РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЛеонид Шваб
Двадцать два стихотворения
10-05-2006 : редактор - Гали-Дана Зингер
* * *
И солнце бледнеет до полной луны.
Англичанин выходит, ступает на снег.
И снег подтаивает, струится под ним.
И кто-то настроенный против него.
Рождается и умирает в душе у него.
И чувство потери тревожит его.
И он поднимается, ослепший.
Наощупь выводит на снегу – англичанин.
1987-1989
* * *
Вывешивать белье,
Питаться снегом,
В наш двор не заходило время,
Нас не боялась детвора.
Припомним – детвора с магнитом
Проходит нашей улицею торопливо
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
1992
* * *
Бежал к обрыву,
Раскинувшись на плечах,
И насторожившись,
Опомнился вдруг.
И в тот же миг
Со всех сторон высыпали наизготове,
Пойдем, милый, извини,
Хорошо, идемте.
Было ли слышно,
Как возвращались,
Как завороженные,
Прекрасной толпой, гурьбой.
1987-1989
* * *
На войлочной свистульке
Танцы народов мира,
Качая головой,
Качая головой,
Отбивая пятками, в самом деле,
Войлок надкусывая, как опий,
Грузный, склонившийся,
Волосы чистый серпантин.
А что, мол, национальный сербский,
И национальный сербский, чисто,
Всхлипывает, играет.
1987-1989
* * *
В простодушии своем не замечая
Ни скатерти в жирных брызгах,
Ни рюмок национальных,
Ни хлебного тесака,
Раздвинув ноги, откинувшись на подушках,
Как гость –
Куда там в простодушии своем,
Звуки не расценивает,
На верхушки тополей глядит вприщур,
Сгорбившийся, не отдохнувший с дороги.
1987-1989
* * *
Был опыт в градостроительстве,
Строил в Польше,
На рубеже первичных изысканий
Испытывал отвращение как профессионал,
Замыкался в себе,
Отвечал самым высоким требованиям.
1992
* * *
Нет, никогда не может статься,
Чтобы электрик молодой
Не отрицал основ естествознания,
Не рисковал жизнью.
Он повествует о войне,
Неразличимой невооруженным глазом.
Радиопомехи беспрестанно вмешиваются в его речь,
Прощай, электрик.
1994
* * *
Ударим в веселую лютню,
Поедем на аэродром.
Воскликнут часовые:
– Сюда нельзя, панове!
– Как жаль, мы проездом, панове,
Мы лютню продаем.
У вас на аэродроме
Светло, как будто днем.
Очевидно, празднества святые,
И нам скрываться не пристало,
И, значит, наши золотые
Мы раздадим кому попало.
1995
* * *
Глубокий старик, поджидая Каминского.
Глубокий старик, поджидая Каминского.
Каминский задерживается на аэродроме.
Каминский задерживается на аэродроме.
1995
* * *
Дух безмятежный рассеивается,
Передо мной как на ладони пакистанский путь,
Осторожным движением сердца
Поправляю замешкавшийся пульс.
Природная горячность развязывает мне язык,
Моя жизнь незамысловата, ибо я горделив.
Я наклоняюсь к бессловесному татарину с просьбою
Разбить мне голову.
Мне жаль, что я внутренне напряжен,
Я оставляю без внимания опаснейшие приметы.
Я разрываю воротник сорочки и с наслаждением пою:
”Пакистан, Пакистан”.
1996
* * *
Мне кажется я проживаю в раю,
На бесчисленных множествах потайных плоскогорий,
Глаза поднимаю, как бубны,
Рукою указываю на пришедшую в негодность автостраду.
Я предчувствую плен и войну,
Надо мной зависает тряпичный кулик, он же скворушка златозубый.
Планеты приходят в движение,
Оживает маховик силовой станции.
В оврагах белеют детали машин,
Мне жаль основ естествознания.
Я царь, мой обед никогда не готов, я злопамятен, как Иаков,
Я пропал, слава Богу, как говорится.
1996
* * *
Давным-давно, в незапамятные времена,
Когда звенела соловьем радиостанция,
Я торговал ликером, как понтифик,
И провинившись, следовало отвечать ”аминь”.
Я ожидал возмездия за бедность,
Я мог бы прозревать картины будущего.
Строительные конструкции представлялись мне авиационными,
Тайны воздухоплавания не существовало.
Холмы соскальзывали в океан,
Показания очевидцев запечатлевались на магнитную ленту.
На крыше мукомольного комбината стоял часовой,
Лунный камень поверх головного убора.
Я чувствовал себя родным в промышленном коридоре,
Когда я мечтал, я истинно отбывал наказание.
Береговые службы, в сущности, бездействовали,
Характер катастроф кричал измену.
1996
* * *
Голова моя сокол,
На пастбищах плоскогорных никого не осталось,
Богородица летает над водою,
Как над Измайловским озером.
И в башне запертый военный летчик
Выплакал упрямые глаза.
Он родом из Удмуртии, он сломлен,
Не унывает никогда.
Судьба и совесть ходят как враги,
Я вижу летчика хозяином земли.
Я тоже останусь в живых, как герой, как единственный сын –
Огромного роста, с заячьей губой.
1997
* * *
Где было поле обособленное, вырастает роща,
На камне свечечка горит.
На самых дальних на дистанциях
Мои товарищи смеются надо мной.
И часовые не придерживаются позиций,
На подступах к Хеврону лужи да цветы.
Дорогие мои, скоро праздник,
Хеврон не принимает.
Как хорошо, я приласкаюсь к сваям трубопровода,
Мы пришлые, мы ничего не понимаем.
Олень, как колесо, приподнимается на воздух,
Качая белою или зеленой головой.
Благая весть уж не благая весть,
Овраги переполнены продовольствием, медикаментами.
Я выйду со скрипкой и бубном – я микробиолог,
Неистовостью приводящий в изумление сослуживцев.
1998
* * *
И астроном, холодея, уставляется на трещинки в небе,
Обсерватории уж 80 лет,
И часовой стоит на пирсе,
Как Лукиан, не умеющий изъясниться.
Ах, как много солдат и студентов на берегу,
На ужин собиралися друзья.
На вышках с глазурованной черепицей
Ночуют гости из Индонезии.
Открывали консервы, как дверь в зоосад,
Подземны толчки как вода,
И матери несут младенцев из окрестных сел,
И старцы приходили поживиться.
2000-2003
* * *
Разлепляя уста, как половинки апельсина,
Отворяли калитку в последний микрорайон
И растаяли струйкою дыма,
Каждый рыцарь был ростом с семиэтажный дом.
И не стало ни воинов, ни музыкантов
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
2000-2003
* * *
Знаком свыше считали Луну,
Маляры, обработчики древесины главенствовали.
Ни единого аэродрома вокруг,
Голая степь на карте, солончаки.
Тюремный замок есть последняя граница,
И распоследний часовой выцарапывает на камне:
”Что мы без посадочной полосы,
Куда мы без взлетной полосы”.
2000-2003
* * *
Под первой луной притаился карманный вор
С миндалевидными глазами.
Под второю луной ничего не видать,
Автомобиль тяжелеет, наподобие мирового океана.
Автомобиль размягчается, тяжелеет, наподобие ртути.
Дескать, жизнь оборачивается ремеслом,
Прямую речь расшифровать нельзя.
И хочется картофельного супа,
Удвоить посты, нарушить государственную границу.
Кому доверить теплостанции,
Учетчики распоясались.
Электричество дозволяется навсегда.
Недостающие взгляду предметы воссоздаются по памяти –
И берег морской, и радиоприемник золотой.
2000-2003
* * *
Под неслыханной силы трактором звездолетом земля ледяная,
Поля колосятся, и ветер сшибает головной убор.
В медном кабеле запутавшийся олень
Перепугал дошкольников до полусмерти.
Некий солдат в черном фартуке освобождает оленя.
Играется свадьба по прошествии недолгого времени,
Дети ведут для солдата царицу,
Каковая глядит как жена,
И хлеб, и луковица от простуды достаются солдату.
2000-2003
• * *
Тюльпан был тополем, аэродром был конус.
Невдалеке определился молочный рынок.
Форштадты, некогда враждующие между собой,
Влачили жалкое существование.
Строительны площадки пустовали,
В исходной почве обнаруживались пустоты.
Караульные варили фасоль, озираясь по сторонам,
Освещение улиц поддерживалось в аварийном режиме.
И некий стройподрядчик останавливался посреди мостовой
И проповедовал как есть нетерпеливость –
Мелиоратором себя не ощутить,
Вертолетчиком никогда не проснуться.
К подрядчику подкрадывалась девочка-альбинос
И обнимала как родного отца,
И баюкала как родного отца.
2000-2003
* * *
Государство куриный бульон пустота,
В трансформаторной будке живут негодяи.
Заболоченные красные луга подступают к форштадтам,
И перепел, перепел ходит, как израненный военлетчик,
Клювом кривым выцарапывает на камне:
Любовь есть война есть любовь.
Когда же авось авария приключится,
И главный дизель раскурочит силовую подстанцию,
Мальчишечка пролетит на лошади на свирепой,
Он чужой, он Большая Медведица.
Мимоза погасит огонь. Форштадтские легко оживают.
Новое топливо будет аморфным, без запаха.
Мальчик летает, выстреливая из охотничьего ружья без разбору.
Болото сворачивается в твердую тряпицу,
Электричество даром уходит в подзол.
2000-2003
* * *
Кришна не плачет.
Медведи в саду преследуют дочь англичанина.
Назревает гроза, девочка схоронилась за камнем.
За оградой произрастают петунии.
Чем меньше планета, тем молния долговечней.
На рассвете стучится домой со товарищи англичанин,
Девочка спит на траве, дождь перестал.
Вместо медведей мы видим сборщиков хлопка.
2000-2003
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект:
ЮMoney | Т-Банк
Сообщить об ошибке:
editors@polutona.ru