РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Сергей Михайлов

Этюды

03-05-2018 : редактор - Тимофей Дунченко





Этюд

Эта осень была отчаянно красива
Как женщина, которая пережила потерю и решила жить дальше
И вот она шла по городу, щедро расплёскивая выстраданную свою красоту направо и налево, а старики смотрели ей вслед и цокали языками
Те, что сохранили подобие памяти, сильно разбавленное слепотой и воображением, кто шамкая, кто хрипя, словно запретное лакомство, пробовали вернуть, припомнить на вкус, назвать имена других женщин, с которыми не сложилось или сложилось совсем не то
То, что давно ушло, как будто вновь от них уходило
И этот нечаянный праздник, вмиг озарив, погружал их в ещё более горький мрак
Они понимали, что другой осени у них уже не будет
Но многие ошибались и в этом


Весна

Во дворе субботник под I Will Survive, а на улице Беговой, куда не долетает музыка, толстая тётка чуть не в шубе кричит, подбоченясь, в окно:
- Форточку, я говорю, открой, тепло на улице!
Опухший мужик с непроницаемым ликом распахивает окно в первом этаже и исчезает в темноте квартиры.
- Форточку, я ему говорю! О, ёб твою мать! А он окно открыл. Оооо! - оглядывается тётка. Но рядом никого нет.
А я вот думаю вступить, наконец, во владения подвалом и снести туда весь хлам, накопившийся с прошлой весны.


Утро коротких рук

Нужен был нормальный заварочный чайник в цветочек-горошек, а не этот французский бастард.
Я давно предрекал ему бесславную смерть от стеклянного донца бутылки, торчащей из мусорного ведра, в момент исторженья спрессованных чаинок. На днях передвинул ведро в неудобный угол и повторил про себя пророчество.
А сегодня утром, достаточно всех к тому подготовив, кокнул его именно так.
На свалке, впрочем, будет ему не одиноко: с ним последовала туда бывшая приставучая вешалка с бархатными плечами и не менее тёмным происхождением.


Новый Архимед

За две недели до этого всякая обувь на левой ноге стала мягко и отрывисто похрустывать в затухающем шаге, под косточкой большого пальца.
А затем началась свистопляска с женщинами, которой давно не бывало: они стали появляться и исчезать – аккурат в противофазу, как единая команда по синхронному плаванию, выступающая под хит этого лета «Нет любви на свете, ну и пусть».
Может ли это быть какой-то специальный закон природы, выводящий одно из другого – свистопляску из обуви, женщин из хруста?


Чур

В середине вечера появилась Ахматова – дрожащим силуэтом на штукатурке, выбрав профиль достойной.
- Разве я вам соседка? - с пеплом роняла она Жолковскому и ниже.
Но с разных сторон уже к ней летело:
- Свет! Это свет так! Зажгите другую лампу!
И так открестились.


Неваляшка

В кощунственной пляске бестрепетно растоптал крупную неваляху.
Я помню её ещё маленькой неваляшкой – из нашего общего детства,
когда с этой заразой не было никакого сладу.
Дальше – больше.
Люди ложились и падали и уже не вставали.
А она только раздавалась в боках и блюмкала утробными колокольцами,
вскакивая снова и снова.
Её мне жалко не было, но я обидел её хозяина, и он плакал, как маленький.


Можем повторить

Строители БАМа хотели водки, а на прилавках горело золото.
Столица плавила купола, только бы дотянуть нитку.
Нитка рвалась на каждом стыке, и лом поднимал довоенные кости.
Только зэки, откинувшись, могли бы о них что-нибудь рассказать,
но без печати бамовского генсека их в самолёт не брали.
Хоронили и теперь как придётся.

Если бы государственный стыд не питался личным стыдом,
мы бы всё это знали.
Но мы злокачественно стыдливы
и ничего себе не расскажем.
И всё повторится.


Битый час

В девятьсот семнадцатом нашим ходикам перешибло часовую стрелку,
и с тех пор ходит одна минутная, и мы вместе с ней только что удаляемся
всё от того же часа, с каждой минутой к нему приближаясь.



 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney