РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Михаил Капилков
24-09-2019 : редактор - Женя Риц
***
Я не знаю, что вам предложить,
у меня в запасе мало света,
а ещё ведь долго-долго жить,
а ещё медлительная Лета…
Есть слоновой кости чистый лён
и кусочек белого батиста…
Может быть, сошьёте к лету клён,
чья листва на солнце золотиста?
Не хотите? – Ладно, завезут
на наделе царственный подсолнух,
ангелы под корень разберут,
вам оставлю парочку лимонных.
Ничего другого, право, нет,
в наше время нечего гурманить,
слишком редок, слишком дорог свет,
а другой, ей-богу, вас обманет.
***
Деревья зелёные,
солнце жёлтое,
небо синее
(если нет облаков).
А земля она разная,
люди тоже, какие-то
разные…
Ну а небо синее,
солнце жёлтое
(если нет облаков),
деревья зелёные
(если это лето или весна).
Приходит осень,
и небо серое,
солнце блёклое,
жёлто-красная листва.
Но и она опадёт.
Морозы, зима, снег…
Земля белая,
деревья чёрные,
а люди разные,
разные
как времена года.
***
Ресницы моргают,
а что им делать?
Трудиться в шахте,
пахать землю,
или лететь в Космос
осваивать новые пустоши?
Они не созданы
для труда и страданий,
они летуны, жеманницы, павы.
Не уважайте, не принимайте,
но вы бессильны изменить их повадки.
Ресницы хлопочут
не о мирском,
им дела нет до нашей доли;
они шепчутся с солнцем,
лепечут что-то луне,
и томный взгляд делают бездонным…
Нельзя ресницам запретить
жить так как они живут.
Это их дело и право.
Не загоняйте их
мохнатые достоинства
в шахты или офисные корпускулы.
Дайте им жить
и живите сами!
***
Когда мне представляется,
что я часть чего-то большого и светлого,
бремя страданий становится чуточку легче.
Но быть частью чего-то очень большого,
означает, самому быть чем-то очень маленьким.
Не знаю, как тут быть.
***
Я ходил далеко,
надо мною сияли светила,
по ночам – холодок,
засыпал на припёке…
Видел горы в барашках из снега
и долины из белых цветов.
Видел море волнами упёртое в небо. –
Голубое, лазурное, изумрудное, красное…
Господи! – Цвет твоих глаз.
Для того ли блуждал,
чтоб увидеть твоё отраженье?
Чтоб вернувшись,
понять –
сердца не склеить?
***
Остановись,
подумай,
осмотрись.
Служенье муз,
да и не только…
Мгновенье,
ты прекрасно…
А даже, если нет –
неповторимо.
Да, всё пройдёт,
как всё проходит…
Но, если вдумчиво смотреть,
без суеты,
то можно закрепить
то самое,
что называем
настоящим.
Когда подходим к краю жизни,
воспоминанья
нам дают покой.
Воспоминанья
нам дают покой,
я в это верю.
И в прошлом
бессчётное число
таких же я,
как я – сегодня…
И между ними связь –
сознанье, память.
Не приведи Господь
её утратить.
***
Какой Харон, какой Вергилий,
когда к ногам привиты гири,
какие могут быть стихи,
где все рождённые глухи?
Харон сдаёт внаём подлодку,
рвёт горлопан чужую глотку,
зарезал кучер ямщика,
слезинки собраны в ЧК.
Давно остыл подлунный мир,
но на хорах гундосит клир:
всё хорошо, спасутся дети,
старик отец и кто-то третий.
***
Нам не спастись, сожжённые мосты
не подлежат восстановленью,
все беглецы навек обречены
долгоиграющему тленью.
Потерян дом, в саду растёт сорняк,
как стадо бродим по пустыне,
зовёт вперёд взбесившейся пошляк,
но пепелище не остынет;
я не пойду, не отпускает соль
столбов по верстовой дороге,
ты не поймёшь, твой дом – аэрозоль,
твой дом удобный и пологий;
мой дом – судьба, мой дом так твёрд, что соль –
как шёлк, как бархат, оперенье
той бабочки, чья внеземная боль
мир изменяет на мгновенье.
Но ты пойми, я дальше не пойду,
я здесь останусь до затменья,
перегорю, так не гореть в аду,
не человек, всего лишь тень я.
***
На сон грядущий мыши не идут,
не сосчитать бесшумные монады,
что всюду лезут, разгоняя зуд,
и напрягают нервные канаты.
Ламарк заучен и давно пройдён,
для атавизма не осталось места,
язык раздвоен, вынут, удлинён,
клюёт червя и ледяное тесто.
Всё плодородней линия хребта,
безжалостно раздавлена крупица
того, что было разумом. – С листа
всё начинает заново лепиться.
***
Не верь. Никогда мне не верь.
Что бывает за мартом апрель,
распускается в мае сирень –
не верь! – Лишь больней обману
и тебе же поставлю в вину,
что дала, что дала слабину –
в вину. Воск и мачту проверь.
***
Что я могу тебе дать? –
Пустые мечты,
растраченные гонорары
ненаписанных романов,
болезни, усталость,
тоску, хуже любых болезней;
ещё есть немного солнца,
но и то, из-за туч,
больше похожее на луну, чем на звёзды.
Любовь? – Но это слова,
я не большой мастер
давать обещанья.
Вернёмся к мечте,
чтобы рассмотреть подробней.
Мечта – эфемерна, воздушна,
бессмысленна, занимает
только пустые пространства,
как воздух.
Во мне очень много воздуха,
я очень много мечтаю,
ничего больше и лучше не умею делать…
Хотя и мечтаю бездарно,
без всякой выгоды,
так, для сугрева души.
Между прочем, тоже произведенье мечты.
Души нет, как и нет Бога.
Всё это вымысел поэтов.
Есть ли любовь, я пока не решил,
но сомнений всё больше.
Я сам, как решето,
да с такими дырами,
что не только верблюд,
но и почти любая звезда
пройдёт без надреза.
Но бывает и наоборот,
сам не зная от чего,
так сожмусь, что не только верблюду,
но даже самой тонкой игле
не пройти сквозь моё тело.
Это забавно.
Но такое непостоянство пугает меня.
Хотя, говорят, что поэтам так надо.
Но я-то только учусь,
а привычки такие плохие.
Как всегда, замечтался.
Мне нечего тебе дать.
Я стыжусь своей наготы,
а ты рассуждай как хочешь,
хочешь, обидься,
хочешь, меня полюби,
а всего лучше, не обращай внимания,
живи, как живёшь,
насыщенно и позитивно.
Прощай и до свиданья.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney