СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Сергей Соловьев

Индийский домик

31-10-2021





Книга джунглей

Индия это первослон, память,
трогающий хоботом останки сородичей,
пыль и печаль родства.
Это слон макна – исполин без бивней,
валящий в поединках соперников, как солому,
и уходящий в слезах, оставляющих на лице траншеи.
Это низкие частоты голоса, недоступные нашему слуху,
их слышат ступней.
Это мать впереди земли, и сёстры.
Это ход тише бабочки в гомоне леса.
Это слоненок, путающийся в пяти ногах.
Это трудная связь иного
с человеком, но все еще связь.
Это Ганеша.

Индия – королевская кобра,
та, что вьет гнездо для родов, как птица.
Та, что ест соплеменниц.
Та, в которой пять метров яда,
но сделает всё, чтоб уйти от конфликта
с чужеродным.
Та, что, взметнувшись к лицу человека,
будет стоять, глядя в глаза
и по губам читая
всё, кем ты был и уже не будешь.
Это Наг.

Индия это умбристый олень самбар,
у которого на груди проступает пятно –
мокрое, неизъяснимое, словно кровоточащее,
как стигмат.
И особенно у взрослеющих женщин.
Это Лакшми.

Индия это тигр, царь.
Тот, кто живет один.
Тающий как закат, последний.
И тот, кто стоит в ступоре,
глядя поверх растерзанного человека,
не понимая, как это случилось,
но чувствуя, что уже никогда
не вернуться в свои очертанья.

Индия это нильгау, голубой призрак,
в профиль похожий на единорога.
В брачных турнирах самцы опускаются на колени
и чокаются лбами.
Это Нанди.

Индия – черная пантера,
неприручаемая.
Холодная ярость и «презрение
к огнестрельному оружию»,
как на знамени Лермонтова.
Это Кали.

Индия это лангур
с лицом из сгоревшей бумаги
и лампадками глаз,
сидящий недвижно на ветке,
медитируя на заходящее солнце.
Хануман.

Индия это птица-носорог,
та что летит долгими взмахами,
скрипя уключинами,
или как сказочный раскладной диван.
И держит инопланетную ягодку
в желтом полумесяце клюва.
А потом замуровывает свою суженую
в дупле дерева, оставляя крохотное окошко
для свиданий и передач.
И если что случается с ним –
ни ей, ни детям его уже не выбраться.
Гаруда.

Индия это баньян,
где ветви уходят и в небо, и в землю,
и в стороны света и тьмы,
переплетаясь и образуя
рощу как мир без центра и края,
как круговую поруку родства:
тат твам аси,
саб куч милега –
Ты есть То,
и всё возможно.
Тримурти.

Индия это Маугли,
в начале времен
увидевший у ручья
ее, наполнявшую кувшин,
ту, у которой имен было больше,
чем капель в ручье:
Шакти, Дурга, Сарасвати, Сати…
и ушедший за ней,
покинув лес
и создав то,
что мы назовем индуизмом.


Слово и жертва


Слово и жертва, пишут индусы, было вначале.
Под одной простынкой. Пожимающие плечами.
О том, что могло быть, и не случилось.

А потом они изменяют своей природе:
женщина изливается в смерть,
а в мужчину смерть входит.

Важно, с кем вступаешь там в отношенья.
Спазмы преображенья.
И ложечка звенит о жизнь.
Как чай разносят в доме престарелых.
Я помню женщину. Она была. У слова
должна быть женщина…
Куда ни глянь — всё кончено:
ребенок, дерево, душа…
И крыса мечется, визжа
без звука. Как любовь.

И кто-то вдоль обочины
идет, свою улыбку ловит
сачком в траве. На лоне,
якобы. Слепой, как счастье.

Природа смотрит опустевшим взглядом
твоим, не шелохнется.
И у деревьев прожитые лица.
Добру и злу —
свобода что? Они ее не знают.
Видимо, для острастки
время долбило пупсика брошенного пространства.
Есть что-то в человеке, что никак
в него не вписано.
И это «что-то» трогает лицо,
и человек при этом, как рука,
которой трогают,
и нет которой.



Просыпайся, Брахма

Просыпайся, Брахма, надо поговорить,
в непробудном сне твоем что-то пошло не так.
Жизнь, как пряха, между губами сжимает нить,
только нити нет. И рисует небо себе тилак
на рассветном лбу, за которым нет
ни тебя, ни того, что часть,
только меленько рваный свет,
как письмо – не сложить его не прочесть.
Это майя, мир, головная боль –
без, как ты сказал, головы.
Левый глаз заволочен – быль,
правый – небыль, и оба глядят на вы
друг на друга. Третий
прикрыт рукою. Куда ж нам плыть
в этом сне, где когда-то двое
были всем мирозданьем, и даже вой
в оба горла был поначалу светел.
Просыпайся, заварим чай,
надо поговорить. Там, за твоей спиной
Шива с Вишну сошлись, чтоб дитя зачать,
чтоб оно побороло Зло, потому что вроде
тут надеяться больше не на кого. Дитя
и демон – вот и всё, что еще в природе
откликается на тебя.
Просыпайся…


Перемещение разрозненного

Между Волгою и Гангой,
между жизнью и несмертью,
что ж ты кружишь, речь-цыганка,
где твой табор?


Жил с тобою как с судьбою,
мой соколик, говорила,
что же вторишь ты вослед мне:
где твой табор?


Из Вишну-пураны, VIII. 33, 17

Что говорить.
Во всем, что ни возьми на свете,
есть лишь она и он.
И, кроме них, ничто не ново.
Он – смысл слова,
а она – звучанье.
 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney