РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Александр Мурашов

Зверь стоокий: о книге Вадима Кейлина «Страшный зверь Либр»

28-10-2013 : редактор - Женя Риц





   Как и следует из названия, Вадим Кейлин написал отнюдь не книгу верлибров.

   Остроумие, производящее острословие, не всегда составляет непременный компонент поэзии, хотя уже в самой рифме как таковой заложен каламбур. Острота есть сгущение, контаминация неожиданных или противоречивых смыслов, претекстов, контекстов, коннотаций в одном знаковом единстве. Из этого понятно, что поэтический образ может быть и бывает остротой. Например, в «Яблочном space’е», первой книги Кейлина, остротой, и не без умысла, я готов назвать образ тернового венка, этой эмблемы посрамления и царственности, - который прорастает корнями в голову, подобно евангельскому зерну, упавшему на добрую землю. Такие образы в поэтике барокко назывались «концептами», консептами (исп. concepto, ит. concetto). У признанного главы испанских консептистов Франсиско де Кеведо можно найти и любимые Вадимом Кейлиным каламбуры, попавшие в заглавия и тексте обеих его книг.

    В связи с двусмысленностью остроты находится и ритмика Вадима Кейлина, ее метрическая двусмысленность: в одном стихотворении «Яблочного space’а» могли сочетаться и «страшный зверь» verse libre, и вполне классическая метрика, с концами строк, отмеченными рифмами, и более-менее урегулированная тоника, с концами строк, отмеченными ассонансами. Вариативность придается ей визуальной разбивкой метрических строк на графические строки или лесенку.

   Межъязыковой каламбур Кейлина привносит также черты визуальной поэзии, где неожиданное соответствие обретается именно благодаря различию между графемой и звуком. Так, слова nyen skans сами по себе вряд ли ассоциируются с мыслью о шансе и его отсутствии, поэтому автор прибегает к характерному в стихах для глаз комментарию, раскрывающему хорошо знакомое по школьным урокам истории звучание «Ниеншанц».

    В новой книге Кейлина множественность текста, его полисемичность стала гораздо более эксплицитным принципом, увеличиваясь по мере тяготения к минималистичности. Расширилась творческая проблематика. Вопрос о границах верлибра и традиционного стиха уже осознается как решенный, ставится новый вопрос – о сближении поэзии и прозы: часть книги состоит из своеобразных стихотворений в прозе, которым соответствуют стихотворения «в столбик», метрические и верлибры. Мне кажется сугубо важным преодоление границы «стиха и прозы», как предпочитает говорить Ю.Б. Орлицкий, или поэзии и прозы. Для этих форм налицо тенденция предстать уже не во взаимной дополнительности и не в ином дуальном варианте, поскольку Кейлин параллельно рассматривает и иные художественные возможности наравне с выбором между прозой и стихом.

Здесь следует сказать о вытеснении христианских реминисценций первой книги восточными –    японскими (игра с формой хайку) и китайскими («братец Кролик» из первой книги из кэрролловского кролика превратился в даосского Лунного кролика).

    В хайку «Страшного зверя Либра» задается принцип нумерологической игры 5+7+5. Семь шагов совершает пешка-Алиса по шахматному полю, трехстишие становится формальным лейтмотивом книги, возникая во всех разделах. Однако далеко не везде соблюдается силлабический ритм 5+7+5. Иногда трехстишие представляет собой псевдосиллабику, переходящую в метрический стих, иногда напоминающий силлабику (псевдо)верлибр, подхватываемый метром:


1.
освобожденный улисс
дар посейдона
камень на шею

2.
ясным утром эпохи
подвымерший гордый народ
на промозглый причал
молью битую тайну ведет
посадить на корабль
что потонет при всякой погоде
список сих кораблей

   Здесь видно, что первый отрывок подчиняется ритмике двухударного трехсложника с переменной анакрусой, а второй – это фрагмент пятистопного рифмованного анапеста. Эффект мнимо неурегулированного стиха создается снова визуальной разбивкой метрических строк на графические.
    Более радикально поэт решает вопрос о соотношении визуальной поэзии и фонической. В последнем разделе «Страшного зверя Либра» коротким текстам-«глоссам» сопоставлены их аналоги в визуальном решении (пикто)графических ребусов, т.е. «вещей» (res – rebus). В этом можно и должно видеть развитие от первой книге ко второй – относительно первой мы уже отмечали зазор, амбивалентность восприятия между графическим и фоническим компонентами.
Отдельный разговор – возникающие и пропадающие цитаты. Я скажу о тех, которые принадлежат к почти неминуемому багажу, вроде «список сих кораблей», вроде известных ленинских слов об «узком круге», вроде как будто более экзотичной, но на самом деле не менее навязшей в зубах сентенции Сковороды, которого «не поймал мир». Как и реминсценции кэрролловских книг, эти фрагменты речи, ориентированные на узнаваемость, а не просто узнавание, имеют двоякий смысл. Во-первых, прибегая к ним, поэт декларативно нарушает размежевание сакрального и профанного, поэтической речи «от первого лица» и штампа. Во-вторых, они служат игровыми индексами. Как отсылки к «Алисе» помогают создать, через подсказанное воспоминание о Бормоглоте, образ страшного зверя Либра, так осколки трюизмов служат расширению перспективы до общекультурной и, в то же время, потенциально-мистериальной. А будучи индексами контекстов, они вступают в противоречие с собственной ролью знаков, что создает еще одно поле двусмысленности, множественности смыслов.
    Не будучи многоязыковой, как «Яблочный space», где английский, шведский, испанский и латинский языки создавали отчасти макароническую поэтику, книга «Страшный зверь Либр», тем не менее, открыта полисемическому прочтению в большей степени, поскольку возможные смыслы порождаются не лейтмотивным возвратом к европейско-христианскому контексту, а повторяющейся апелляцией к менее определенно очерченного контексту восточному. А иноязычные тени русских слов по-прежнему сталпливаются на окраинах кириллического света, не будучи на этот раз закреплены латиницей



blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney