РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Яков Карпов
21-10-2025 : ред. Борис Кутенков
RenScenario
Сценарий был честным,
насколько это возможно.
Выложил кишки на бумагу
бледные, школьные, разные.
И сказал:
«Вот они.
Больше у меня ничего нет».
А они...
они хлопали.
Эти звуки, влажные от усердия,
разбивались о лоб и разлетались
звуком по комнате как конфетти.
Я думал о линолеуме на кухне.
О его холодной верности.
Он никогда не аплодирует.
Он просто есть.
И я стоял там,
сгорбившись, как вопросительный знак,
который забыл свой вопрос.
Мои руки были чужими придатками,
бесполезными, как карман на колготках.
«Стесняться» – это слишком громкое слово.
Это просто правда оказалась уютнее лжи.
А ложь – это сказать «спасибо» с широкой улыбкой,
как продавец в универмаге.
Но где-то в груди,
под ребром, где прячется скупость, да.
Черт возьми, да.
Я их заслужил.
Эти клочья тишины, разорванные ладонями.
Я заработал их каждой пропущенной вечеринкой,
каждым чаем, остывшим над строкой.
Так почему же я хочу,
чтобы кто-нибудь
просто положил руку на плечо
и ничего не сказал?
Ничего.
Просто постоял бы в этой оглушительной тишине,
что наступает после правды.
Ибо аплодисменты – для артиста.
А молчание – для автора.
А я... я не знаю, кто я.
Только что на мои самые личные призраки
ответили таким шумным,
совершенно невыносимым
признанием.
***
Царапай иероглифы на жестяной банке в пустоте, что гудит за окном.
Пусть каждый штрих это вопрос, обращённый к тишине.
Брось эту банку под ноги вечности, пусть катится и звенит в её беззвучном коридоре.
Это не песня, это царапина на глянцевой кожице мироздания.
А в небе плывёт челюсть забытой рыбы, зацепившись крючком за облако.
И капля, повисшая на нём, это и есть весь наш выбор.
Между «да» и «нет» прорастает мох на камне.
Мы считаем его рост, пока ветер съедает наши имена.
И только свет, что струится из трещины в кувшине, знает танец пылинок в ядре абсолютного нуля.
***
Мокрый холод впивается в рубашку. Тяжелая ткань.
Прилипла к коже.
Как вторая — более тугая — кожа.
Под тяжестью воды слышится её треск.
Серое.
Серое небо обрушилось на серое поле.
И я посередине.
Скирды.
Немые желтые курганы.
Они старше и мудрее.
Они просто ждут.
А в углу всего этого — нория.
Черный, промокший до последнего болта скелет.
Ее ковши замерли, полные дождевой воды. Она не ждет.
Она просто смотрит.
Равнодушное железное воплощение молчания.
Вода стекает по лицу.
Соленая и пресная.
Не отличить.
Шепот дождя в колосьях — единственный отзвук.
Он заглушает все остальное.
Даже мысли.
И в этом горизонтальном одиночестве, под взглядом пустых ковшей,
я понимаю,
что это и есть просто быть.
Мокнуть.
И ждать.
Заступник
Обычный день,
продавленный асфальтом и криками воронья.
У подъезда –
сгусток грубого смеха,
три старших голоса
и один, тонкий, сорванный,
что пытался не плакать.
И он шёл мимо,
мужчина в возрасте,
с сумкой из магазина,
с усталостью за плечами.
Мог бы пройти.
Дверь уже была мысленно открыта,
диван ждал.
Но этот звук –
стеклом по стеклу.
Остановился.
Развернулся.
Не герой, нет.
Просто сломался внутри какой-то стопор.
«Эй».
Одно слово.
Короткое, как щелчок.
И тишина,
тяжелее крика.
Взгляд.
Не на подростков-задир,
а на того, кто меньше всех, –
«Иди домой».
И тот, сорвавшись с места,
как пущенная стрела.
А потом –
вернуться к троим.
Молча.
Просто постоять.
Пока их наглость не стекает на землю,
как грязный снег.
Никаких кулаков.
Никаких нравоучений.
Просто факт присутствия.
Взрослого,
которому стало не всё равно.
И разойтись
без слов.
Он поднимает сумку –
в ней хлеб, молоко, немного яблок.
Теперь ещё и тихая тяжесть поступка.
Он не изменил мир.
Но для одного мальчишки
мир сегодня не рухнул.
И для него самого –
тоже.
С детства наблюдатель во всем кроме сна
В детстве вставили прозрачные глаза.
С тех пор аквариум для самого себя.
Скелетные рыбы проплывают за стеклом.
Фиксируют бурю, не чувствуя ветра.
Описывают вкус соли, не будучи солёным.
Реакции гербарий:
засушенные молнии на белой бумаге.
Но ночь тихий бунт химии.
Растворение часовых граней.
Ткань расползается на молекулы.
Взгляд той рыбы, что пьёт тёмную воду.
Пустота между молекулами.
Соль на губах у спящего океана.
А наутро лёгкий осадок кристалла на дне мензурки
***
От шашлычки на Партизанской
завоняло дымом.
Это напомнило мне Египет.
Недалеко от метро
сидела девушка
с рыжими волосами.
На её ногах – галоши,
в руках – стопка из стаканчиков:
Бургер Кинга, Ростикса, «Вкусно – и точка».
Штук двадцать было в этой стопке.
Она вопросительно посмотрела на меня
своим безумным
и красивым лицом.
Поманила пальцем,
похлопала ладонью
по железной лавке.
Не знаю, я не сел.
Я испугался.
На станции МЦК
на полу сидела
компания ребят.
Парень положил
на другого парня
голову.
Он показывал
на циферблат.
Время – 23:00.
Я иду,
смотрю пейзажи
из мокрого бетона,
мусора, людей.
Я иду.
А вокруг меня
происходит
поэзия.
b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h
Поддержать проект:
Юmoney | Тбанк