СООБЩЕСТВО
СПИСОК АВТОРОВБорис Херсонский
СТРАНА
24-07-2007
Фото автора
СТРАНА
***
Деревья растут из трещин в теле огромных скал.
Реку скорее слышишь, чем видишь. Близится ночь.
Синева загустела. Зной понемногу спал,
Но трудно дышать. И тут – ничем не помочь.
Твои же ребра, что обручи, железом стянули грудь.
Твоя же плоть душу в колодки берет.
Как же я дальше буду? А ты – не будь!
О чем ни подумаешь, жизнь сделает наоборот.
Горизонт изломан хребтами разрушенных гор.
Бог есть любовь, но также – чувство вины.
Надмирный, холодный, безупречный небесный хор
прерывается горестным возгласом из глубины.
***
Местность, слишком правильная для того,
чтобы быть настоящей. Среди декораций сам
становишься куклой. Чиркнут спичкой, и ничего
не останется – лишь дымок полетит к небесам.
*
Мы среди тьмы становимся частью тьмы, а потом
среди пустоты, распадаясь, становимся пустотой.
На горе восьмигранный храм с золотым крестом.
Горный поток корчится у ангела под пятой.
*
Этот мир осужден
прежде чем был рожден.
Все мы осуждены,
прежде чем рождены.
Нас железом сковал Закон.
Благодать в терновом венце.
Под горой, под пятой рокочет Дракон.
Ничего не прочтешь на холодном лице
Облаченной в Солнце Жены.
***
Этот город ставили прямо на склонах,
вырубая лес и застраивая площадки.
Красавицы молча сидели в проемах оконных,
расправляя черных одежд тяжелые складки.
Роняли мелкие, звонкие серебряные монетки,
монетки подпрыгивали, нищие их подбирали
пробовали на зуб, оставляя по краю отметки,
складывали в мешочек, старились и умирали.
Молодая гора и та – сгорбилась и ослепла,
а раньше взором долину охватывала до края.
Город часто горел, но камень под слоем пепла
выживал, возрождался и снова горел, не сгорая.
И поныне, бродя по улочкам кособоким,
чувствуешь: жар поднимается, как над кострищем.
И красавицы в черном молча глядят из окон,
улыбаются всадникам и бросают монетки нищим.
***
Во дворе находился штаб
одного из местных царьков.
Танк стоял посреди двора,
вертел пронумерованной головой,
пушка подымалась и опускалась.
Старшеклассники с автоматами
ходили взад и вперед
и чему-то смеялись.
Вина хватало на всех.
Когда начинали стрелять,
люди, не ускоряя шага,
втягивали голову в плечи
и подымали воротники.
Старуха, разбитая параличом,
лежала на диване,
присыпанная штукатуркой
и осколками стекла:
пуля угодила в портрет
ее молодого брата,
тоже погибшего на войне.
Время спотыкалось и останавливалось
каждую минуту,
по крайней мере
для некоторых людей.
Справедливость росла и крепла
как огромное дерево
посредине площади, на которой
вот уже третий месяц
шли бои, для простоты называемые
вооруженным противостоянием.
***
Я уже почти позабыл, как, выпиленные из фанеры
лобзиком и раскрашенные гуашью, юные пионеры
стояли под высоким дощатым зеленым забором,
смотрели прямо перед собой и пели хором.
Я уже почти позабыл пустой небосвод, в котором
гипсовый ангел ходил и смотрел виноватым взором
на дом культуры, стоящий на вершине холма, что замок,
куда вечерами самцы приводили напудренных самок
с намертво склеенными лаком «Прелесть» ломкими волосами,
атласными поясами и прочими чудесами.
Чулки на защепках, когда и на широких подвязках.
Члены политбюро висят в непробудных масках
рядом с картиной «маленький Ленин катается на салазках».
Если что-то еще вспоминается утром пока мне,
так это каменный храм и резьба на камне
над дубовыми воротами, обитыми древней сталью,
и мальчик, стоящий у входа вдвоем со своей печалью.
***
Природа берет свое, особенно там, за горами,
она оборачивается каменными мирами,
стальными кинжалами, крылатым конем Мерани.
Там всегда носили юбки чуть ниже колена,
старились в черном, вернувшись из турецкого плена,
звенели монистами, руки сами тянулись
поставить свечу, чтобы дочки тоже вернулись,
Пусть - лишенные чести, с раздавшимся чревом.
Захлебнитесь, мужчины, собственным гневом!
Не сумели невест защитить – терпите
их позор: пусть плачут, пока вы спите.
Пока отцы со знакомыми обсуждают цены,
пока зияют проломами крепостные стены.
А там, на северо-западе, наши дети
уже разрушили храмы и строят мечети.
Те, кто раньше платил, снова за все заплатят.
То-то враги удивятся, когда нас опять захватят!
***
Каменный храм. Внутри – деревянный крест
огромный, весь изукрашенный тонкой резьбой.
Славно поют монахи. А властитель один как перст.
Разбежалась охрана. В округе – смута, разбой.
Он, конечно, не трус, но пока – при своем уме.
На ночь глядя, идти одному по горной тропе –
себя погубить. Но лучше от кинжала во тьме,
чем среди бела дня попасть в руки толпе.
Лучше уж волку в пасть или так пропасть,
лучше схиму принять и во дворец – ни ногой.
Знать бы кто ты такой. Если отнята власть,
ты уже не властитель, а некто совсем другой.
И где бы найти врага, чтобы брата ему предать?
Как вернуть людей в города, что насмерть разорены?
И какому Богу молиться, чтоб снизошла благодать
на обломки твоей, верней, оскверненной тобой страны?
***
В этой стране
огромные глиняные сосуды с вином
зарывали в землю
по самое горло.
*
Так в допетровской России
поступали с женами,
убившими своих мужей.
*
И в самом деле
вино погубило
не меньше мужей,
чем жены.
*
Кроме того, по мнению
искусствоведа - фрейдиста,
сосуд рифмуется с женским телом.
*
Не принято вспоминать,
что именно мужчина
был создан из глины.
Из мягкой оранжевой глины,
из праха земного.
Поэтому мужчина мягок,
из него можно вылепить
все, что угодно.
Женщины это знают.
*
Но нужно спешить:
вращается гончарный круг.
печь для обжига пышет жаром.
И вот – ничего не изменишь,
можно только разбить или наполнить.
*
И сокрушишь их,
как сосуд горшечника.
***
Скрюченный алфавит. Выпрямленный клинок.
Виноград в углублении камня. Пара босых ног
Топчет синие гроздья. Стекает сок
По наклонному желобу и уходит в песок.
Пергамент рукописей. Орнамент ковров.
Воров с крепостной стены сбрасывают в ров.
Город всегда в осаде. Закон суров.
Восьмигранные храмы. Колпаки-купола.
В зеленой траве гуляют серые перепела.
Рынок в каменном русле, где раньше река текла.
Каменный мост дугой схватывающий берега.
Дальше пологий склон, куда не ступала нога
Человека, а если ступала, то это нога врага.
Кровь уходит из жил, мир уходит из глаз,
Святая гора насторожилась и напряглась.,
Гул в ушах, и молитва на устах запеклась.
Боже, взываю к Тебе. Боже, услышь мой глас.
***
Узкий каменный мост над ущельем дугой.
Кто-то сорвется с него: не ты, так другой.
Не слушай, как на камнях рокочет вода.
Держись середины. Вниз не смотри никогда.
Переход из лесу в лес, от скалы к скале.
По мосту идет человек, как видно навеселе,
пошатывается, бормочет. Не может вспомнить, о ком
он пытается вспомнить. Кому-то грозит кулаком.
Он проснется в доме чужом, подумает: вот те на!
Чужая стройная женщина ему поднесет вина.
Он выйдет во двор, увидит чужое село,
станет к забору, подумает: крепко меня взяло!
Хорошо, что на фоне гор и отвесных скал
разница между домом, который искал
и тем, что обрел, не так уж заметна. Черны
глаза незнакомок. Мужчины с утра пьяны.
Запоешь - подпоют. Если забыл слова,
никто не заметит, если болит голова,
выпьешь еще – и пройдет. Прекрасен цветущий сад.
Жаль, что ночью обрушился мост. А то бы вернулся назад.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney