РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВАртур Сквабченков
19-08-2024 : редактор - Евгений Паламарчук
Стишки
Я плачевен, как мой школьный аттестат.
Себя вымарать из жизни моя цель.
Не исправит всей планеты айти стафф
Жизнь уродующий баг в моём лице.
Опустился, обезволел и раскис.
В беды впутался, как в сети путассу.
Я сражён, как ошельмованный троцкист.
Я продул, как голоса не подтасуй.
Я считал себя мудрей семи сиддхартх.
Старых идолов с их тронов низвергал.
Уносился в безмятежный мир стиха.
А сегодня я пашу на Изенгард.
Выдавал бывало в день по двести строф.
Жил за совесть, не за страх, не на авось.
А сегодня моим скорбным естеством
Разве только огороды унавозь.
Был летуч, как балансир или лассо.
Полон сил, когда другой давно устал.
А теперь лишь эта запись в старый стол
Покаянно волочится вдоль листа.
Я бесталанный плут, я двоечник.
Меня б заслать туда, где взвоешь.
Куда не долетит и Вояджер,
Где выродится всё живое.
Который день на сетке коечной
Лежу - и мысли бьются в корчах.
Когда-то был неплох я кое в чём,
Но нынче безнадёжно кончен.
Края какие б в ад ни канули,
Лишь мне б пришлось облюбовать их.
Я стал всех некоммуникабельней,
Нелепей и аляповатей.
Мне всё б дичать, мне всё б чаёвничать.
Я мерзок, глуп - нелегитимен!
Тушуюсь пред ордой чиновничьей,
Как пред судом на гильотине.
Я всё брожу вокруг да около,
Где стыло, муторно и голо.
Я стал тупым, угрюмым морлоком.
И тьма взяла меня за горло.
И бытие до точки сузила,
Где каждый миг стыдом замаран.
Как грустно быть никчёмным лузером,
Тупым, угрюмым графоманом.
И твёрдо близя жизни занавес,
Агонию сгоняя в запись,
Оборочусь я в хоррор сапиенс,
Расчеловечусь в хомо саспенс.
Я улетучусь вмиг из хордовых
Сквозь ворох грёз и страхов короб,
Туда, где звёзды с Терпсихорою
Под рокот слэмятся хардкора.
Распавшись в пыль бы я выплясывал,
Я духом бы воспрянул тощим,
Что вплавлен в ночи битум глянцевый,
Что вмешан в матовый дым ночи.
В лета величия и воли
Ещё немного вклиньте лет.
Я вспомню этот мир, его ли
Пленял нас мощный интеллект?
Я чувством восприму животным
Те мели, что не обойти.
Сорвусь с подмостков эшафота
В воронку жадных небытий.
Среди тревог, и тихих мщений,
И дум, что больше не в цене.
Я всыплю мук отличный щебень
В души рассыпчатый цемент.
Мир моих не примет хилых сил.
Мир возжаждет новых Хиросим.
Не спасут ни схима, ни ахимса
Ни большевика, ни анархиста.
Не спасётся в Стиксе Ахиллес.
Человек спасёт лишь свой скелет.
Сгинут прочь и праведник, и нехристь.
Даже Кремль падёт, да ну и хрен с ним.
Оскопить грозит вулкан бурля
Наш итак скупой вокабуляр.
Книжная под пеплом канет лавка,
Где сметались с полок По и Лавкрафт.
Стлеют и лубок и модернизм.
Время нас положит мордой вниз.
Тьма покроет мир, как меланома,
Обратив дома в каменоломни.
С флейты водостоков смыт ноктюрн.
Смерть грядёт прибрать меня к ногтю.
Вырубая парк, снося ларьки ли,
Рухнет мир под гиканье Валькирий.
Смерть легка, её надобно гнать из
Гнать из мыслей затёртых лекал.
Сытой смерти бессовестен натиск,
Смерть как сахар горячий липка.
Кому клановый трон, кому на кол,
Кому крест, кому лакомый нал.
Смерть вместительна, как коммуналка,
Смерть таинственна, как Колыма.
Город недруг, а некогда мекка, нёс голод и плети.
В тихой лепте в спасенье утешатся гордые люди.
Среди рек и народов нам слово ли холить и теплить,
Или гуннами стать, чей язык преходящ, бесприютен.
Я забыл бы певучие реки под мёртвою глиной.
Изобилия зёрна я бросил бы в огненный улей.
И когда бы не пел, то под пепел бы плыл словно Плиний,
И когда бы не пал, то толпу бы пленил словно Туллий.
Стужа пылью завеет и взвоет над палью осенней.
Ветер голого мира глодает озябшие ткани.
Умирания вопли несутся над землями всеми,
Где последней из жизней навеки уймётся дыханье.
Мир терзался и чах, разверзались угрюмые недра.
Дух неистовых засух средь рек и народов возляжет.
Кто вытаптывал сад очарованной солнцем Деметры,
Когда та увядала в заката удушливой яшме.
Когда голос сливается с мыслью, вконец обессилев,
Разрастается старость и страсть непокорную тратит.
Умирания вопль пронесётся по тёмной России,
Где давно не осталось стихов ни в одной из тетрадей.
Света лунного грязен хрусталь,
Или города облик кустарен.
Посылать на голгофу Христа
Здесь из нас никому не пристанет.
Сплав земли нестерпимо нечист.
Ген распада в ней явственно считан.
Я, печали матчасть изучив,
Всюду скорби лишь чувствую чьи-то.
Мир падёт от чахоток и чум,
Как тростник под ударом мачете.
Я понять, я дознаться хочу,
Кем сей жребий ему предначертан.
Люди в мульчу леса измельчат,
Воды все расщепят и расплещут.
Свою жизнь перерубят с плеча
Во спасенье иных человечеств.
Холод лип к стопам.
Прячась в листопад,
Холод вяз в устах
Став неявственным.
Туг как трос, как строп,
Холод рос костром,
Вьёт коросты троп,
Воет ястребом.
Слезлив ли снег, иль лес слезлив,
Кора ли слезла, снег ли злит.
Свет сотни лезвий сеет в снег,
Где снится зыбь небес весне.
Сад полон сил, как улей сот,
Лес пел с садами в унисон.
Где сонмы синих зим несли
Сырую соль с земных низин.
Лёг солнца сонный позумент
Сквозь позолоты по зиме.
Свет полз в золе, им пол залит,
Им осияно полземли.
На свет осклабясь лист ли гнил,
Где солнца кладезь слал огни.
На твердь насупясь лист ли тлел,
Где лес в весны увяз петле.
Здесь паром почв сочится срез,
Здесь мир возрос из чистых средств.
Пустых нет мест, в них мир вселят,
Здесь вспыхнет пахотой земля.
Я в сумятицу льну заполошных толчей,
Что выносят под дождь на холодном плече
Палых жизней холодные мощи.
Я хожу по затворам случайных жилищ,
Где сквозняк завывает в оконных щелях,
Где всегда простужаются ночью.
Вечер тучи нагнал толчеёй чугуна
Там где смокчут каналы прибрежный гранит,
А глаза тротуаров глотают огни,
Но темны, сколь огнём их не потчуй.
Я опять суечусь, но не спрячусь сейчас
В темноте этих стен, что молчаньем сочась,
Под ногами смыкаются почвой.
Пушась туманом, дождём пружинясь,
На льда обломках, в проталин пятнах,
Растёкся город, тяжёл, прижимист,
Растёкся, в комнатах жизни спрятав.
В проталин пятнах, на трав обломках,
На мокрых лунках, на льда обмылках,
Где окон блёклых стекло обмокло,
Стояли люди с людьми в обнимку.
Где свет тяжёл был и заболочен,
Где был заоблачен свет горячий,
Стояли люди меж зданий блочных,
Стояли, лица друг в друге пряча.
Стояли люди среди крушенья,
Среди осколков зимы тяжёлой,
Где тёк из окон как залп ружейный,
Тёк свет наружу, угрюмый, жёлтый.
Воздух перист, сыр и порист.
Жгуч, как перец, как прополис.
Воздух порист, сыр и перист
Скор, как самый скорый поезд.
Воздух мыслей тесный прииск.
Воздух сплав, где мысли примесь.
Сыр как плесень, прян и пресен,
Серебрист, вихраст, расхристан.
Полон звёзд огнём искристым.
Воздух кесарь, воздух трикстер.
Голос, текст и ноты песен.
Голос, текст и слёзы писем.
Легла Нева, вдоль серых глыб
Качая мглу, точа углы.
Вглубь бега ламп, где берег блюл
Огонь Невы, шепча: люблю.
Лёг гул последнего угля,
Последний свет во мгле гулял.
И тёмных вод огляд с угла
Был бегл. И ночь была смугла.
Была Нева стройней иглы.
Был берег гол. И сгинул сон.
Легла Нева вдоль серых глыб,
Где белый дым ласкал лицо.
Где листья, сколь их не трепи,
Падут, как ноты на пюпитр.
Где, как на клавиши туше,
Налёг на комнату торшер.
Где камень сыпью орошён,
Легла Нева, и, небом бел,
Горячий пар с асфальта шёл,
Как осень в чёрной шла толпе.
Ветер с листьями пел,
Даль как угол тупа.
День топился в толпе,
В тополях утопал.
В небе вырос палитр
Выразительный спектр.
Ветер рылся в пыли,
Ветер звал на проспект.
Я не выйду искать
Здесь ни искр, ни комет.
Как на нерест треска
Мчится ветер ко мне.
Лезет в стёкла кабин,
В каменистый собор,
Лезет ветер в камин
Словно вор, словно вор.
Задевая карниз,
Где берёза растёт,
Лезет как из канистр,
Лезет словно в костёр.
b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h
Поддержать проект:
Юmoney | Тбанк