СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Кирилл Пейсиков

Ласт трай

23-01-2011







e4

отец давно не воспринимает меня деревом
возле дома, где прошлогодние груши,
где-то под овечками погребен Сэлинджер.
волхвы под фонарями ищут звезды и тучи.
эта гуашь такая сладость,
словно я просыпаюсь
все время у твоего животика.
во мне рассыпаются зерна кока-колы,
которые ты перемалываешь в свои наркотики.

если береза порождает дупло
и скомканных белок друг в друге, и свежесть,
белкам не стоит спускаться на землю,
спускаться с волны на берег.
давай поиграем в голубые глаза,
в умные книжки, в траву подорожник,
давай поиграем в трамвай и его тормоза,
в запах шпал на каренинской коже,
давай подметем вербы с подножья скалы,
нагреем из ледышки гейзер.

ай, как тепло с тобой, вот веревка,
повяжи мне руки, грудь и шею.
поводи карусель со мной, прыгни в нору
к чёрным лисам и лисам белым.
мы снимем рекламу, как модно быть последним каином.

давай подметем скорлупки с края равнины,
выложим образ иконки из скелетиков кильки.
ай, как тепло и тепло, и тепло с тобой,
как чувства беглеца из Аушвица.
аюшки, хани, погнали за урожаем добра,
насобираем авоську и вмажемся.

если береза наполнена соком
искомых ласок из скабрезных фресок,
белкам не стоит подниматься к планетам
принцев больших и маленьких принцев.


Bc4

Большая рыба любуется у берега
На соприкосновение людей и неба.
В наших подсвечниках вырастит много света.
Cлучится пожар, прикрути меня к ветру.

После надежды умирает надюша
и все остальное, произнесенное в лучших чувствах.
Моя усталость позволяет не замечать чашу,
Ее проносят мимо, с запахом грибного супа,
Моя усталость позволяет складываться в оригами,
Для непонятных нужд, но чтобы всем досталось.

И как только ты оголяешь жало,
Большая рыба давно уже убежала.
Как только ты соберешься писать Санте,
Будде, Иисусу, ондатре о подарках,
Выключат интернет, а когда включат,
Кто-то другой окажется чем-то тебя лучше.


Qh5

в метро нельзя прислоняться к дверям и окнам,
внутри земли питомник усталых и робких.
в метро нельзя прислоняться к чужой взрывчатке,
к чужим сарафанам, платьям и прочим тряпкам.
на открытых станциях закрывать глаза,
при ярком свете нам ничего нельзя.
не связываться с машинистом, не шептать в динамик,
никто никогда не ведет поезда, они едут сами.
одними молитвами старых, беременных
и детей без ног, но с руками.

если заснем, не закроем воду,
мы проснемся зверятами другой породы,
к нам приедет другое метро и другая пирога,
другая телега, другая дорога,
другой самокат и другие тропы,
которые вовсе не в Рим, а в другую жопу.

бабушки у метро и все те же цветочки,
нет ни хуя нового, те же цветочки.
нет ни хуя старого, те же цветочки,
только мурашки становятся острее и тоньше.
корни кувшинок, воздушные змеи, клубочки,
морские узлы развязать языком до ночи,
не связываться с людьми, не шептать в динамик,
никто никогда не ведет поезда, они едут сами.


Qxf7#

возвращаюсь, не горит свет,
возвращаюсь, а горит дом,
возвращаюсь, горит цветком,
если с людьми подсолнухом,
а так нарциссом.

и говно - это тоже наука,
как инженерия или разведение шпицев.
моя история началась в больнице,
меня удаляли, как аппендицит,
меня кормили чайными ложками с кофе, в углу,
пока я не оброс конечностями и не выполз.

и сразу - на пони и в поле,
и сразу ветер в ресницы, в глаза,
такой красивый на поле в просторах,
такой красочный, разноцветный,
боясь эпилепсии от самого себя,
весь продуваемый, как простынь на прищепках,
подношу ладони ко рту, чтоб не выпустить пустоту.

я на самом деле уставшая армия,
я на самом дне консервная баночка,
во мне живет беспринципная прилипала,
давно охуевшая без смысла конца
и без смысла начала.

пусть деревья падают на меня,
пусть в меня врезаются самолеты,
урони меня, маяк, преломи пополам, маятник,
урони меня, Колизей, только пони урони в зелень,
я сошью костюмчик и выгоню кисок,
будет совсем не тревожно, спокойно – Писк!

все в онлайн игре проиграли корову,
а она кричит и молчит, кричит и молчит.
кричу и молчу, урони меня в угол,
я наказан за грубость, за грех и гром,
лучшее, что предлагают киты, слоны, черепахи,
наебать себя сразу во всем.


14.2 (bonus)

на дне реки Незнайка,
где полипы и звездочки говорят, -
нет неба, ни единой толики,
говорят, - нет неба, ни тебя, ни теплого.
в карцере, слева, мягкие мишки, мясники
ожидают приказа, чтобы броситься вправо
и вырвать сердец для праздников.
хор монашенок в анимэшном стиле,
мертвый Хит Леджер в новом фильме,
красным подчеркнутые заповеди бога,
съели небо, съешьте другого, я из всего плохого,
наша большая семья булочек примет меня как родного,
божонок сбежал со своей девчонкой,
создатель пришлет такого же.
черепашка сбежала в ивовую чащу,
киты уплыли в дельфинарий для стареньких.
на дне реки Незнайка много неба,
много неба и мусорных башен,
в них наши победы, наши победы, в них наши.
на полке огромного магазина в цирке
среди названий, цен, криков, среди всяких,
найдем без глазика, с одной ручкой
и дырой в полушарии левом, возьмем в карман,
возьмем домой и научим небу, надушим небом
и накормим собой.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney