РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Алла Зиневич

(в скобках)

19-04-2009 : редактор - Кирилл Пейсиков





«Это всего лишь подборка весенних текстов, милый мой, и не рассматривай их как насилие, даже как желание…это – песнь потерянных знаков препинания, Иоанна на Патмосе, одинокой луны над Лиговкой….ты – волен быть с кем хочешь, каким хочешь, а я не вольна не петь тебе…не жить подлинно и вместе с тем под маской (фигур умолчания)»

Неизвестный автор

Валентину.




(в скобках)

Возможно, вы поставили лишнюю закрывающую (открывающую) скобку
Word (Слово).
В. ([любимому] фотографу)



Пишем один, два в уме.
Речь: не могу полюбить.
(Мысль: ибо люблю тебя).

…ибо я однолюб, как однолетник-трава,
(она же бессмертник, сохнущий от любви,
[отдающий телесные соки словам,
но если тебе, то хватит и на слова] ),

(ибо я говорю в скобках, тише, чем шепот),

да, я кричу на площади, кровоточу
(ибо не могу коснуться тебя языком
[ни в каком
из смыслов, ты мой Фома
{умоляю, не умею повелевать},
вложи целебные пальцы в мои стигматы ] ):

скобки-скобки, как сплетение пальцев
(супругов или девушки с парнем,
если бы – наших!),

возьми меня в скобки
(в жены, в объятья, и то и другое=без обстоятельства),

ибо я не верлибр, хотя пропадают рифмы
(они прячутся в скобки,
они тебя любят [в скобках]),

ибо я однолюб, я цветок-однолетник-бессмертник
(и неважно, что там банальничают ботаники),
возьми меня в скобки
(выпусти меня из клетки),

если ты хочешь мне счастья (замуж).

Пишем муж, жена в уме.
Пишем я, ты в уме.
(ибо я люблю тебя в скобках)


Жить с Апокалипсисом в сердце...

Жить так, как я стремлюсь, очень трудно, потому что речь идёт о жизни с открытым сердцем.

Алла Горбунова



Жить с Апокалипсисом в сердце,
как будто каждый миг – последний,
и самый первый, дерзновенный,
и нынче – мира сотворенье,
и новое небо и новую землю
видеть –
в косвенном, косном, себя забывшем –
самозабвенно.

Слепая логика взросленья,
благоразумных бельм седины –
как древле тезка твой латинский,
тебе я зрение согрею,
коснувшись век пером Жар-Птицы,
но перья те – мои ресницы.

Все в мире – жизнь, и даже в смерти –
во взрывах звезд, в зерне подземном;
кровоточивый снег весенний
родит зеленые страницы,
чей шепот юный, колыбельный,
мы телом сладостно услышим.

Распятым жить с Граалем в сердце,
как будто каждый миг – как песня,
и вся любовь, и воскресенье,
и пьешь Эвною, а не Лету,
и новое небо и новую землю
в моих зрачках
парным, фаустовским, тибетским жестом
запечатлеешь.


Criminel

В память ночного возвращения с деловой встречи



Шляться ночью в райончике злом, бандитском,
словно я девка, в кармане финка,
у тебя почата бутылка пива,
платформа не найдена – навзничь тебя на насыпь,
руки в кудри да целоваться,

чтоб казаться себе разбитной, блатной,
пить из горла, в обнимку шансон горланить,
воровскую с тобою крутить любовь
- наконец-то – в снегах у насыпи!

Под мостом теряться в темное время суток –
ты боишься, нас примут за проституток,
изнасилуют и убьют – обоих, за женственность, юность, нежность,
но у меня такая к тебе любовь,
что ей не страшен и Страшный Суд,
и мартовская полночь у Боровой.

Говорю, защищу от кулака, от ножа –
нервная ирония в зрачках продолжает дрожать,
и губы – Иосиф! – блеском зеркально-влажным:
над Лиговкой, на голову выше меня –
сверхновая Вифлеемская звезда!
Ночь – нирвана.

Кровью, нутром прошу, зубы стиснув, зрачками прошу:
прислонись же, прижмись ко мне,
под руку – скользко! – меня возьми,
мне не страшно, мне хорошо,
ловить машину, сталинские дома
или заводы, весна или зима,
ночь, март, и что-то во мне хищное и кошачье.

Та, кто вселилась в меня, веселилась в меня,
она бы пила, она бы целовала тебя,
у нее ножи за пазухой и в глазах,
это то, что сильнее и глубже меня,
это луна и март, стены серые, белый снег,
зрачков твоих путеводное небо.

И если кто не знает силу своей любви,
если кто не верит своей любви,
то пусть идет платформу искать
на Лиговке, в час, когда с небом спят
заброшенные заводы, здания непонятные,

там кровь молодеет, тело поет как рельсы,
там живет во мне расстрелянная в 20ых девка,
там я от речи твоей воскресла,
и стала, как есть, как буду, как прежде –
в ночных снегах твоя заступница-Герда,
Катрин де Монсальви с солнцем в сердце.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney