РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВВиктор Качалин
НАЧАЛО ЛЕТА
03-06-2017 : редактор - Женя Риц
СЛЕПОЙ
Плеск по лицу. Нетрудно угадать,
Что он слепой, к тому же обожжённый
Азотной кислотой. Его улыбка
Из чёрствой превращается в блажную,
Когда внутри он сам заговорит.
Он не ломался: «Морриссон? Ну что же!
Я стар, чтоб придираться к мелочам».
И Soft Parade запихивает в сумку.
(Обнять его, отбросив любопытство,
И не чураться жалких перемен
В его лице – я счёл бы за блаженство.)
Поправил шарф. И шляпу на повязку
Надвинул, а повязку – на очки,
И растворился, мягко подчеркнув,
Что я напрасно в жизнь его вмещаюсь,
Мне не помогут диск и темнота.
ВОСКРЕСЕНКА
Пою о том, что голос твой безгневен,
Что подоконник, превращённый в сад,
Хранит неутолимые растенья –
Агаву, плющ, азалию, нарциссы,
И с краешка – лиловую звезду
(Её зовём по-детски, без латыни).
А дальше наступает настоящий,
Громадный сад. Деревья упреждают:
«Мы зелень подарили, да и только».
И безраздельно в ворохе ночном
Купаются. Во благо нашим чувствам
От влажных глаз не отнимают листья,
Иначе – голый взгляд и нагота
Беспечности: «Пускай тепло разлито –
Мы не отмоем смуглых наших тел».
Незримая забота. Ну и ладно,
А мы стремимся к зарослям знакомым,
Где голос твой растерян, подоконник
На время обернулся райской гущей,
И ночи, проведённые в покое,
Не предвещают ровно ничего.
ЦВЕТЫ
Цветы гостили часто в поднебесье,
У нас же находили предпоследний,
Недолговечный, кратенький приют.
(Расцвет вниманья к срезанным без цели).
А запах не ценился бы совсем,
Когда бы краски не благоухали,
Происходя с законченных картин,
Безмолвных, беззащитных перед знобким
Букетом ландышей, сменяющим сирень
На небесах. Я снова поражаюсь
И снова невозможно отрицать:
Мы только стон иль выставочный зал
Для огоньков, что созданы из влаги
И сердце отнимают у дождя.
ТОПОЛЯ
Раз пух летит, нам незачем лететь,
Дрожать над зацелованною тенью
И горевать. Простим же тополям,
До слёз прекрасным. Нам не по нутру
Сухие тучи, что горят без боли,
Довольно только спичку поднести,
И запылает целый переулок,
Как пуховик. И тотчас перестанет,
Не причиняя жгучего вреда.
Подслеповаты взрослые, а детям
Шальная радость. Хлопья тополей
Опровергают тех, кто выдаёт
Холодный май за августовский холод
И любит резать имя на каштане,
И оставаться с прошлым безобразьем
Наедине.
ЗАМОК-СВЕЧА
Я не похож на льющуюся жизнь
Ни сном, ни очертанием, ни плотью.
Бывает, поселяется внутри
Язык огня. Меня считает домом
И может разгораться наяву,
Довольствуясь укрытьем. Если б знал он
Про мягкотелость треугольных стен
Со вплавленными веточками тмина,
Тысячелистника… (Так мастер захотел.)
И, наконец, привычное тепло
Подтапливает башни восковые.
Тогда я изливаюсь. И бегу
Потопом по расплёсканной бумаге.
Она изображает океан.
Москва-Киев, июнь 1990
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney