РАБОЧИЙ СТОЛ

Лидия на берегу

часть 2

перевод сборника македонского поэта Истока Улчара

ИНТЕНСИВНЫЙ КУРС АГОНИИ 
(2016)

Стихи, написанные поверх конспектов по химии;
читать в автобусе 

РАЗУМИХИН

Я вижу моего друга в пивной бутылке,
из которой он недавно пил.

Я читаю моего друга в словах
его любимого писателя,
которые тот однажды произнёс.

Я слышу моего друга в пластинке
Тозавца,
которую он подарил мне, прежде чем отселиться.

Я приветствую моего друга в пластинке
Да Джака Накота;
(это на её презентации
мы познакомились).

И мне кажется, что я чувствую
дым его сигареты.

Мой друг, он повсюду в моей комнате,
и неважно, сколько рифм, сколько splitов
и сколько tagов отделяет нас друг от друга.


…читать на митингах

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗВРАЩЕНИЯ

Человек нажал кнопку.

И вырос мох на всех сторонах света,
листок заменил кактусу колючку,
а у баобаба уменьшились корни.

Синие фрукты выросли на деревьях.

У самцов появились матки,
были клювы, а стали губы,
рыбы покрылись шерстью.

Бабочки украсились титановыми крылышками.

Порвались дождевые капли,
из зёрнышка града вырвались молнии,
туман превратился в плазму.

Солнце зажгло Луну.

Всё было под контролем
человека и его машин.

Метрополис

Наш отец
нас бьёт по стеклянным глазам,
он не хочет, чтобы мы смотрели.

Мы ему нужны
слепыми.

Мы
его рабы,
его роботы,
прислуга;

Мы
его клоуны,
джокеры,
его курвы;

Мы его марионетки,
невидимые нитки
тянутся  в подземелье.

Там он показывает нам
немые фильмы 
в переводе на странные языки.

Граммофонную иглу он ставит
на царапины,
мы слушаем:
одно и то же повторяется.

Он сверху посылает нам
дырявые бумажки,
«книги, – как он говорит, –
набраны шрифтом Брайля».

И мы чувствуем себя прекрасно.

В нашем Метрополисе
без Супермена.


Молох

Строит фабрики из наших сердец,
трубы торчат из ушей.

А дома наши полнятся дымом,
жидкие химические отходы 
текут в наши почки.

На телах наших
чёрными чернилами 
пишут свои мемуары
сильные мира сего.

В воздухе пахнет
сибирским снегом и Zyklonом B.

Его войска маршируют
по нашему чреву,
артериям и венам.

Мы добровольно покоряемся
Его системе,
Его религии,
Его новому порядку.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ 

Я дома
в облике потерянного Сверхчеловека,
я готов завоевать паркет,
но хочу спать.

Меня щекочет солнечный зайчик.
Мой Apollo 50
из стронция,
я улетаю на Марс
колонизатором.

Теперь я химик,
пойманный в два треугольника
арабскими инквизиторами.

Бутылочки, шишечки, палатки
гуляют под копытами козла,
рисуя число дьявола.

Я чувствую, как флаг
моей Отчизны 
меня душит
и мешает видеть.

Я уже прикован цепями
к серой стене солнца,
и человек в униформе
хочет распотрошить меня.

Он разрывает мне кожу,
ведёт на другую сторону,
и я засыпаю на матрасе
из пепла идеологий.

Спокойной мощи!


Читать на кладбищах

Естественный отбор?

Вечер после дождя,
на асфальте улитка.
Быстро прошёл человек
и убил маленькое животное.
Хруст его дома – вскрик немой смерти,
нож для тишины.
Человек поскользнулся,
но оправдался:
«Побеждает сильнейший».
Человек, который убил улитку,
продолжил свой путь.

СОЧУВСТВИЕ К ВОДЯНОЙ ЗМЕЕ

Не бойся, милая!
Плыви сюда!

Я не боюсь тебя.
Я знаю, ты не сделаешь мне больно,
в отличие от тех, что боятся тебя,
только потому, что ты выглядишь опасной.
Как бы ты могла навредить мне?
Чем бы ты могла навредить мне?
У тебя ни яда
ни сильного тела,
чтобы навредить,
убить, уничтожить.

Плыви ко мне!
Обвейся вокруг моей руки!

Пока ты испуганно ложишься
на мои тёмно-синие вены, я чувствую,
как по ним течёт твоя судьба.
Много нас таких по всему миру,
из-за собственной ограниченности
люди бегут нас,
наш род вызывает у них страх и отвращение.
А у нас страшно – 
быть отторгнутым от своего вида.
Они боятся нас,
боятся того, как мы ходим, как мы говорим,
как ведём себя, и как думаем,
боятся того, что мы чувствуем,
того, что вызывает у нас смех,
и того, во что мы верим.
Наших корней
И кожи нашей боятся.

Поэтому плыви ко мне, дорогая,
Ещё, ещё ближе!
Прими же моё сочувствие!


ВСЁ, ЧТО ОСТАЛОСЬ МНЕ ОТ ПРАДЕДУШКИ

три ордена,
парадная сабля,
несколько чёрно-белых фотографий

и миллион прекрасных воспоминаний

БОГИНЯ

Рядом с Тобой
я верю в существование
совершенного круга.

Рядом с Тобой
я понял теорию
бесконечной вселенной.

Рядом с Тобой
смертные теряют рассудок
и укоряют себя за то,
что не встретили Тебя раньше.
Ангелы впадают в транс
и, обкорнав крылья,
слагают о Тебе оды.
Дьявол мечтает Тебя похитить
и увести в свои тёмные покои,
боги, зардевшись, падают ниц,
плачут, как дети, от восхищения,
умоляя простить их 
за гордую  мысль:
будто они одни
властвуют.

Рядом с Тобой
я могу 
вечно хранить
последний комочек воздуха во всём мире.

Рядом с Тобой
даже смерть – подвиг,
лёгкий, как выдох.

КЛАРК КЕНТ

        Каждый вечер он засыпал под Небом 
        Мира, а просыпался с первыми лучами Надежды. (Живко Грозданоски)

Никто не знал, кто он.
Никто не обращал на него внимания.
Никто его не замечал.

И в тот день,
когда он собрал чемодан,
надел 
старое пальто
и чёрную шапку,
когда он ушёл
быстро, как и пришёл,
даже тогда
никто его не увидел,
никто с ним не поздоровался,
никто и не понял,
что в мрачном влажном подвале
заброшенного ветхого здания
существовал человек,
который чувствовал,
думал,
жил.

Никто не вспомнил о человеке.