РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Антон Полунин

За пределом Чандрасекара

27-05-2013 : редактор - Кирилл Пейсиков





Не дружи с головой

Не дружи с головой, голодай, становись травой,
Не стриги бороды, обходи стороною добрых,
Берегись понимающих, будь никому не дорог,
Зарабатывай голым аском и воровством.

Ничего, что черно, что чем дальше, тем ледяней
Голоса и глаза окруживших и окруженных.
Не звони собутыльникам, сестрам и бывшим женам:
Ты и так не один, у тебя миллион теней,

Миллион эманаций и тысяча панацей,
Цитрамон, трепанация, смех мертвецов за кадром...
..Невысокие волны вгрызаются в дебаркадер,
Невысокие звезды виднеются сквозь прицел.

Невесомые баржи вжимаются в тесный док,
Переносные смыслы, как мощи, лежат вдоль трапов.
Неизвестно, куда отправишься, все истратив,
И кого призовешь, и кому, словно старый дог,

Будешь класть на колени голову, окунаясь,
Точно в прорубь, в необратимый тревожный сон,
Где горбатая баржа смывает с бортов песок
И отчаливает от острова Окинава.

И отчаянье расчищает в тебе плацдарм
Для маневров: вдыхай отраву, завидуй, бойся.
Не бери себя в руки: любая работа - бойня,
Всякий дом - острог, не ходи по моим следам.

Деградируй, старей, пресмыкайся, кажись больным,
Обратись в чужое неверие, смейся, спейся.
А иначе - много ли проку от этой спеси?
Существуй, как умеешь: без гордости и вины.


Сеятель

Сеятель паники, жнец бессмертника и ромашки,
Житель провинции, жрец оглобли и колеса,
Делай, что хочешь, не обращай на меня внимания
Делай, что делаешь, я не стану тебя спасать.

Кто эта женщина на карманном дагерротипе?
Жидкие волосы, драматический контур скул…
Что с ней? Уехала? Умерла от брюшного тифа?
Впрочем, не все ли едино, что там у вас за скука,

Что за бессмыслица… Медь оркестра, воскресный полдень.
Что это в ящике: человек или манекен?..
..Слов еще множество, но какая отныне польза
В стихосложении, житель города в табакерке?

Боль выживания – тоже, в общем, альтернатива
Самокопанию между стременем и землей.
Кто эта женщина, без которой тебе противно
Существование: кухня, ванная, горсть колес -

Обыкновенное, аспиринное, цитрамонное
Усекновение тяжелеющей головы?
Нас не испытывают – банально берут измором,
Долгой нерадостью. Нам без разницы, мы привыкли

К зову инерции, спазмам памяти, винным пятнам…
Сеятель вымысла, жнец бессмыслицы и вьюнка,
Не изучай меня, все и так чересчур понятно.
Не замечай меня, все наладится т.ч.к.


За пределом

За пределом Чандрасекара – коллапсирующая ненависть,
По сосудам рывками движется опиат.
Непутевая эта карма стала действовать мне на нервы,
Я бы продал свою бессмертную за пиастр.

В камуфлированном «Паккарде» я бы мчался по снежной площади,
И туманилось бы в драконьих моих очах.
За пределом Чандрасекара – ни Васильева, ни Волошина,
Только Врубель, на чьих полотнах – иконный чад.

…Светофорной биенье охры, топот вохры по темной улице,
Внизполестничное стучание каблуков…
Я хочу на пустынный остров, не могу в человечьем улье,
Дайте бывшему сумасшедшему на флакон..

Водолеи и волопасы в перфорированном эфире
Водянистую источают люминесценцию.
Стынут клавиши, мерзнут пальцы - sola gratia, sola fide –
Длится музыка в полуброшенной старой церкви.

Длится живопись, зябнут кисти, ты летишь, не касаясь воздуха,
Хлопья бабочек кувыркаются в свете фар.
…Небо – парусно, море – чисто, и ерошит кому-то волосы
Теплый ветер из-за предела Чандрасекара.


9000

Девять тысяч церквей жгут его, девять тысяч огней жрут его,
И разносится треск хвороста, и текут ручейки воска
По щекам, и дымят волосы – ничего в этом нет жуткого,
Будто камень в праще мальчика, эта малость – мое войско.

Этот ветер – моя армия, мы шикуемся вдоль берега,
И вот-вот потечет алое, перемешиваясь с синим.
Дезертируй, мое малое, не свободное, но беглое.
В этом выеденном панцире что за счастье сидеть сиднем.

..Под водой не слышны возгласы, под водой не нужны легкие,
Под водой не страшны паводки. Выдыхай пузыри газа.
Выдыхай пузыри воздуха.. …Брось юрфак, поступи в летное,
Превратись поутру в черного муравья с партитур Гайдна.

Ничего в этом нет трудного: брось жену, устремись к полюсу…
..Он приходит домой заполночь и снимает костюм смерти.
Погоняют коней половцы, копошатся в углах полозы,
Девять тысяч рублей ждут его в бухгалтерии после смены.


Глоток

Глоток твердеет, становится поперек.
Спокойно, плакса: это еще не «завтра»,
Это – «вчера» на восемь часов вперед.
Ты воплощен, выхолощен, загнан -

Злой, маловерный, мало ли, кто такой..
В меловой или юрский час абиссинской ночи
Набирай номера, дрожи, ожидай гудков –
Обозленный, обеззараженный, одноногий,
Не шагай в распахнутое окно,
Возвратись к норме.

Тревожный час, бакалейная шелуха,
Слепящий свет, белокурая лютеранка,
Ленинградка, логарифмическая блоха,
Обнаженная, погруженная в лихорадку,
Не глядящая разбегающихся детей,
Разболтанная, бодающая будень,
Потеющая, впаянная в постель,
Выедешь ли на собственном горбу?

Ранение в подворотне, кровящий бок.
Кровища не останавливается, сердце
Сжимается до желания обезболить,
Сторчаться на героине, тонуть в бассейне
Вдали от несуществующего бога.
Здесь, у заблеванного забора
Пройти сквозь сеть

Нейронов.

Песок на моих зубах -
Перетертый гравий, сахар умалишенных,
Закрываю глаза, перехожу на шепот:
Эфиопский снег, чайник, пустая банка,
Спокойствие (болевой шок).
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney