РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Эдуард Лукоянов

Май

29-08-2009 : редактор - Сергей Луговик





Май

- Дед Коля, - сказал Митя Климов, - а мне ботинки велики.
- Сильно велики?
- Сильно.
- Ты надень правый на левый, левый – на правый, - сказал дед Коля.
Митя сел на деревянное крыльцо дедова дома и стал переобуваться, пока дед раскуривал самодельную папиросу.
Лицо у деда Коли было все морщинистое и коричневое, как тюль, закрывавшая окна от света у Мити дома. Митя улыбнулся смуглой харе деда, и дед беззубо улыбнулся в ответ, глядя, как внук вставляет белые ноги в башмаки.
Светлело деревенское утро. Солнце вставало из-за редких берез, куры во дворе гнали куда-то птенцов, которые разбегались желтыми пучками восвояси. Солнце лилось на жидкие облака, и тепло его высветляло воздух.
Митя справился с башмаками, и они впрямь оказались впору. Митя с дедом пошли.
Щеки мальчика все еще сводила зевота, в голове дурманило, да рассвет бодрил, и все вокруг дышало живостью. Ноги в ботинках легко ступали по сухой грязи, и нос ловил запах крепкого табака.
Дед-то просыпался по колокольному крику петуха, который вот уж седьмой десяток лет звал его в день. Дед Коля кормил домашнюю тварь, обитавшую во дворе и тесном хлеве, потом будил внука и вел его в колхоз.
Дорога до колхоза была довольно долгой, но веселой. Всюду звучали насекомые, Митя черпал ботинками росу на подорожниках, бил палкой по траве, а солнце все поднималось, меняя свой цвет.
- Дед, - сказал Митя, - а что солнце такое?
- Да кто ж его знает? – сказал дед. – Бог один знает.
- Есть хочу.
Позавтракали, когда подошли к колхозу, тогда и привалились на траве. Завтрак их был черный хлеб и яйца, еще теплые, завернутые в тряпку. В другую тряпочку дед завернул крохотную открытую солонку с измаканной солью. Митя Климов широко надкусывал яйцо до желтка, макал его в желтоватую соль и доедал, запивая чаем, принесенным в почти дырявом термосе.
- Говорил тебе – надо было дома покушать, - сказал дед.
- Дома не хотелось, - ответил Митя, и вправду свежая трава так и заставляла есть.
Спинами они опирались на высокое белое изваяние, на котором краснели большие буквы: «Красная заря».
- Дед, а что такое «заря»?
- Когда солнце встает, тогда и заря, - сказал дед.
- Ясно. Заря, значит, это рассвет, - сказал Митя.
- Да, - сказал дед. – Рассвет и есть. Ну что ты, пойдем? Время уже.
Они продолжили ход по серой дороге. Подошли к деревянному дому, в который дед вошел и отметил свое появление. Женщина, которая отмечала людей, напомнила Мите его нянечку в детском саду.
Дед пошел в гараж заводить трактор. Митя немного посмотрел, как трещит машина, выбираясь из своего дома, потом дед поехал в поле.
В это время дня Митя Климов был в полной свободе: дед до обеда разъезжал на тракторе, иногда брал с собой Митю, но в кабине было душно и тесно, и мальчик любил гулять по полям, которые успел запомнить за две недели в деревне.
Митя подобрал палку и стал обивать сухоросты, которые все еще тянулись к свету, но уже ничего от него не брали: так одинокие дети вспоминают недавно умерших родителей.
Митя остановился, глубоко вдохнул нагревавшийся воздух. Вдалеке, на поле, как улитки ползали школьники, приехавшие полоть на практику. Митя Климов пошел в их сторону, и улитки медленно превращались в мальчиков и девочек, одетых в блестящие спортивные костюмы.
Пока Митя шел, они успели проползти около трети поля, встали и собрались на отдых на обочине. Они все были лет на шесть-семь старше Мити: высокие, одинаково худые и смеющиеся.
Митя Климов постоял в стороне, посмотрел на то, как они ели, потом бросались друг в друга комками земли. Двое отделились от остальных и пошли к молодой, еще слабой и гибкой, березе. Они ухватились за ствол и стали трясти белое деревце.
- Вы зачем дерево ломаете? – сказал Митя.
- Ничего мы не ломаем, - ответил светлый мальчик. – Жуков трясем.
Жуки со стуком падали на землю. Когда стук прекратился, школьники стали их собирать.
Митя подобрал одного оглушенного жука, подержал его в руках; жук опомнился, завертелся в ладони и взлетел, но снова упал в траву.
- Смотри какой здоровый, - сказал светлый мальчик своему другу. – Дай спичку.
Друг низко захихикал, достал из кармана спичечный коробок, вытянул одну спичку и дал светлому мальчику.
Светлый мальчик как-то ловко надавил пальцами жуку на бока, отчего тонкие затворки на теле насекомого раскрылись. Мальчик вставил спичку в появившееся отверстие и надавил на серный кончик. Шея у жука вытянулась на несколько сантиметров. Мальчик опустил жука на землю. Жук медленно зашагал, из него выливалась густая влага, потом он остановился.
То же самое друзья проделали с братьями жука.
- Смотри, какие жирафы ходят, - сказал светлый Мите.
- Вижу, - ответил Митя. – А они летать будут?
- Будут, - сказал светлый. – Сейчас отдохнут немного и на солнце жить полетят.
Мальчиков окликнул учитель, он звал их обратно на поле.
Митя еще немного посмотрел, как ползают длинношейные жуки, и побежал к деду.
Солнце начинало палить, разгорался необычно знойный день, ломавший очертания вдалеке. Митя стянул майку, подставив пеклу белую грудь.
Когда Митя вернулся к колхозным баракам, там уже сидели мужики и пили мутный самогон из стаканов и жестяных кружек – рабочий день быстро закончился.
Сидел там и дед, он пил холодный пенистый квас. Митя сел рядом с ним на завалинку.
- Здорово, мужичок, - сказал ему седой старик с пеной слюны, повисшей у рта.
- Здравствуйте, - ответил Митя, нажав на чуть шатавшийся зуб.
- Помощник? – сказал старик Митиному деду.
- Помощник, - кивнул дед.
- Пиво пить будешь? – сказал Мите старик, но тут же отвернулся и стал громко говорить мужику в тельняшке.
Дед потягивал квас, его светлые глаза смотрели на далекий лес.
- Дед Коль, - сказал Митя, - а когда мама приедет?
- Сегодня позвонит, скажет.
- Ясно.
Прошел прохладный ветер, Митя надел майку. Ветер приятно обдувал влажную кожу под мышками; ветер нес с земли пыль и семена.
- Ох, май да маюсь я чего-то, - сказал седой старик соседу. – Неси, Ванька, гармонь.
Мужик в тельняшке ушел в барак и вернулся со стареньким желтоклавишным аккордеоном.
- Давай, сыграю-ка.
Старик накинул лямки на плечи, раздвинул меха, издавшие скрипучий пыльный звук, и запел:

Прощай, радость, жизнь моя!
Слышу, едешь от меня.
Знать, должна со мной расстаться,
Тебя мне больше не видать.
Темна ноченька,
Эх, да не спится!

- Колян, - сказал он деду, не допев. – Хай твой малой за пивком сгоняет, а то в глотке как в трубе горит. Я ему денег дам.
- Сбрендил или как? – сказал дед. Помолчав, он сказал: - Черт с тобой, сам схожу. Самому пивка хлебнуть охота. Велосипед давай, сгоняю.
Быстро проходит день в безмятежной деревне. Вот уж и солнце не так жарило, когда дед Коля с внуком ехали на велосипеде в магазин; светилась зеленым золотом молодая трава.
- Дед, а дед, - сказал Митя.
- Чего тебе?
- А давай вон с той горочки съедем.
- Ну, давай.
Дед свернул с пути, и они помчались с холма. Ветер быстроты задувал в уши. Мите Климову даже страшно стало от скорости, а дед смеялся радостью; внук, сидевший спереди на раме, обернулся и тоже засмеялся розовым ртом.
- Ну что? Хорошо прокатились? – сказал дед.
- Хорошо. Давай еще!
- Подожди, - сказал дед, - дай передохнуть.
Митя Климов помолчал, обдумывая что-то, а потом сказал:
- Дед, а дед. А ты когда на солнце жить уедешь?
Остывало небо, было тихо, и слышен был хриплый голос гармони, лившийся издалека.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney