РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Кирилл Миронов

Откровенный диалог

03-09-2014 : редактор - Женя Риц






I.

- вот давеча моя бывшая жена замуж вышла. Вышла и лежит, сисей сына второго кормит. Один, значит, от меня, а второй, стало быть, не от меня.
- ну а ты что?
- а что я? Я – ничего. Шлю приветы, покупаю конструктор. Когда почтой правлю, когда автобусом доезжаю. Страсть берет дикая. Ревность прямо-таки брызжет! Вот он мой высерок бегает. Сидя на стуле, перед монитором. Тач-пад на ладан дышит, третья мышь уже сломана. Герой, сукин сын!
я ему ружье привез. Дедовское. Выкрал у матери, когда, наконец, узнал, где она его прячет. Ну в смысле, от моей матери, бабушки его. А прятала она его от дядьки. То есть, получается, двоюродного деда его. Тот на него тоже глаз поклал после смерти моего деда – то есть, прадеда его… черт с ним, кто кому дед и прадед.
ружье то дедово – трофейное. Фашист умирал, но держал его цепко. А деду много не надо. Людей на войне он не мучил, трофеев нарочито не искал. Просто в русской штыковой винтовке не осталось патронов. А война – осталась… Вот дед с немецкой винтовкой ее и закончил….
- так че, там с ружьем? Принес сыну, а сын?
- а сыну – хоть бы хны. Я ему говорю: ружье, говорю! Настоящее! пойдем, говорю, тетерева пристрелим. У вас тут в О**** тетеревов – тьма-тьмущая. Давай одного на ужин мамке принесем. А он – ни в какую. Щас, говорит, зомбарей покладу в преисподнюю и тогда уж… - и не договаривает. Не слышит даже. Когда уж тач-пад сломается – одному богу известно.

II.

- пошли мы-таки в лес на тетерева. Не знаю, как уж так вышло. Может, любит он меня, и есть в нем часть того ретроградства, кое я в себе культивирую? Ну, мол, к чертям весь урбан, каменные дома и асфальтовы реки, от которых ноги болят.
- а что ноги-то? Взял такси, да и едь себе.
- такси каждый мудак может взять. А пешим по граду ходить, будто по древнему плато – не каждый может. Редко встретишь гуляющих город.
- «гуляющих город»? может – «гулящих по городу»?
- нее. Гуляющих город. Обычно, город тебя гуляет. Куда скажут – туды и гуляешь. И как ты сказал – «такси, да и едь». А тут – ты город гуляешь. Топчешь его, что есть мочи. И счастлив при ногах в кровь. А особенно – когда к лесу подходишь.

III.

- я ему с четырех лет втолковывал: каждая жизнь священна. Нельзя взять и кого-то убить или мучить ради забавы. Чувства каждое существо испытывает. Не рви травинку без надобности, не рви ее ради, чтобы она просто оказалась в руках, и ты, наигравшись, бросил ее.
Или вот – паутинку у полевого паука он давеча сорванной травою похерил.
я ему говорю: на хера?
а он мне: не знаю. А я ему: знать надо, что и зачем ты делаешь.
- это ты к чему?
- а к тому, что сидел он со мной и братом своим на рыбалке. Ну, дети – что с них взять. Шарятся, палки подбирают, дерутся, костер жгут. Сидеть, воткнувшись в поплавок – им интересу нет никакого. А старший гусеницу нашел. То ли махаона, то ли – павлина. Взял, да и бросил ее в воду. А мой – поди ж ты – вчера паука чуть не грохнул, всю паутину ему порвал, а сегодня, едва гусеница тонуть начала, кинулся ко мне и орет: брат жизнь убил!
я говорю: погоди, малой. С чего бы? Чья жизнь, за что убил? Ну, он мне все и рассказывает. Напоминает, что я ему про священность говорил и так далее.
- и что?
- ну, что-что. Не убили мы тетерева. Не выстрелили даже ни разу. Вдруг в кого попадем, сказал он…

IV.

- погоди, а ревность-то тут причем?
- да при всем. Ревнуешь-то ты, как человек, ко всему, что тебе дорого. Ученые вон – доказали: ревность, мол, епстественна. Мол, есть такой участок в извилинах – у кого побольше – тот ревнарь страшный. У кого поменьше – тот так – письма в бутылку сует. Выпьет, письмо напишет, сунет и в мусоропровод бросит. Авось, дворник обнаружит, прочтет, да закручиниться вместе с тобой. Дворники – они всегда бутылки-то собирают. А еще – картон. Деньжищи – страшные. Так что – если ревности в тебе помаленьку будет – то пиши на мусоре всяком, суй в бутылки. Может, и не прочтут, но так – наискось, по диагонали, как Ленин – точно впитают.

V.

- мож тебе накапать, отец?
- да, капай – не капай – все равно копать придется. Сын отца хоронит. Или убивает. Или наоборот.
- эт че это?
- в библии пишут.
- а у тебя как? Кто кого хоронит или убивает?
- а никак у меня. Малы мы для этого – что хоронить друг друга, что убивать. Или – велики. Я – как мой сын – пока ничего не знаю и понимать отказываюсь. Только смутно верю во что-то.
- а во что веришь?
- да пес его разберет.

Конец диалога.
                                                                        КМ, 3/7/14
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney