РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВАлексей Швабауэр
Новые стихи
17-09-2015 : редактор - Женя Риц
***
Теперь я симпатичный
раздавшийся в ширину
мужчина,
переживший взлет продаж
Электроники
и упадок порнографических карт –
коптящие небо дроны
впервые в жизни
не раздражают
своим присутствием.
Мы изучаем
пути их миграции –
птиц запретили годом ранее.
Птицы – источник заразы.
Разносимые птицами вести
негативным образом
сказывались на формировании
информационного поля –
некоторые из нас
уже умерли
от инфекции, прозванной за глаза белым шумом:
когда из клюва
преодолевшей границу горлицы
разносилось страшное шипение,
воссозданное вживленным в ее зоб чипом,
а у дрона изъятый на границе чип
просто и без проблем
заменялся новым.
– И все сразу становилось понятным, –
объясняет педагог,
в данный момент
изымающий такой чип
для обновления параграфа учебника
в новой школьной дисциплине под названием
" ... и другие видов облаков".
Сейчас он вызовет меня к доске
и коляску со мной
чья-нибудь добрая рука
выкатит на середину класса,
а для возможности ответа
мне прикрутят в область
поясничного сплетения
похожее на жернов
мини-мельницы
модное дыхательное колесо.
***
Максимально
укороченные последней стиркой шторы
плохо сидели
на гардинах: «Какая
пошлость, – подумалось мне, – в очередной раз
плохо отзываться о шторах, когда
правильным было бы сейчас написать хорошо
о дожде».
И, еще –
о том, как в подобную засуху
в аллеях цирка
часто верещат моторчики
лодочек с игрушечными
гондольерами
в трансформаторных будках.
«Выгляни в окно», –
встрепенулось что-то внутри меня,
(вспомнилась
коллега,
не раз
поливающая
расставленные на подоконнике
цветы
и я –
долгое время
глазеющий на нее,
представляющий,
каким счастливым человеком
мог бы оказаться,
если бы до последнего момента
во мне
что-то отчаянно
не сопротивлялось)
– Взгляни, –
настойчиво повторила она,
указывая в сторону горизонта, –
крупные капли
уже собираются
в одном
месте,
которое когда-нибудь станет
облаком.
***
Фильм начинается спойлером:
стареющие бодидилдеры,
размороженные
посланным
по последней линии
связи прошлого с настоящим
сигналом
с корейского смартофона,
мочат друг друга
в криогенных камерах
иногда
из наэлектризованных
спецэффектами
начала девяностых
порталов
вываливаются молодые
бодибилдеры,
но превосходство
старой школы
торжествует
и здесь,
пока,
порывающаяся несколько раз
выбраться во время сеанса
из зала на улицу
молодая мама
не припадает, наконец, к моему плечу:
«Это лучше
гонок по бездорожью,
но сюда больше –
ни ногой!»
А мне – что?
А мне
ничего большего
сейчас
и не нужно.
***
Отпусти меня и я к тебе вернусь.
Прямо вот сейчас и отпусти.
До следующего
свидания,
говорю я тебе,
отойди с моего носка,
небесный
кондуктор протрубил прибытие
звездолета на площадку
небоскреба,
об шпиль с сигнальными огоньками которого
не раз задевал крылом
штурман,
пока его не заменили
новым,
более ответственным,
найденным по объявлению
о наборе сотрудников
в перспективную быстроразвивающуюся компанию.
И, если
несколько десятилетий назад
таковыми
повсеместно оказывались конторы по сетевому маркетингу,
теперь
это мегаглобалистские корпорации
с семейным ведением бизнеса
по доставке клиентов
к местам требуемых назначений,
что, некоторым образом, странно,
никто ничего не производит,
но все куда-то спешат.
Возможно, в слезах расставаний
и скором ожидании встреч
и кроется частая причина
перелетов –
начать жизнь заново
со старым
возлюбленным
по возвращении
на землю.
Вот и я
говорю тебе:
отойди с моего крыла,
сил у меня осталось только на то,
чтобы обнять тебя в последний раз
и – в путь.
***
моя мама была негром
о да моя мама была негром
она не читала законов
она говорила
все равно
обо мне в них ни строчки
она говорила
я вскормила их всех
своим молоком
разве кто-нибудь из них
способен теперь на плохое?
моя мама разговаривала на суахили
и производила столько молока
что предлагала его
всем встречным
не понимающим на суахили
другого языка для нее не существовало
она говорила
скоро весь мир
распробует мое молоко
и станет
понимать друг друга на суахили -
на этой сладкой музыке пальм
в прохладе леса
и даже животных
вcкармливала моя мама
каждую ночь она выходила с голой грудью
и небесные носороги
трубили
ее приближение
и коршун терял свою силу
при встрече с полевками
которым моя мама
отцеживала свое молоко –
она была мудрым человеком
но теперь, когда она расправила крылья
и полетела вослед
велосипедному змею
пламя из наших рук
перекинулось на наши
пальмы
и лепет бивней
слышен в наших ушах
где-то там
до сих пор бродит она
по небесным судам Сомали
каждую ночь
я вижу через солому крыши
ее постоянно
перемещающиеся по небу
звезды
***
Я дауншифтер
в панцире
хлопчато-бумажном –
железный отобрали звери.
В принципе, неплохо, еще,
говорят, отделался,
железным-то
панцирем.
А могли бы и жизнь забрать,
и это оказалось бы в разы
хуже,
а так – панцирь,
подумаешь,
я и в хлопчато-бумажном
доковыляю до первого
поселения…
Я – ронин.
И я просрал
панцирь своего
хозяина.
Я, пожалуй,
не выберусь к поселению,
а затаюсь
где-нибудь
в лесу.
Но опять же –
звери.
ладно бы
те же,
а то вдруг – и другие.
еще и чморить начнут
за хлопчато-бумажный.
Пожалуй, все-таки
лучше
к людям
А панцирь...
А что панцирь?
Мало ли
что могло
приключиться в пути?
А я кто?
Я – продавец булочек.
Точно.
Я – продавец булочек.
***
Автобус в Астане забыл маршрут.
Его вела
прекрасная Вуджуд.
И в миг, когда мундштук
свой доставала,
автобус был и вдруг его не стало.
Автобус смертью пал!
Автобус смертью пал!
Меж горним
дальний свет
и миром дольним
сначала бил,
потом и он пропал,
потом вообще
все стало неприкольным.
Где ты, Вуджуд?
хоть местность
опиши,
в которой,
разминая сигареты,
врубаешь Бронской бит
всея души
нарезкой
с размагниченной
кассеты.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney