РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Звательный падеж

Ева Ядловец

30-10-2017 : редактор - Женя Риц





Автору 17 лет, учится на филологическом факультете РГГУ




***

Необитаемый остов
тела. Марево
занимающегося утра
сквозь зелёные волны
тюля.

Лайнер
дома напротив
завяз в саргассовом
треугольнике,
завязи времени -
плесенью на бортах -
цветут
в питательном студне
воздуха.
расцвет
гниения, умирания, бес-
смерть-
я.
Штиль.
На горизонте встает
орхидеи
нежный
солнечный парус.
...
не различаешь
цвета.


***

Ядовито-
зелёный ковёр
топчут когтистые лапы
гигантских рептилий,
в лихорадочно-юном
небе
хмурятся тучи и тонкие
хрупкие перепонки
стервятников

вдали
гаснет
бежит от розовеющего горизонта
пряча
смущённую лаву в жерло
вулкан

ты
ступаешь
рядом с ящером
гладя сильную
холодную шею

травинки
жалят твои голые
ступни, солнечные лучи,
злые, как дети, пляшут вокруг
костра
зрачков; но ты
не замечаешь, слушая
шипящий язык
прото-
Орфея
строки – легки
как пух ещё не рождённых
птиц, нежны
как листва
первых деревьев; ты –
погружён в змеиный
сон
песнью
утра планеты

твоя неуместность
в этом болезненно
пробуждающемся мире
не ощутима, пока
чувствуешь
игру мощных мышц
под чешуёй,
пока играет
эолова лира
когтей

вы оба
пребываете в сладостном
мучительном
детстве, покуда
в утреннем небе цветёт
воспалённого глаза
вселенной
плотоядная мухоловка.


***

Расписной
шатёр
бродячего цирка:
музыканты играют
на духовых,
аккордеон и скрипка
заходятся
в плаче

в центре арены –
звёздные осьминоги,
шевелятся, полу-
прозрачные, маленькие
глаза смотрят
в чёрную пустоту
в дырах шатра

Ища,
где же
щупальца этих
невиданных тварей
обводишь взглядом
цирк:
странные узоры
извилин на стенах,
сетка под потолком
сплетена из сосудов

душно;
стоишь, оцепенев
в собственной голове,
пока музыка льётся
из ушей и толпа
аплодирует в венах –

а в подполье
из твоего растянутого
в улыбке рта
свешиваются щупальца
в присосок
звёздной россыпи.


***

Через вдох –
заражение
тысячелетней ересью
с чёрных страниц

в лепрозории тела
корчишься
в отрицании
всех
Всего

хрупкие стены
храма, тюрьмы
бьёт
лихорадка веры
скверны

распят
на перекрёстке,
взгляд поднят
к пустому зеркалу;
смеясь языкам
пламени,
смеешь
думать о
выздоровлении.


***

Тишина
пыльных улиц
вечного города.

В разбитом
зеркале,
лежащем
в руинах дворца –
паучьи лица;
шелест
липких нитей.

Пахнет вином,
гранатом,
падалью;
стены
не отмыть
и свежей водой
из фонтана мученицы.

Сладость
зла, игры,
смерти –
в воздухе
Возрождения:
кантарелла
в стерильной крови.

Пыль
на следах
на площади.

Все дороги
приводят
в Рим.


Joy Division

ночь.

город
под
чумным
радужным облаком;
крыши высоток
рассеивают
заражённые атомы

нот.

сквозь
звуковую волну
цвета –
голос –
чёрно-

белый.

вдох.
частицы болезни:
герц – мириады
игл вонзаются
в ломкую
ДНК –

хруст

сверхновых
за
горизонтом событий.

чужой
хромающий
ритм
помех
исполняет
тебя
a prima vista.


Бату

1.
Хрупкая мумия
во главе восставшей
монгольской степи,
закутана в пёстрый
дэгэл

суставы обвиты
вулканическим виноградом,
ягоды скоро
прорвутся
из-под багровой
сыпи

в груди –
лозой заражённый
пепел: привит
первым вздохом.

когда
тебя –

сосуд из
обожжённой глины –

подбросит вздыбленный
хребет
континента –

извергнешься
магмой.
2.

византийский
улыбчивый
мастер
кладёт
мозаику на
сырую известь
рта:
изнутри.

молчи.

слова –
славянской осёдлостью –
в стойбищах
пережёвывают
траву, корни
щадя.

ветер.

мысли волнует
ковыль, запах
летящего
неба.

в кочевье –
чело.

кумысом
вскормленная
дрожь
тела
земли

тихие сёла и городища –
костры
зрачков:
в трещинах губ
кусочки
битого камня.

боль –
но
молчания
нет

мозаичный образ
рождается громом
в облаке.

приходит
степь.


Василию Филиппову

Негашёный свет
сыплется
в оконную яму.
Серый балкон напротив
смотрит,
выпятив приговором
николаевскую
челюсть.

Шея – сзади, где
прорвана кожа
головками первоцветов –
всё ещё
болит; где-то
голоса – уши заражаются
фразами.

Жужжат:
«Сегодня
не выспалась».
«Убили Немцова».
«Что за…»
«Богу – шестнадцать».

Мозг разъедает
желчью,
взглядом
улицы.

Снаружи – поэт
хватает спички из рук прохожих,
бросает сюда, в открытую
форточку
жёлтого дома.

Ногти – воробушки
бьются о стекло
в тишине; клювами ловят
спички.
Балкон хмурится,
подбородком давит
на сплетение
вен-стебельков в корзинке
рёбер –

вдавливает
в пустоту.
горло забито
белой солнечной пылью.

Больно.

Вдруг
поэт со спичками
жмёт протянутые к нему
ломкие – тоже – пальцы,
и дарит букет
васильков смеха.

Улыбка
цветёт.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney