РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Пётр Ликин

Пергамент

12-11-2018 : редактор - Женя Риц





     * * *

Сумрак, отторгнутый взглядом
  В арку ворот.
Цирком твоим или садом
  Сердце встаёт.

Ангел с крылом над колонной
  Сквозь снегопад.
Розы зимы оглушённой
  Долго дрожат.

В арку ворот футуролог
  Кошка и клон.
Свет фонаря и осколок
  Страшных времён.


     * * *

Вверху вавилонская шмара
Седлает светло лошака.
И красная роза Недгара
В кислотной руке затекла.

Лежат ледяные тритоны,
Как замок и римский психоз.
Заплёванным снегом промзоны
Проносятся тени волос.

Она развевает суставы-
Над цирком, над городом плоть.
И розовой бритвы державы
И Авеля внутренний рот.


     * * *

Ты зарифмованным растеньем,
Ты станешь маком и осколком.
В имбирный лес не по ступеням
Над человеческим протоком.

Вот парк и статуи-убийцы.
Клуб, пионерами кровавый.
Такие круглые больницы,
Такие красные составы.

Ты держишь череп, и под клёном
Лежат игрушки и таблетки.
И гаснет лоб твой затемнённым
Внутри диаметра запретки.


     * * *

Я словоремя, арфа, я мешок.
Любимый луг мерцаний светотени.
Мерцает лето- сумрачный щенок-
И колба над ручьями комарений.

В ладони луч, сачок, и без стрекоз,
И, постепенно бормоча предметы,
Холмы бровей- живой анабиоз-
Растут в сердцах, и реки, и скелеты.

Но бабочки и ленты золотя,
Перебинтован клочьями вербены,
Струится рот, и чуткое дитя,
И насекомых шкуры и рентгены.

Так словоремя светлое само
Среди существ ступает по каменьям
И бабочки туманное бельмо
Необщим сном, безликим отраженьем.


     * * *

Телесистема друга декабря,
Меняющая в панике регистры.
Магнитный мост и три больных царя.
Стояла там- розариум сверхбыстрый.

Бензоколонка с жёлтым существом
Вытягивала пальцы из плаценты.
На голове в эфире неживом
Качалась кровь и золотые ленты.

Пришёл бульдозер. Красная плита
Упала- и к ногам оледенела.
Бегущий там есть книга без хребта.
Паяц Антон из цирка беспредела.

В меня квадратный вакуум зашит.
Сияет снег и замерзают травы.
А там тетрадь на клавишах лежит.
Рисунок страшный. Каспиан двуглавый.


   * * *

Предметного неба проёмы
Отторгнуты бледной скобой.
Сестрой милосердья влекомый,
Ломается шприц над тобой.

Без шёлка и воздуха соткан
С предсердием и под дождём
В решётке конических окон
Тоннель- треугольник- синдром.

Слепой вспомнил кошку из кожи.
Потом подавился едой.
И облако единобожий
Ладонью лежит молодой.

Стеклоны и моноструктуры.
Конспект, телевизор и трон.
Но шахматы- это фигуры
И кровью кристалл окаймлён.


     * * *

Как бронзовые волосы училок
  Я помню снег тяжёлый.
Расколотые зубы на затылок-
  Красивые уколы.

В большом окне во время песнопений
  Мир алый и зелёный.
Мой балахон на улице осенней.
  Колибри над промзоной.

Растерзанные розами верховий
  Гигантские фонтаны.
И обморок от говоренья крови-
  На берег волк стеклянный.

Танцовщицы и виолончелистки
  Инфекция голуба.
Вопрос о смерти- сахар по-английски
 Земного ледоруба.


     * * *

Плыл летом ягодный патруль
Овчарками в руке с письмом
Насквозь привязанный жигуль
Обетованный на потом

И сумрачный хоровод коровы
Автономии вирусные амазонки
Шахматы и канистры
Сдвигая улица через проём

На тусклой лодочке теней
Как будто Глория легенд
Но- миротворец и пигмей-
Летит комар на континент

В том чудесном мультфильме дереволюди большеют
Силуэты волчицы силуэты козла
Воздух яростный словно тональный
Мимы отделённые бритва любовницы призрак
 

     * * *

Мяч попадает в огонь и блаженный футбол.
Посередине стеклянная арфа толстухи.
Монстры ли, ангелы- каждый китаец взошёл.
Енотовидной собаки дворец вислоухий.

Странная ссора размотана кровью бинта.
Подан сигнал к остановке природы и флага.
На берегу навсегда корабли и врата.
Сыпется дождь- и его забирает бумага.


     * * *

Выходит с яичницей райского шума сестра,
С резиновых лиц убирая дома и обиды.
От мраморных кухонь, где кактусы больше одра,
Летят дирижабли, которые слышат друиды.

Колышется фартук- кровавые звёзды внутри.
Внутри, и лицо, и северный самый ребёнок.
Ребёнок с губами как рыба атласной зари.
Она и сама это робот династий бессонных.


    * * *

Переживай свои полуповторы
И запусти под снегом карусели.
Везёт слепых трамвай Элеоноры
В глазастый рай, где птицы тяжелели.

Где, как игрушки, вишенки на двери
И мимо парка внутренних гуделок
Проходит ветер- радость тех империй-
И роботы на танках и пробелах.

Упразднены и действуют стеклоны.
Катаются не-мёртвые лошадки.
И светлый круг над крыльями чаконы
Какой-то золотой и полукраткий.


      * * *

Трилистник цвёл, а я был человек.
Перед окном цветок и оберег
Влекли лицо сквозь сад местоимений.
Я там кусал кристаллы молока.
Но матери снега сестры осенней-
Диспансер сам и небо с ноготка.

Катамаран привязан и провал.
Блестит река, где Пушкин возлежал.
Я это вижу пеплом как пейзажем.
Древесный дым: умрём и не расскажем.
Но гроб несли и конник нам бряцал.
 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney