РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Елена Ванеян

ПО ХОДУ ДЕЛА

25-07-2009 : редактор - Гали-Дана Зингер





КАК ЛАСТОЧКА

Как ласточка, выпячиваешь грудь
В сухих корней заледенелой пуще.
Здесь пласт реки, его нельзя вдохнуть,
Лети, плыви – осиливает путь
В багровом зонтике летящий и плывущий.

Самой смешно, как медленно бреду
(А будете толкать, вобще не выйду),
Вдохни огонь, а выдохни руду,
Нет, окислы вдохни, а розу – выдуй...

Легко сказать, весь рот землей забит,
Мы ж до утра без сна и без обеда,
А бирюза костей как небо спит
(Не я, не я – бесценный друг поведал).

Однажды встанем из живой земли
В таких телах, ростков небесных краше.
Что рассказать? «Ну вот, сквозь землю шли...»
Мой бедный ум для сердца сберегли,
Идущие, ваш юмор, сила ваша.



КАК СОЛОВЕЙ

Пока пылишь столбом, да шлеп, да ляпы,
Счастливый ум, как соловей под шляпой,
Уловит трель – и шепотом ей вторит,
А сам как свой с трактирщиком гуторит,

Мол, снову-смолоду, зажгись напрасно –
Как раз траву увидишь ярко-красной,
Кровь голосит, когда не видит цели...
Я был, была, и страсти мной владели...

Ах, вещество иронии воздушно,
А сердце, как собачка, простодушно –
Летит, о легкости не беспокоясь!
Часы тишком идут, ш-ш, в овсах по пояс.



ВИДЕНИЕ С КОТИКОМ

Вот жив человек, беспричинно улыбчив и бодр,
Он видит во сне-наяву удивительный одр.

Бесснежный стоит безвоздушный декабрь на дворе,
Пятнистый калачик свернулся в ногах на одре.

Он голосом милым промолвил «мур-миу» и «мью»
И носиком мокрым обследовал душу мою,

И розовым ухом повел на прощальный мой бред,
Постигнув без слов распоследний ужасный секрет:

- О, маленький Яцек, о, кролик кошачий родной,
Мне очень понравилось быть этой Леной смешной...


+++
                                    С.
Что ни время, то радость и дар,
Дышит Вол на младенческий одр,
И в родном золотистом огне
Благородный, как я, Саламандр
Тоже знает всегда обо мне.

И когда от счастливой любви
Сердце прянет, как Конь, в высоту,
И косматая лапа любви
Вновь придавит его к животу,

Я под сенью Овечек и Коз
Замираю на миг вне игры,
Чтоб понять молоко и навоз,
И навершия режущих слез –
Синих звезд огневые шары.
27.12.08



СКЕТЧ

1
ГРОШИК

Я золотко не сдам
В копилку мелкой шляхты.
Ломаю пополам:
Тебе – сердечно – «ах ты!»

Тебе – «конечно, ведь»
И вдумчивое «ох ты»...
Но ты скорей ответь
За-ради Малой Охты,

Кто лепит сгоряча,
Кто плачет втихомолку,
Простой, как каланча
Веселого поселка?

2
МОЛЕСКИН

Из чертовой кожи
Сквозь пальцы глядящая зорко,
И мыслей прохожих
Нелепая скороговорка.

Запнись же. Запнешься –
До моря тебя не забуду.
Лицом повернешься.
Не чудо ль, ответь мне, не чудо,

Чтоб в горе горячем
Вот так обнялись и молчали
Под медленный лепет,
Под лепет прозрачный
Одной еле слышной печали?


+++
                     сошло в надир созвездие живых
                     Б. П.
1

-- По щекам нахлестать бы, никак умерла,
Семь несчастных причуд, семь кончин бесполезных.
-- Я отмерила их, а на сердце взяла
Только ножны пустые от речки болезной,

Благодатной Сибири сухой водоем.
Как бычок-дурачок перед Всеми Святыми,
Пьяный Бык, захлебнувшийся в горе своем,
В это русло вступил и мычал мое имя,

Чтобы Лена-река, широка-глубока,
За грудину текла по иголке укромной.
А глазам – ничего, ни доски, ни стежка,
Ни сырого снежка, белизны его темной.


2
Переводишь, как раб, не подняв головы,
На туземный язык непонятных догадок:
«Дорогое молчанье Москвы и травы
(И подводной лозы, и прозябшего Града)!

Только сабля и Крест, только белый мундир
(Не забыть одеяло из колющей шерсти)
Остаются со мной, мы нисходим в надир
(Вот откуда она, замороженность жеста),

Я на белом коне (невозможное чмо!)
Сам убит, а ликую, как наши под Шипкой…»
Перечтешь и под Землю отправишь письмо,
Поцелуешь как звезды смешные ошибки.



СТРАСТНАЯ

- Дай ясней понять, что мне делать с ней…
- Под стопою март, а на сердце май –
По утрам выпрастывай из корней,
Медяки с проваленных глаз снимай,

Частым гребнем вычеши землю, цвель,
Посади молчать у окна,
Не пытайся врать ей – теперь апрель,
Панорама обнажена…

Мягкой губкой можешь ей утереть
Слезы, мертвые как вода,
Но не стой на свету, не мешай смотреть,
Не мешай ей смотреть туда,

Где газета шевелится у стены,
Каплет ржавый водопровод,
В блике спят развитые пелены,
Чернота зияет, и нет Его.



АНТИПАСХА

По свежим следам, ледяным и пронзительно-ясным,
Бежим по воде, по сырому песку, по дорожке
В закрытую дверь, где Апостолы верные плачут,
Так разум их ранит счастливая весть о Воскресшем…

А Небом Медведица Веру за пальчики водит.
Резами громадными ей прихватила мизинчик,
По локтю до сердца рокочет и шепотным рыком
«Доверься затменью, - внушает, - доверься затменью…»

А Марса гвоздики, а белые звезды Плутона
Так горько и яростно благоухают во мраке,
Так нежно и сдержанно пахнут цветки Прозерпины,
Что как нам не верить затменью, Хирон, мой товарищ?..

Чу! Слышишь ли лапки-бубенчики, бубны-копыта?
То Даша с Хироном бегут за Спасителем нашим,
По мертвой воде, по сырому песку, по дорожке,
В закрытую дверь, где Апостолы бедные плачут…

Воскресший грядет по сырому песку, по дорожке
В прогнившую избу, где плачут они, да и плачут,
Но прежде в окошко он смотрит, где все уже знают
Болящая Вера и кукла, и белая Даша…

Что знает Бессмертный, чему улыбается Крепкий?
Ему ли приятно, как топают кошка с кентавром?
Что думает кукла? Медведица Вере рокочет?..
И слушает Вера, и с куклою Пасху вкушает:

- За маму, за папу, за плачущих правнуков бедных…



У ДРАКОНА СПРОСИ
(жестокий романс)


Не влюбись, не женись, не родись, сам родись в ноябре,
Как дурак, у дракона спроси: что не желчь и не сера,
Не свинец и не ртуть, а на майской зеленой горе,
Точно кипень калин, королевский павлин или Серпухов?

Улыбнется: чума! Городишко хотенья дрянной,
Тут-те кошка сверкнет, и упырь-то пырнет, да и чмокнет подкова...
А София Премудрость под свежей жестокой луной
Ждет тебя в полынье против Зимнего, возле Дворцового…

Вот – дурак или дура? – по воле прозрачной иду
В толщу тысячи глаз, черно-светло-зеленого гнета,
И, волною, как рыба, дыша, костенея во льду,
Не своими усты: где же Агнец, шепчу, где ж Ягненок-то…

А дракон, улыбаясь, глотает жемчужный ответ –
Поищи-посвищи в алтаре затонувшего храма…
И кипящим стеклом по стеклу растекается свет,
Белый кружится нож, как перо из крыла Авраамова.



+++
- Посовестись! сын я тебе или дочь?.. -
А дальше – не слышу…
Веселый укор устремляется в ночь
С петардой – по крыше,

Котятам – салют!.. Колесом, колесом
Гуляет, балует…
А сам-то на дне притихает, как сом,
Пупырчатых тварей целует.



+++
Где ж я раньше-то видела… стой!
На родимой, пустой и безвидной –
Дивносмыслящий взгляд золотой
Без людской поволоки обидной.

Друг сверкательный, сердцу родня!
Здесь – в горящей листве разговора,
Здесь – где чуют тебя и меня
Стриж и суслик, сквозь дымную штору.

окт 08 – май 09
b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект:
ЮMoney | Т-Банк

Сообщить об ошибке:
editors@polutona.ru