РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Егор Пронин
02-11-2025 : ред. Сергей Круглов
ШУМЕР. ПЕСНИ ГЛИНЫ
Стук и Глина
Боги воскликнут.
Боги возрадуются.
Возликуют в счастии.
Смех их во стократ.
Песнь их златоносна.
Небеса синегривые пляшут.
Родился Глины ребенок.
В лапах Тигра колыбель.
Молвят Боги:
- Возрадуйся, Человече, Жизни своей.
Стук. Перестук.
Стук. Перестук.
Перестук. Стук.
Стук…
Родился вдруг.
Родился друг.
Божий друг.
Всем он друг.
- Возрадуйся, Человече, ноше своей.
Взрасти плоды времени.
Позаботься о чадах.
О Богах не забудь.
Жизнь Глупостью не измеряй.
Мудростью попробуй.
Коль не измеришь — не горюй.
- Возрадуйся, Человече, Себе!
Шумерское радио
GOOOOOOOOOOD MORNING, SUMERTNAM!
ТРАМ-ТАРАРАМ!
Дорогие шумертцы! Шумеритяне?
Шемертоцы-оц-тоц-оц-тоц…
Чертова табличка, заело…
В общем, неважно.
Славные жители Шумера,
вышедшие из темной пещеры!
Только что открывшие очи,
пустыни сыночки!
На связи «Эхо зиккурата»
и его ведущий Эддуббаа-шум
из глинобитного Урука.
Сегодня в нашей программе:
разлив сумасшедшего Евфрата
у рукавов одного аристократа;
драка двух жрецов у ворот Иштар
за ее овечий кружевной пеньюар;
а также свежие прогнозы
от астрологов Ниппура
по урожаю пшеницы,
и бонусом — одна рецептура
от лучших медиков Урудуга
по приготовлению пива
на основе ячменя и ржи
с добавлением меда, фиников и воды.
ТРАМ-ТАРАРАМ!
А теперь послушаем наших клино-слушателей.
Ур-Нингурсу из Лагаша, он же Гурсу:
«Пиво с каждым солнцем,
эт самое… все дороже, в общем!
А ячмень, пшено и просо
с каждым годом хуже
нашего навоза!»
ТРАМ-ТАРАРАМ!
Если вы родились
под знаком буйного Быка —
не спорьте с Энки вы,
иначе плакали ячменные поля
под влажной пядью
божественной слезы.
А если вы переживаете,
что ваш учет скота и проса
утонет в жилах Тигра-водовоза,
то покупайте непромокаемые,
долговечные глиняные таблички
в царском городе Кише,
на центральной площади,
торговая лавка Намхаани.
ТРАМ-ТАРАРАМ!
А теперь, божьи дети мои,
послушаем хит дня —
«Гимн Иштар»!
ТРАМ-ТАРАРАМ!
Прекрасно! Просто гильгамешно!
А пока Иштар поет, жены, помните:
если ваш муж внезапно исчез —
не переживайте, это всего лишь
сезонный сбор урожая…
ТРАМ-ТАРАРАМ!
Наш эфир подходит к концу,
глиняные дети шумерской пустыни.
Берегите уши от ветров Энлиля,
держите финики в тени
и не спорьте со жрецами —
они все равно начертят на вас жалобу.
Это было первое в мире радио —
«Эхо зиккурата»,
и его ведущий Эдуббаа-шум
из глинобитного Урука.
Услышимся завтра,
Если воды Тигра и Евфрата
не смоют нас к демонам Ада.
ТРАМ-ТАРАРАМ!
Шумерские частушки
***
Как-то ночью по Евфрату
Плыл Саргон, наш пьяный царь.
Он мечтал все об Иштар,
Но споткнулся и упал.
Тонет-тонет наш Саргон,
А его на дне морском
Караулит, поджидает
Дядька пенный — бог Дагон.
Утонул наш пьяный царь
Прям в канаве, как фонарь.
Нет Дагона, нет Иштар,
А Саргон во рву увял.
***
Над Шруппаком небо хмуро.
Дождь весь год как из ведра.
Боги, Боги, водокуры!
Куда не глянь — везде вода!
Я стою на крыше дома,
Держу таблички в рукаве.
Боги, Боги, громокуры!
Тигр бьет по голове.
***
По канавам шел Наррам,
Все кричал: «Я Аккадрам»!
Вышел Энки из кустов
И побил его без слов.
***
Гильгамеш шел по базару,
Зазывал к себе гусаров,
Но забыл он, что в Уруке
Нет гусаров, лишь пьянчуги.
***
На бульваре Шаррумкена
Бьют толпой бармена.
Он мешал пивó с водой
В своей глиняной пивной.
***
Строят в Уре зиккурат
Высотою в Арарат.
Мы бы тоже строить шли,
Но в таверну забрели.
Молитва проститутки или гимн Иштар
О, Иштар,
я храм твоей плоти!
Я шлюха священная
и в гневе, и в меде!
Меня бросает в агонию
от алчущей страсти
и в бурю, и в шторм,
но не могу я без штор,
без ласки, что рвет,
без ветра, что машет
моей простыней над багровым огнем!
Я храм с вратами из бедер.
Моя грудь есть курильница ладана.
В моем чреве светит звезда
и по утру, и по вечоре!
Не хочу я бога Пана.
Рот его палёный ладан.
Только вкусишь ты его язык –
разорвется в теле овчий трепет.
Не была я с богом Баалом,
его хлебало меня не волновало!
И взглядом не жарил мое дикое лоно!
Так откроем мы лоты
на мое лоно
на священном аукционе!
Да и не могу я
без других Богов тоже!
Я с каждым хочу
возлечь на мягком,
пушистом ложе!
На подушках мягких,
золотых и гусиных,
я жгу открытым огнем
страстей ничуть не невинных!
Ах, Иштар, как же я несчастна,
ведь каждый, кто был
ко мне причастен, умер!
И каждый мой новый муж
совсем мне не нужен!
Где ты, Энлиль,
что клялся держать
на цепи свое небо?
Ты, мой Таммуз,
был мне мягче игривого финика.
Я обнимала твой орган
как лозу,
но ты пал и впустила я в землю
твою тающую росу.
Что толку в мертвом боге, если новый стоит уже на пороге?
Я шлюха, я мать,
я война, я постель.
Я истекаю медом и кровью,
и рожден ты будешь мной в новом теле.
Да, я гетера, но я выбираю,
кто взойдет,
а кто будет отвергнут.
Пой, Иштар,
через моё
священное лоно!
Табличка из Шуруппака
10 мер ячменя —
храму Иштар
для подготовки священного брака.
2 быка —
на заклание Энлилю,
дабы не дули ветра.
50 рабочих —
на чистку каналов
от грязи и камней.
…
Ледником чирк.
В сердце страх.
Звезда упала
Глина размокла.
Суставы ноют —
непогода.
Тигр притаился.
Мы тонем.
Спасайте шкуры.
Глина плачет.
…
35 коз —
возместить ущерб соседу.
Очистить статую Энки
от копоти свечей.
45 сосудов с пивом
для Зиусудры.
…
Шуруппак смыло
В водопровод.
Священная свадьба
отменена.
Боги смилуйтесь.
Город тонет.
Демоны в переулках.
Рыба на крышах.
Ил Евфрата в горшках.
Вода. Вода. Вода.
...
КОРАБЛЬ!
…
НЕРГАЛ СЪЕСТ НАС ВСЕХ!
…
НЕ ГНЕВИТЕ БОГОВ!
НАМ людей и НАМ царей
О, Дингир1!
Ночной ветер шумит в святилище
Господина Дуновения2.
Нам-тар-ра уд-би-та! Нам-тар-ра уд-би-та!3
Сын Земли возвращается в лоно Матери —
Обновление мира, возвращение к прапорядку.
Я был рожден от обесчещенной надитум4,
Оставленной и заброшенной в иловых слезах,
Но через нам-шар-ра5 горных хребтов Кура6
Повел меня мой Дингир Энлиль по прямому пути,
Где предки-гидимы7, голодные и сухие,
Жаждущие выпить мою НАМ8
И отнять у меня сокровенное МЕ9.
И только покинул я царство Эрешкигаль10,
Господины Земля и Ветер царапали по хулуппу11,
Предначертывая мне нам-лугаль12.
Царем мне быть! Я Царь! Энсигаль13!
Хе-ам14! Хе-ам! — воскликнули Боги в Ниппуре.
И вторили им люди: да будет так! Да будет так!
Но разносится эхо от стен храма:
Нам-лугаль… нам-лу… лу15…
Каждый из нас глиняный человек,
Но каждый мнит себя лугалем.
Не нам перечеркивать ни-ги-на16,
Не нам взвешивать ни-си-са17
На Мировых Весах.
Одним должны довольствоваться все под пальмами финика.
Каждый человек подобен другому.
Нам-лу-улу18 — вот судьба людей!
Мы храним в себе яркость ли-тура19,
Резвимся на полях как гуруш20,
И со страхом входим мы за порог аб-ба21,
А дальше только мрак Кура,
Где гидимы и лул-ли-лы22,
Где на людей ведут охоту алы и галлы23.
Лу-хунга24 уже показал свои звезды.
Он запрягает Небесного Быка25
И готов трудиться на земле Богов,
А Великан-водонос26 уже разлил два кувшина.
Примечания:
1. «Бог»
2. Энлиль, верховный бог; бог ветра, воздуха.
3. «Прежнее определение судеб», прапорядок, существовавший до того беспорядка, который предшествовал.
4. «Оставленная, заброшенная», женщина/жрица, которой не полагалось иметь детей.
5. «Бесчисленное множество».
6. Царство мертвых.
7. Враждебный дух-предок.
8. «Судьба», материальное оформление МЕ в пространстве и времени, в которое входит: статус, место, возраст, атрибуты, сопутствующие обязательства.
9. «Быть-являться, быть в своем облике», потенции идеальные модели вещей. Выражают стремление вещи обрести жизненную силу и внешнее проявление.
10. Богиня, властительница царства мертвых.
11. Тополь, священное дерево.
12. «Судьба царей».
13. «Великий царь».
14. «Да сбудется!».
15. «Человек».
16. «Истинность, постоянство».
17. «Справедливость, равенство».
18. «Судьба людей».
19. «Ребенок».
20. «Юноша, молодец».
21. «Старик».
22. Призраки, «человек воздуха».
23. Служители подземного мира.
24. «Наемный работник, доброволец», знак зодиака, соответствующий Овну.
25. Гуд-ан-на — Телец
26. Гула — Водолей.
Последний крик Саргона
И вот
я стою на костылях,
когда-то именовавшихся ногами,
в последние минуты своей жизни
перед великим храмом Ниппура,
чьи жреческие огни
в экстатическом шаманском танце
освещают бесконечно-стремящиеся
ввысь кирпичные ступени.
С моих дряблых щек
потопом бегут иловые слезы —
соперники дикого Тигра
и неумолимого, нещадного Евфрата,
и каждая их жгучая капля
отдается звоном бронзового гвоздя,
вбиваемого в мой гроб времен.
С молитвой на устах
я преодолеваю всю боль слоноподобных суставов,
скрипя белой крошкой костяной пустыни,
что осыпается в моем дырявом рту,
и опускаюсь на треснутые колени,
и эти трещины уже залиты
отравленной водой двух бурных рек.
Я трепетно умоляю Совет
праведных и милостивых Богов
простить меня и принять
мои соленые и горькие слезы,
цвета пролитой крови
всего санг-гигского народа.
Да! — кричу я им ввысь, —
я прошелся огнем и мечом
по всей сушенной земле!
Да! я отхлестал полстраны
звоном медных кандалов,
и медь пела в моих руках,
как струны прелестной арфы!
Но разве не в этом есть
предназначение Великого Правителя
Древности всего Человечества?!
Разве не так должен поступать ЦАРЬ,
чтобы о его делах складывали
эпические и прославляющие его
легенды и мифы,
стремящиеся далеко-далеко от правды
и в песнях увековеченные?
Ох… молчишь… молчишь, моноглинный город…
Ты смел отвернуться от жалкого старика,
стоящего перед тобой на коленях
и просящего тебя о снисхождении.
А за твоей спиной лают города,
словно они бродячие собаки.
Урук! Лагаш! Шруппак и Ларак!
Вы смеетесь надо мной, как шакалы,
сбежавшиеся на умирающего льва.
Ах, мой милый Аккад,
один ты остался верен мне,
но и ты падешь.
И трон мой станет пеплом
на лапах Тигра,
а малейшее дуновение
разнесет твой прах
на тысячи и миллионы лет,
и никто не сможет найти тебя
и с почестями похоронить.
Но вдруг я слышу,
как трещат подо мной ступени,
словно это кости исполинов, забытых Богами.
Ветер — мальшика-пастух —
разбивает мое имя об камень,
как кувшин, полный мутной воды,
и осколки его — глиняные клинья —
впиваются в сырую землю,
вспарывая ее, точно острые ножи.
Я вздымаю тончайшие руки,
смотрю наверх и вижу…
Дингир мой! Они… корни,
высохшие, белые и в грязи,
совсем как кости моих бедных мальчиков,
выброшенных из прожорливого чрева земли.
И от злости я кричу всему на свете:
— Небо, ты пусто!
Земля, ты глуха!
Реки, вы черная желчь!
Я требую от вас, Боги,
открыть мне глиняные врата
и впустить меня за порог,
ибо аз есмь Саргон Великий!
Великий! Слышите меня?
Именно Я был вашим сосудом,
вашей рукой, вашим кнутом,
вашей влажной мечтой
о нерушимом и мерзком порядке!
А вы же теперь хотите
бросить меня пустым глиняным кувшином
на каменные и холодные ступени?!
Наконец-то на меня снисходит
одно единственное слово.
Нет.
И я, превозмогая жгучую боль,
вскакиваю с оглушительным ревом:
— Нет?! Нет?! Нет?!
Вы отвергаете меня?!
Меня, кто объединил
два великих пустынных народа?!
Такой монетой ВЫ воздаете за мои деяния,
направленные ВАШЕЙ же рукой?!
Да будет так! Хе-ам! Хе-ам!
Я проклинаю вас и обрекаю
на забвение и смерть!
Я проклинаю весь человеческий рот
на неминуемую гибель!
Я обрекаю его на вечное молчание!
Вот вам моя последняя жертва —
проклятие Первого и Истинного Царя.
Хе-ам оно камнем!
Хе-ам оно ветром!
Хе-ам оно слезой!
Хе-ам оно пламенем!
И каждый новый Царь
будет моим отражением
и познает всю боль того,
что трон есть трухлявый стул,
а корона лишь веревка,
медленно сползающая вниз
к толстой шее
и затягивающаяся нерушимым узлом.
Так молвил я, Саргон Великий!
И слова мои не смоют
потопы Идигина и Бурануна,
ибо аз есмь Царь Истинный.
Дингиры!.. Умираю!..
Загросская кутья
I
Велико-каменная грудь Земли
Дышит камнепадом гулких валунов,
Возвышаясь над глиняным червем
Своей породной гордостью медных очагов.
За складками ее хребтов,
Вдали от глаз и мыслей юных,
Под облаками светлогривых снов
Храпит в гнезде своем чудовище-урод.
В его боках еще звенит железо,
Оно не вырвано из жил,
Там медь и смерть еще одно и то же,
А глина сухо стонет, вспоминая шум дождей.
Над Шумером солнце сдуло.
Ночь повсюду каменных ножей.
II
- Вода сегодня не пришла в канал.
- Да, и трава запропастилась.
- Глина сохнет быстрее, чем раньше.
- Вчера я видел, как облака шли снизу вверх.
- А я слышал будто камни спорят в небе.
- Клянусь Энлилем, это горы дышали!
- Лжешь, то был ветер.
- Кто-то копал землю изнутри горы!
- Смотрите, Загрос бежит каменными языками!
- Кур движется!
- Глотает петухов и кур!
- Кур меня, кур!
- Не зазывай беду. Она сама придет.
-
…
- Что же вы молчите?! Скажите что-нибудь!
- Я…
-…
III
И-и-и-я-я-у-у-ха-ха-ха-ха!
Шумерская колыбельная
Как Червяк ползает брюхом по лиловому лону Земли, так Человек в усталости своей сонно полз по лапам Тигра, и сам дикий Тигр пел ему песню, мягко царапая его своим острым когтем по его бронзовому брюху:
Зиккурат будет рад!
Холодеет бронзовый закат.
Т-ррр-лиммм-бам-бам!
Т-ррр-лиммм-бам-бам!
Млечны звезды по губам!
Засыпай, дитя, под дыханием Энлиля.
Спи, не плачь, не просыпайся.
Под песками медного заката зарывайся.
Усни, дитя, под финиковым небом,
Что при юной глинянности твоей
Одаряло тебя поцелуем дальних звезд.
Зиккурат будет рад!
Нам-лу-улу, нам-лу-улу
— нет выхода из Кура.
Т-ррр-лиммм-бам-бам!
Т-ррр-лиммм-бам-бам!
Млечны звезды по губам!
Засыпай, ли-тур Земли,
Медно-бронзовый ребенок,
Глаза твои засохли от жаровень Уту,
Твои руки источились о камень,
Твои ноги истоптались по глине,
А уши твои съели жуткие гидимы.
Как горька судьба черногривых людей — вечно спать под толстобронным илом, а под сонными ячменными вéками, в отражении глаз под ковчегами, сокрыт затерянный зиккурат, хранящий все МЕ черногривых людей.
И как только перестал петь колыбельную Тигр, усталый Человек заснул под безжалостным саваном времени и закрыл свои глубокие очи железобетонными саваном.
Зиккурат будет рад!
Т-ррр-лиммм-бам-бам!
Т-ррр-лиммм-бам-бам!
Млечны звезды по губам!
b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h
Поддержать проект:
Юmoney | Тбанк