерьевич. Ну иди, иди, полюбуйся, можешь взять домой почитать, если что приглянется.
Я медленно подошел к огромным книжным полкам и - о ужас! Весь подвал был заполнен произведениями гениального секретаря ЦК КПСС лично Леонида Ильича Брежнева - Целина, Возрождение, Малая Земля... Не может быть! Я метался от полки к полки.
И тут раздался громкий сатанинский смех. Это смеялся Майор Валерьевич.
*
Люся, проснувшись среди ночи, и, увидя меня сидящим у компа, прикрикнула: Ты не спишь? А ну, быстро марш ПОД кровать!
Я сразу понял, что она принимает меня за кого-то другого.
*
Внезапно мой друг отбросил сигару и поставил на стол бокал с коньяком "Бисквит". Его глаза наполнились ужасом. Тыча пальцем в угол он восклицал: Че Гевара! Че Гевара! Было ясно, что друг галлюцинирует.
Я посмотрел в угол, но вместо Че увидел женщину, склонную к полноте, с китайским веером и муфтой из трех хвостов трехглавой и треххвостой чернобурки. Одесская Интеллигенция! Одесская Интеллигенция! - закричал я.
В дверях появилась Люся с двумя смирительными вышиванками - для меня и для друга. Господи! - горестно воскликнула она - все посходили с ума. Этот от любви к кубинской революции, а этот от...
От любви к Одесской Интеллигенции! - хором сказали приблудный кот Саид, крупнейший из ныне живущих котов современности Жан Котэ де Тревиль и черная кошечка Басечка.
Откуда, откуда они все знают????
*
Главное занять нейтральную, взвешенную позицию - сказала черная кошечка Бася, сворачиваясь клубочком на коврике перед камином.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney