РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВАркадий Драгомощенко
Из книги "На берегах исключенной реки"
03-11-2005 : редактор - Владислав Поляковский
Особенности авторского написания сохранены.
me duermo, mano a mano
con mi sombre
Cesar Vallejo
* * *
Повременим. Листва, сухость, отсутствие насекомых.
Это - Пергамский фриз изменений,
тени заменяют отсутствующие части глаза, -
фаянс исторгнут.
Могущество их несомненно,
однако пыль пожирает героев, пыль пожирает себя
на свету во вращении, в солнце, в луче ночи -
Единственном, расщепляющем сердцевину ежечасной
буквы, бесплодной битвы... Дальше ступить.
Не двигаться. Здесь так положено. Так принято.
В чем не приходится сомневаться.
Реки Вавилона
At grand Central Station I Sat Down and Wept.
Elizabeth Smart
Во всеоруэии пространство явлено,
как будто можно тронуть его все пифагоровы жилы,
иногда прямые, словно тростник двоения,
как рта след на осенней слюде,
за которой гончарная поросль отступает
волна за волной в пределы эхо,
гася сторожевые огни и охры пену
погружая сонных, как эреба капли, птиц плетения.
Иногда легки они пальцам, как паутина над полем
порожним, опрокинутым в ледяные трилистники
полудня, и потомув явленном не сножатся тени.
Поэтому, к примеру, чайка - лишь влажная ссадина,
и мысль проста, как приветствие, - подпись под ним
блаженно стерта, под стать расстоянию, а само
увядает в воздухе, ничего не меняя в окрестностях.
Никто не произнес его. Никто даэе мельком не видел
того, кто был рассеян кустом бересклета, росою, -
парение. Но даже если коснется дна зрение,
неиссякаемого пробела, луна, со светом совпавшая,
как вещь с доказательством ее права на место
и свершение речью, в угольном ободе останется рдеть
как прежде. Тускло, наподобие премени, сведенному
в точку еще не разбившей числа материи.
Если достоянием рек зрачки в чешуе слез и жажды,
Сухому руслу - жало листа, несомого тысячелетием.
И даэе смерть здесь только слуха гость,
вот почему - парение.
не блеск покуда, отнюдь не слепок,
еще не пора горла.
...............................................................................
И этой обусловленности длинная тяжба тяжести.
* * *
Озерный надломленный лед.
Край слишком прост, чтобы сказать: вот -
потускневших полей алфавита сколы.
Однообразны послания птиц,
но начинающий их разбирать
к концу забывает, о чем он читает.
Так и этой весной юг возвращает стаю за стаей,
так и в этот год они возвращаются югом,
как плата за песчаник под снегом,
нашаривающий шаги;
случайна где ягода;
радуги темнее в нижнем пределе,
идущих в руслах глаголов
волокнистых времен,
Порезом неслышным осока вспыхивает
поочередно.
В праздное ничто иглы
прикосновение сводит расстояние до облака, -
если шатнется к югу. Ночь подступает к корню,
поит притворенной сладостью.
Если, конечно, ветер вслепую
у горящих помойных баков.
* * *
Разные бывают landscapes, разные визы,
Телефонные звонки, коса флюгера -
Волос плетение, и все сзади. Либо лезвие.
А у тебя все впереди и между.
Не давай мне денег, а если
Любишь - принеси полотенце
В пробитый душ, склянку не-яду,
И не беспокойся, не тревожь понапрасну
Ни меня, ни соседей -
Не видать тебе следов пурпурных
На санитарных откосах фаянса
На сахарных склонах храма.
А если бессмертен я,
То и твое приближение меркнет
На зеркале бритвы, взощедшей в тумане
Дыхания. не бритва вовсе,
А просто вода полыньи под ногами.
* * *
tail-gating
Бог дает все - Им
даже терпенье даровано, как тень ветви;
Им, не отраженье кто и даже не дуновение,
Но поселившем за стену зрачков "благо".
Речь пред ним снег. Зола - рожденье.
нас же участь: наваждение чисел
и во снах - зеркало, где не откликнется эхо.
Прогноз погоды
Со зрачка сегодня райскую синеву снег
смывает в нестойкое стечение линий.
расстояние тает в оптике волоконных теней,
остов ветра стынет, словно воды расколотой гребень,
где до дна пролетает непроторенной артерией
ртуть, минуя ярусы слуха по капле.
Но где поверхность, там и глубины скудная спазма,
и сравнение безмолвной плазмой смыкает вещи, -
описания нищета, точно дождь в сумерки,
достигает на ощупь пальцев, - значений раздичных оси
пусто светят на кромке льда, под стать зрению
атлантического непререкаемого побережья.
* * *
Совершенные в созданьи шпилей
находят возможность себя превзойти в деле
возведения колодцев.
Исследователи переводят понятия:
ладонь, мотылек полудня, трещина на губе,
любовная влага, ножа ничтожность, следы
соприкосновенья возлюбленных -
как нужное дополнение к модальности отсутствующих языков,
но избрана ими снова насущность, словно луны пена
или гловукружение под огнем, либо рождение
сквозняка поверх цветущих голов и у воды ирисов,
правильней так: исператорского перстня оттиск
на крыльях смущенного риса. Большего не учесть.
И не вычесть.
* * *
Возможно, в этом году первый снег иной, нежели в
прошлом; однако в состоянии ли быть другим то,
что является лишь формами смутно ощущаемого
превращения, обретающими, впрочем, со временем
особую неприметность условия пейзажа.
Жвоеньем оконным стекол
остановлен полуденный снег,
дажее - тающая зрачка распря.
Пространства изъятого из предстояния.
Под стать птице из собственного следа.
Счет
Я считал богов, как месяцы, по косточкам рук,
жилам лун, тыльным суставам, я считал камни ногами,
ощущая их под подошвами, также и углем ступней.
Возникает странная задача
просчитать твое присутствие пальцами,
Когда ты в одежде или без нее
или же когда что-то уходит из-под рук,
как облако, которое убивают в прищуре,
когда ничего не приходит взамен. Что остается?
Разъеденная присутствием фотография, ветер стрижей,
сор в глазах? Лишь только счет мелких богов,
семенами павших к разразненным пальцам.
* * *
Анне Глазовой
Роняем монеты, когда тащим деньги из кармана,
который находится всюжу, в котором птицы
если поют, то мы их за это не любим.
Но ты разламываешь один на два.
Но слоишь голос на три молчания, на три месяца.
Но сигарету тащим, кофе берем той рукой,
которой он стынет, и никогда никому не зваонить той
же ладонью. Но день - пасмурный. Облака.
Но солнца мало, как зерен. Но оправданий больше,
чем мелочи, которой устлали путь отсутпления
на мели гнезд. Но много меньше голосов птиц на
плечах рассохшихся, - как если б сосна
больше не знала дождей, карт, топора
(кожа - архипелага капель), - а меня подавно.
P.S.
Ты стала тенью дерева
до того, как оно стало.
* * *
Цвет твоих волос
Не совпадает с глазами,
Глаза не совпадают с приметами,
Ничто не совпадает, - ни дождь,
Ни стекло с дождем, - следует ли
отвернуться?
чтобы увидеть, как совпадение совпадает
с прикосновеньем иглы. И точность,
невпопад обрушивает песок и влагу
в легкую накипь исчисления линз,
что числа не имеет, подобно навыку,
наученью труду разведения в стороны
концов с концами, литеры с литерой,
восклицания на привязи у признания.
Уверен, никто не произнесет слова "вниз".
* * *
Я расскажу все. Только не спрашивай, про что начну,
где живу. Когда начал пить, на какой крышке понял,
что женщины - не только то, что ходит по улицам;
ия ничего не скажу. Поскольку всегда свет в глаза.
и как начать? Как писать тогда,
если всегда в глаза свет? И ни единой буквы
не увидать, если не спать на свету тьмы.
* * *
О. Г.
С вина снимаешь кору из стекла,
надрез. Неосязаемый подорожник.
Столпом выпрямляется в пустных стола,
подоконника, ночи, в пустошах птичьих,
но и в тканом окне, где, словно при стрижке
во сне сползают влажные пряди -
милует голову холод.
Звездная борозда рассыпается углем,
проникая безбольно север.
Так минует зрачок радужная игла
и то, что в бегущих строках распри.
Если пишем, конечно, если кора и холод.
И безмятежно проходим
в череде поименной деревьев.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney