РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВАлексей Чудиновских
глухая поверхность
28-07-2020 : редактор - Женя Риц
поверх южнокорейского оригинала
любительский войсовер
за кадром картаво
произносит реплики героев
культового романа,
в котором злой ретро-футуристический киборг
чистит город от иммигрантов,
а протагонист пьёт виски из пробирки
в баре, где ему наливает марсианка,
в которую он по уши влюблён,
но у него кишка тонка признаться,
поэтому он томно сидит за столиком рядом с окном,
за которым вонгкарваевская иллюминация
блестит нуаром асфальт и, конечно же, днём
ничего не происходит.
сай-фай роман заканчивался долгим диалогом
про ядерную зиму и химические отходы,
но в экранизации вместо него
начинаются финальные титры,
что по-своему очень смешно,
особенно, если их читать, как цикл верлибров.
* * *
луч света высвечивает — все в патине — тонкие кисти
точно похожи на те, что с перстами
в обратной перспективе — фантазия множит на тысячи
мошку из тысячи гранул
перепаханную междометиями и матом
всё прошлое теперь под обложками
куда забегают монохромные буквы с треногами
по горючке памяти — пузырится вымысел
из актёрских проб на по́лках, а на полях — разводы рук
начисто вытерты щётками
мёртвым известная в полной мере история
проливает чёрное молоко рассвета
перефразируя детали оказий
лепит из них месяцы страниц и датские фильмы
чтобы не было мало картин о витринах разбитых
и на плакатах мало
выгоревших фамилий, надорванных
каждое на свой лад имён
и чтобы хрустальные мошки, и зубовного скрежета сполохи
до ночного налёта
со щербатых строк были смыты — ещё до завтрака
из тюри и газеты в горле крынки
начнётся утро понедельника
на вкус горькой колыбельной
если сможешь — сквозь облой зубов — сплёвывай её по́ ветру
* * *
ты можешь часами говорить пока:
пока я не начала причёсываться... пока ещё не готова...
пока не собралась, я никуда не пойду
тебе нравится прятать руки под одеяло, и чтобы сверху лежала раскрытая книга
ты делаешь её похожей на скатную крышу, под которой живут твои пальцы
когда к тебе приходит вдохновение, ты забываешь о макияже, времени на еду и прочей сутолоке мелочей
тогда ты всё вовлекаешь в свои выдумки: перила лестницы, птичьи перья на улице, продавщицу в киоске
всё и всех
когда ты пытаешься танцевать, тебе становится смешно от себя
и ты всё сводишь к пантомиме — тогда смеёшься беззвучно, но ещё более заразительно
раньше у тебя были длинные волосы, которые всюду оказывались раньше тебя
за столом, на сиденье автобуса, в душе и перед сном на кровати
у тебя нет платьев не по фигуре
твой гардероб — это изнанка красивых слов, которые ты не произносишь
да, ты часто их не произносишь — только чуть приоткрываешь губы
и во взгляде промелькнёт что-то весёлое
а потом ты ничего не говоришь, но те, кто давно тебя знают, могут угадать
некоторые твои слова
у тебя есть брат, о котором ты чаще молчишь
он живёт за границей и младше на четыре года
иногда ты разговариваешь во сне, и никто не говорил тебе об этом, кроме меня
но ты не желаешь этому верить — смеёшься и передразниваешь
ради того, чтобы — и когда ты спишь — мир был красивым
все твои слова будто прячутся днём от солнца и показываются к вечеру
ты делаешься разговорчивой и нетерпеливой, сразу и всего сильно хочешь
но иногда ты часами говоришь пока...
* * *
тебе до меня один шаг назад
и ты сможешь заглянуть мне в глаза
когда обернёшься — у меня длинная шея, а в плеере на репите трек Blondie
с альбома семьдесят восьмого года
я напомню, что мы не видимся подолгу, а ты меня будто не вспомнишь
я предложу тебе жевательную резинку и надую розовый шар, который здорово хлопнет
тебе всё это неловко и по всему ясно, что совсем не нравится
ты не угадываешь моё имя и после каждого промаха щёлкаешь пальцами
впрочем, только в сериале мы так могли встретиться
а в реальности нас развели сценаристы по разным сериям
тебе запретили бояться и увели лабиринтом сомнения
туда, где на сгоревшее тело роняют мотыльки дыхание белое
где горящий дом о кресты стёкол лопает свой живот
мне о тебе одно запомнилось — ты представлял замочные скважины
на месте, где должны быть глаза у каждого
кого ты видел на встречном эскалаторе метро
а что до меня, то я повернула направо после стеклянных дверей
и близоруко встречала кафе и церквушки в кривых переулках
выпила кофе с морковным тортом и постояла на службе
уже вернувшись домой, поняла, что исходила весь центр
а все прохожие смотрели мимо на меня
и такое чувство, будто подглядывали из-за угла
* * *
упавшие звёзды на земле превратились в шипящие точки,
кто из них в палевом зное упорно тянется вверх —
свежего клевера целое поле,
а кто и, плавно оставляя след,
гибнет в прибрежном песке. забытая
в луже луна, как из петлицы пуговицу,
вынула голову на лунный воздух посмотреть,
и увидела, как в негативе,
поднявшихся от испуга,
двух птиц — в когтях у каждой, точно холодные змеи,
по упавшей звезде. слышишь? плачет выпившая влагу из тебя, песок,
земля — она уткнулась в камешки птичьих голов
лицом, и тянет из них воздух
в блестящие коробки́ слов.
* * *
Не хоронили сво-
Их убитых
А вы-
Носи́ли с
Поля
Под под-
О-лом
Ма-те-ри
За полем
Вы́носили их
За-но-во
И в вой-
Ну на-
Зад бой-
Цы рин-
Улись с-
Нова с ци-
Та-та-ми
Лао-цзы
На ш-
Ты-ках
Про-ти-в
А-виа-ции
* * *
Забываешься если не сказкой,
То снотворным
Выскабливаешь на кафель нежелательные сны,
Просыпаешься в рассеянном у себя под ногами сахарно-ватном тумане,
Когда в соседнем зале
Зрители смотрят ретроспективу твоих будущих ошибок.
С комментариями родителей тебя оставивших друзей
И судмедэкспертов, пришедших в компании домашних людей в халатах интернов.
В то время ты плаваешь за стенкой в аквариуме,
Судорогой ледышек не доставая в полураскрытых ракушках тающие сумерки.
В программке звёздочками отмечены необязательные ошибки,
А те, что не сделаны, вычеркнуты красным,
В сносках обмякшие строчки советов.
Всё ежедневное кажется склизким.
Сухари в тарелке, крошки на полу,
По стенам размазанные портреты.
Незнакомой тенью кривляешься перед зеркальной ширмой,
Скрывшись от назойливого мира, если не в болезни,
То забавными играми
Или умилительно выныривая
Под наивную мелодию начальных титров.
* * *
1.
в выбоинах на соломенной дороге незаметны уснувшие в них попаданием снаряда псы
из первой части 35-миллиметровой копии
щенки зубами тянут молоко — на темнеющем экране волоски нервной системы чекиста
танцуют на арене цирка с отчаяньем акробатки
теперь и в высоте нет смысла — мухи с петли под бравурную фонограмму садятся на купол
2.
пустой неотапливаемый кинозал рассчитан на 40 человек
субтитры трофейного фильма опаздывают за строчками диалогов комической фильмы
поскальзываются на тонком льду и падают за кадром
не все поднимаются, слабые и громоздкие тонут
* * *
в коллекции шарнирных кукол из фарфора
выбираешь одну — в яркой ритуальной маске
сегодня она — а я в прошлый раз — станет намного лучше
вокруг не должно быть никого
а тех, кто похожи на неё, отвернёшь лицом
к процарапанной стене
наблюдать за роением насекомых
над фантомной болью
и для тебя
приготовлены безымянные зеркала
погружающие голосами с магнитных пластин
в собственную глубину
и тебе
там будет нелегко — не найти точек опоры
долго не почувствуешь ничего
чтобы оттолкнуться
иногда будешь видеть себя
рядом с потухшим огнём продавца спичек
на него не обращай внимание
в последний раз обо мне думай
когда тебе поменяют неисправные детали
я без них тебя не узнаю
также, как и ты
не признаёшь меня после схожих перемен
* * *
я изменяю улице по паркам
внутри себя всегда ей верен
мной часто завтракают тени
на мусоре уснувших пьяниц
я создаю художникам пленэры
для улицы смешно танцую
когда она в осенней грусти
со мной ругаются деревья
сегодня я в воздушном шаре
моя примета — беспредметный
переночую в лёгких сквера
а завтра вас целую в парке
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект:
ЮMoney | Т-Банк
Сообщить об ошибке:
editors@polutona.ru