СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Юлия Тишковская

в режиме свободы воли

09-10-2015





* * *
еще про это просто не знала.
даже устала.
звонила-звонила, меняла тему.
в пятницу он уехал,
а она упустила.
оплошность. небольшая погрешность

в армии все, что заставляли, получалось назло.
а с виду — спокойный.
прогулочным шагом
туалеты, полы;
бесконечный невкусный чай,
пожалуй, согреет.
наверно, не насыщает

она у реки сидела, воду просила:
догони меня,
поворачивай, слышишь.
помоги мне найти какое-то дело
побольнее, повыше

ты сейчас читать не умеешь — какие письма!
там, откуда мы пытаемся не взорваться,
смысл в том, чтоб не искать смысла
в каждой из попыток не сдаться

не будет никакой милости,
никакой малости,
наград, разлук длиной в несколько человек.
просто кто-то вроде не сильно бросает мячик —
а попадает сразу во всех.
дескать, лови, человек, решай задачу,
ты же знаешь ответ

и эти все отбиваются,
открещиваются как могут,
плачут по уходящим на службу как на войну.
кому сердце заденет, кому — голову.
но до конца не убьют

она ждет
через все его армии.
он ждет
через все ее странствия
плюс частые отлучки
во внутреннюю тюрьму

что ни случается — нам ужасно везет.
одуванчики разводят руками, отпускают весну.
кто-то в тебе поболит, а потом пройдет.
что-то внутри не спит и никогда не заснет.
плачет,
распускается поутру

смысл в любви, вы говорите?
так мы и не спорим

она говорит ему:
вот вернемся — и все поймем
побольней и повыше
армий, войн и тюрьмы.
где умрем, там и поселимся, заживем.
отдохнем, наконец-то увидим мир

* * *
ключ от открытой двери
брось с моста
в каком-нибудь славном чужом городе.
узник свободы выбора
в добром мире,
где смертную казнь
заменили совестью

* * *
пойдем, дружок, возьмем совочек.
грехи закапывать не стоит.
а что стоит — так снова тройка.
ни рай, ни ад.
ни рак, ни диабет,
а так, колено ломит к непогоде.
копать — не строить.
это не смешно.
и тихо. и торжественно. и пусто.
ой, что-то звякнуло
при всем честном народе.
должно быть, слава — хрупкая фольга
для запекания одной и той же мысли.
да ты не кисни,
это не моя.
непогрешима и тверда
твоя спина.
нас славой не сломить.
как здорово, что все мы здесь сегодня собрались
закапывать талант как будто клад.
ложись, земля, ложись,
за пластом пласт,
за кадром кадр.
так трудно хоронить.
так просто спрятать.
так хорошо посеять.
этот факт
нам стоило б учесть и взять лопаты.
да Бог нам в помощь, справимся и так.
талантлив каждый. скинемся по слову —
и ямка полная.
мы все здесь говорили правду —
нам наши лица не дадут соврать —
ты только хорошенько посмотри.
нам наши жизни не дадут схалтурить.
втянули воздух и себя надули —
не улететь, не лопнуть, не уйти.
о. кажется, нас кто-то не пускает —
чужая длань? молись, земля, молись.
а это ручка старая дверная.
веревочка возьми и зацепись.
а мы-то думали.
а вы-то знали,
как велики глаза у страха смерти,
особенно в неурожайный год.
зацепишься неловко — и войдет.
пойдем, дружок, пойдем уже вперед.
пойдем скорей копать.
земля нас ждет,
таланты остывают.
здесь будет город-сад,
мы точно знаем.
ты не жалей, горстями сыпь слова.
ведь каждое взойдет — душа живая.
и незачем нам знать,
как кладовщик-земля
товары принимает и считает,
бормочет что-то и слегка икает,
квитанции жуя.
стихами запивай, так будет легче, —
да знаю, говорит, —
проверенное средство.
и тихо. и торжественно. и пусто.
там, где мы ляжем, не бывает грустно.
там будет только трудно
и просто.
смерть знает в этом толк
в полный рост

* * *
видишь ли ты наши старанья, Господь,
как мы отделяем зерна от слов?
а ежели вся обувь трет,
давай придумывать колесо

зачем тебе столько выходов,
куда выводят твои тоннели?
мы любим или жалеем?
куда проведет очередной сталкер,
кем проштампуется паспорт?

когда-нибудь мы все попадемся
месту, в которое нельзя опоздать.
зачем же спрашивать тебя, Господи,
когда есть осень и магазин «Авоська»?
возьми у них интервью.
они расскажут такое:
споткнешься или собьешься с дороги —
тебя настигнут и сберегут
в режиме свободы воли

* * *
жил-был один старичок.
он не ел, не спал,
все ходил, бормотал:

правду не скажет тот,
кто обижен на вас.
он не видит вас,
он видит себя.
и правду не скажет тот,
кто слабее вас.
он не видит вас,
он видит себя.
но правду не скажет и тот,
кто обидел вас.
он не видит вас,
видит себя

правды не скажет никто.
но ты одет в нее, как в пальто
наизнанку

старичок подмигивает и уходит.
а мы же люди вроде бы,
зачем он так строго
по-хармсовски?

раз быть человеком — так больно и дорого,
и, возможно, уже не модно,
давай, расколдовывай себя,
расколдовывай,
превращайся в кого-нибудь.
у нас так много разных животных

* * *
что посадил ты, человек?
неужто камень?
так славен будет первый урожай.
но лучше бы — картошку или свеклу.
смеркается.
смекай себе, смекай
не мешкая. есть календарь посадок:
пропустишь день — и все пойдет насмарку.
и всходы будут хилыми, хоть поливай заваркой,
хоть посыпай золой.
бывает, человек сажал перчатку,
а хочет дом с трубой, —
так это все пустое.
ведь из перчатки вырастают руки,
колышутся в тумане над рекою.
а хочешь дом — тогда сажай свободу,
ее недавно видели в лесу.
блаженны будут все твои посадки,
что в срок, с умом, с любовью и с отказом
от результата,
ибо тем богаты,
что ничего не надо.
а если надо, все равно скажи — не надо.
и в землю закопай,
и надпись напиши.
и крест поставь,
и скоро ты увидишь:
начнется новый день, и камень прорастет.
и станет он картошкой или свеклой,
хурмою, баклажаном, мандарином —
кому как повезет.
кого как повязали, поливали
и удобряли гордостью какой,
какой тропой
ходили на базары
и продавали новою ценой.
как платим мы за семена живые,
а каждый раз восходит сад камней.
а кто из камня вырастит дорогу,
тот и найдет на ней.
мы — милые мичуринцы слепые:
все новые и новые сорта.
закончились слова —
какая красота.
а новых слов пока не завозили.
и там, где мы их вроде посадили, —
отныне пустынь.
мы урожай на спины погрузили.
смотри,
нас наконец-то отпустили
в терновый куст

* * *
это ж надо, какая досада.
где же самая верная шпаргалка,
за какой подкладкой,
в каком носке?
это ж еще в школе переучили всех правых.
что ты, как бабушка после инфаркта,
трясешься на простыне?
одеяло съехало,
а самой не поднять.
где медсестры твои, где твои медбратья?
лишь ординаторской ординарец гордый
поднимет капельницу на рейхстаг.
ты сдала весь генеральный штаб,
а имя свое не помнишь.
бабушка шепчет:
только не выключайте снов!
я в темноте без очков
ничего не вижу.
а палата ждет,
когда она наконец уснет,
и стоит, и дышит.
шпаргалку выстреливает рукав,
да не тот параграф.
бабушка, бабушка!
это не хрип, а храп.
она могла б
вообще ничего не сдавать,
не писать контрольных,
а сидеть возле учительского стола
и смотреть светло и спокойно

* * *
ищу словарь,
чтобы сказать на твоем языке
хотя бы одну верную фразу.
попадаются только карты твоего города,
схемы проезда,
подробности переименования улиц
и примерные цены на недвижимость

обвинить бы
в несущественности нужных слов,
города,
тебя.
предъявить иск на карманные дни
всем упущенным возможностям,
отчаянным постояльцам здешности.
машинально спохватившись,
случайно вспомнив,
потом всю жизнь получать проценты
с твоего голоса,
проводящего очередную границу,
до полной бессмыслицы,
до щелчка

тонкие правила художественного перевода
не умещаются на твоей руке.
повернись. вот так.
буду читать тебя на ночь,
медленно вынимая чужие закладки, —
без спроса, без оснований, —
доведи меня до того места,
где наконец сможем увидеть,
какова сегодня вода

* * *
чего же ты хочешь, девочка,
дудочку иль кувшинчик?

землянику, дедушка.
да еще никого не обидеть

так вот какая ты хитрая девочка.
отвечай: заглядывала под листики?
к самой земле нагибалась?
там растет невидимая земляника.
тьма-тьмущая, прорва.
тысячи ягод, как на фронте,
идут в атаку.
выбирай же:
дудочка иль кувшинчик?

нагибалась, дедушка, наклонялась.
нет там ягод, одни листики.
а под листиками — земля.
земляники б, дедушка.
да еще никого не обидеть

вот какая ты странная девочка,
жалкая, слепая кукла.
земляника — под каждым кустом,
за каждым деревом.
коли нет глаз, просунь руку.
что ты чувствуешь,
что ты чуешь?

сладкий запах и сок на пальцах
чувствую, дедушка, вижу:
это дудочки и кувшины.
кувшинята и дудки, дудки.
сколько их.
все поляны, все небо.
без конца и без края растут.
налетай же

земляники хочу, земляники.
да еще никого не обидеть

вот какая ты злая девчонка.
коли так, то не будет тебе
ни кувшинов, ни дудок, ни неба,
ни того, перед кем извиниться.
а найдешь наконец землянику —
не узнаешь и не унесешь

так сказал он и топнул ногою.
и исчез

ну давай, попытайся, попробуй
никого не задеть, не обидеть.
ведь растет земляника повсюду,
только каждый ее сторожит.
в мире без земляники, дедушка,
нет обид.
посильнее ее придавить —
брызнет сок.
это любовь или Бог?
да что с тобой, девочка,
это всего лишь кровь.
оставь в покое.
конечно, ты не подумала бы простое
или плохое.
прости и пой.
долгая дорога домой
закончится,
и ты донесешь
полные, полные карманы ягод —
все, что ты выстрадала, осознала.
а земляника цветет как ни в чем не бывало,
словно меньше ее не стало.
и одна ягода — слишком много,
но сколько ни собирай — все мало,
короток век каждого часа.
расти и пой
в землянике по горло.
мы сироты ее, солдаты.
дедушка, не обижайся на нас
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney