РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВКирилл Александров
Родной непонятный язык
16-05-2020 : редактор - Женя Риц
--
Щенячья усталость
потеря птенца
в этих распущенных волосах
и дорога домой
и скорый отъезд
и желание принадлежать
но Умка поёт о том
как кошки со всей страны
сбегаются на твой корабль
отплывающий то ли в Уругвай
то ли в Уручье
скоро от бесшовных каналов
останутся одни швы
под которыми
предательски медленно
будет срастаться кожа
клочки шкуры шерсти
временные интервалы
и фрагменты пространства
а когда срастётся
усталый щенок бережно
возьмёт птенца в зубы
стараясь не поранить
и унесёт его
с проезжей части к пирсу
под крики благодарных чаек
и восторженный комариный писк
через много лет спасённый птенец
навестит друга молодого пса
которого так никто и не заберёт
к себе
в отличие от него
твоя дорога домой всегда рядом
достаточно распустить волосы
и тебе никуда не пора
ты никуда не спешишь
но зато
ты никому не принадлежишь
--
Ты говоришь почему я должна
объяснять свою вроде бы
беспричинную радость
соглашаюсь ведь это
как я не могу объяснить
за что извиняюсь
когда чувствую стыд
оттого что мне не стыдно
так и живём
у кого-то чувство сильнее
но длится оно меньше времени
чем у второго спокойного
чьё тихое тёплое страдание
не идёт ни в какое сравнение
со жгучей болью первого
когда что-то вдруг идёт не так
кажется это называется
разные темпераменты
хотя как ни назови
никто не такой как кто-то
всё строится на кирпичных компромиссах
бетонном терпении
кафельных хрупких попытках
не думать об определённых вещах
а потом вокруг всего этого
вырастает забор неписаных правил
только вот зачем всё это строить
если каждый раз можно ставить палатку
вешать гамак
откидывать кресла в машине
должно быть что-то
что не просто всё объясняет
а снимает необходимость объяснять
что-то вне кирпича и бетона
без палаток гамаков и других
вещей и их определений
только вот когда нас спросят
а есть ли это что-то
ты как всегда улыбнёшься
а мне как всегда
станет стыдно
--
Недописанная повесть о том
как работает праздник
не лежит на столе
и вообще ей негде лежать
ведь в этом круглом мире
циклической веры надежды любви
нет плоских поверхностей
вертится всё и скользит
повествует о том
что праздник тоже цикличен
как сбор урожая забота посев
о том как расслабленный фермер
курит траву и разум его
вслед за телом машины
сворачивает с трассы на просёлочную дорогу
замедляется скачет
уходит от знаков разметки
по глине кустам пустоте
где вертится всё и скользит
поля кукурузы пшеницы
невыросших ожиданий
хрупкие праздничные колоски
обвиваемые зелёными щупальцами
чрезмерной заботы
расслабленный фермер
пьёт тростниковую брагу
угощает ей безногого деда в коляске
потомка русских эмигрантов
он единственный кто знает
как работает праздник
но уже не может
говорить и писать
речь всё вертится
текст всё скользит
канавы коровы жиденький лес
сомнительных взглядов на жизнь
бумажные листья исписаны повестью
ветер внезапный пожар
круглый мир разрывается
цикл заходит в тупик
где расслабленный праздник
не хочет чтоб ночь прекращала его
отворачиваясь ускользая
не работает пей хоть кури
по какой ты дороге не едь
ничего не подарят в конце
даже может чего заберут
--
Родной непонятный язык
строит укрепления на стене вдоль границы
познаваемого мира
и пока мы молча стоим на этой стене
спиной к познаваемому
и лицом к пустоте
есть шанс что никакой стены нет
но как только я попытаюсь
взять тебя за руку и сказать что-то
мы скорее всего упадём
и если окажемся за стеной
то заебись
а если по эту сторону
то значит ты поняла меня правильно
но это увы
будет уже не так важно
--
Разговор обречённый с самого начала
как засидевшийся за костром
Егор Летов
как открывший окно
твой сосед
как всем давно настоебавший
союз как
глубоко в недрах деревянного дома
среди мух комаров
тараканов мышей
слова смешанные с золой
солью мукой и чаем
ничего не меняют не значат
лишь паутина колышется
слабый дымок
на краю горизонта
говорит перестань зовёт
идти молча не понимая
но и не боясь
привет извини
как ладно спасибо
удачи пока
шаг вдох раз два хватит
мука чай и пепел
всё значит всё
--
во что ты веришь
пока слепая луна
спрашивает у зрячего солнца
который час
пока осколки памяти
беззвучно стучат друг о друга
в чёрном целлофановом пакете
всё ещё веришь ли ты
в то что растает снег
на этом
непонятно как здесь оказавшемся
пустыре
что резиновые насекомые
и пластмассовые динозавры
вновь заведут хоровод
вокруг индийской вазы
под чутким наблюдением
семьи белых слонов
жителей каменной колыбели
всё вокруг обмазано глиной
и кровью
опутано речью и общей тревогой
верой в Стокгольмский синдром
и сомнениями в своей правоте
во что ты веришь
если ничего не боишься
не ждёшь и не просишь
наверное в то
что нет никаких
"так и должно быть"
нет вообще ничего кроме глиняной речи
и резиновых насекомых
но и те спрятаны в чёрный
целлофановый пакет
на верхней полке кладовки
в трёхкомнатной квартире
с видом на заснеженный пустырь
в городе слепой луны
и зрячего солнца
где живёт трое детей
играющих в заложников и террористов
угнетателей и угнетаемых
что лишь изредка умолкают
обращая внимание
на семью белых слонов
и продолжают играть
укрепляясь в своей вере в то
что конец никогда не наступит
или по крайней мере
ещё не наступил
--
Она спрашивает
надолго ли я останусь
в твоём архиве
цифровых копий радости
отвечаю
смотри на дорогу
крепче держи руль
нет у меня никакого архива
а у копий этих
нет оригинала
что ты на самом деле
хочешь услышать?
мастерство заключается в том
чтобы не делать
лишних движений
и не говорить лишних слов
что бы ты ни спросила
ответ будет зависеть от того
буду ли я держать в руках
лежащие у меня на коленях
твои голые ступни
будет ли открыто окно
и какого цвета на тебе будет платье
что бы я не ответил
твоя реакция будет зависеть от того
что ты на самом деле
хотела услышать
и только цифровые копии радости
со всех концов города страны континента
в виде сообщений телеграма
скайп-конференций гифок
телефонных вибраций и бликов
ни от чего не зависят
ничего нам не говорят
и ни на что не влияют
а мы говорим ими
вместо того чтобы смотреть на дорогу
и пусть некрепко но держать друг друга
ничего не желая услышать
и нигде не собираясь оставаться.
--
фГде-то есть точка
консолидации опыта
чьи координаты
не рассчитать по известным
нам с тобой формулам
(известные формулы
вообще никуда не годятся
а в остальных только и привлекает
что неизвестность)
так вот до этой точки
не поможет дойти
ни критическая теория
ни теория принятия решений
ни навигатор который
только всё усложняет
и не совсем понятно
в какой системе координат
её искать
это явно не пространство и не время
не память и не воображение
не сознание и не бессознательное
однако она всё же есть
и насколько мне известно
путь к ней знают
стамбульские кошки
кавказские таксисты
и немецкие учёные
говорят в ней сходится всё-всё
факты мысли знаки чувства связи
одинаково иллюзорные правда и ложь
уходят все страхи
и вместе с ними все желания
а ещё в ней становится понятно
что немецких учёных не существует
без сербских анархистов
а кавказских таксистов
без Ирины Аллегровой
и только кошкам (как и мне) насрать
Стамбул это Геленджик или Лиссабон
опыт или интуиция
икс или игрек
плохо или хорошо
и нет вообще никаких или
никаких точек и запятых
эти кошки совсем по-другому живут
(если вообще живут)
ни за что не благодарят
и не извиняются
только кричат иногда
так кричат что думаешь
а вдруг это всё действительно
происходит?
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney