РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Евгений Сошкин

КНИГА ФОБИЙ

21-11-2007 : редактор - Гали-Дана Зингер





ДРУГИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ


* * *

птицы гашёных марок у бога на иждивении
наводняют округу еще до первых электробритв
малейшее дуновение
об эту пору бодрит

птицы: откуда невесть выпорхнувшие затемно
поёживаясь со сна
на свет они появляются черными обязательно
плоть им вкусна

когда бессонница – птицы испытанная компания
птицам в эдемском саду уготован большой раздел
музыковеденья или языкознанья
а покуда наводят на резкость и жука пасут в борозде

только зевни – и птицы на грани исчезновенья
пугало огородами уходит («берет отгул»)
и разобрать пытается бледнеющее знаменье
с дремотой борясь авгур

на свалке подъемный кран ныряет в пучину солнца
вылавливая утиль
и ты говоришь во сне: о, здравствуй, входи, бессонница
птицы уже в пути


1996, 2003



* * *

птицы уже не спят я слышу
это не я сказал

это – голос свыше
открывает птичий базар

я объявляю птичьи прения
нет не мои слова

для прений теперь не время
жаворонку так говорит сова

в радиусе фотовспышки от птиц черно-черным
зажмурившись – в том числе

затепло разбуженные снегом полночным
ругаются на чем свет

не считая моего протеста сначала
и протеста немногих сов

(мы размахивали глоткáми красного чая
как жители поездов)

было птиц до потери счета
и это не я сказал:

на высоте птиц полета
есть отставить базар


1998, 2003



* * *

вскричит ли тварь в долах
лизнет
ли сферу яблока глазного
наш сударь ветер

или вот
вскричит ли тварь в долах
лизнет
ли сферу яблока
а вот
и не глазного
а лесного
наш сударь ветер

или вот
в одном саду
где небо растет
не тронутое глазом
а падалицу
наоборот
сто тысяч бельм
согласно
последним сводкам
от щедрот
ньютоновых
силком берет
заточный
червь
соблазна
пока оно растет

или вот
наш сударь ветер
соловей
кузнечной красной тьмой трахей
из флейты жизнь
во вдох длиной
подул
и выдул
в мразный зной
перед лица огнем бескровным
и краску шепотом нескромным
прогнал со сферы наливной

1999



* * *

день считался по-царски за два
да и ночью дневал
а бесхозный твой срок сам себя на усище мотал
в день по дню
ну а день
сей презревший вигилии тать
не таясь
еженощно к началу отматывал вспять

край земли заправлялся к утру за край света
с утра ж
звуковую волну догоняющий кинометраж
относил в темноту
где заснешь – и берут под арест
супротивно течению жизни
что твой полтергейст

в черноте разоренной могилы чернела ноздря
к ней сползались миазмы позлее нашатыря
а докуда видать и уже где бинокль не берет
ветрогривый стоял трудодень
минотавр
гесиод

2000



* * *

в любви удачлив брат студент
к любой в могилу схож
вот к ненадёванной по обету девоньке на тот свет
отправился подавляя дрожь студент

в вещих снах из положения лежа
он топился в канале Гусиная Кожа
но ему раскрывалась ее валгалла
потрясая черной водой канала

вот сложил крыла и смежил очеса
посаженные на его крылах
и каждый пятый бдил на часах
а каждый девятый блуждал впотьмах
и каждый
когда подошли часы
косился на те весы

а были они плошками для полтин
для хождения по рекруты с домовин
а душе выправлен был карантин
когда подошли часы

но чу!
но идет за аптечкой
за утечкой сна
носом кровь из жены когда спит жена
в доме где спит жена
где поет личинок несметное большинство
ты нам царица
ты аграрное божество

наш позор написан в твоих монетах
в них отражаются склонившиеся мужчины в костяных амулетах
пред них предстают мальчики с выбитыми передними
с видом на пожар
где в священных черных ожогах
стоял в трусах и в майке побратим

и там заканчивался карантин

2000



* * *

альпийским полднем в негативе
на кислородных голоданьях

делить затяжку не хватило

короткому
себя
дыханью

слеза утраты где прольется
бесцельной пулей отольется –

как подается
свет
насосом

но отдается тьмой
в изножье

как метит мачтовые сосны
загривок пятящейся ночи

2000


ПОЛЯРНЫЙ НОКТЮРН


I

плоть сама
контрабандная навзничь кладь
судоходных кровей
отнимала
вовсе и не глядя
плоть
от плоти твоей

обращенным к свету лицом черна
на излете ночи невемо с кем
по ее подобию сочтена
затая дыханье
в локтях полотна
как волна
залистывается в песке

оставила по себе разор
смятого моря во власти смога
да ублюдочный беспризорный челн
да еще зашифрованный отчет
как ее кочегарил чорт
поплевав на козью ногу



II

птица вόрон
зарится на утиль
с насиженного плеча

мертвечина ее петель
утончает
кишку

старшая эдда сварила мед
младшая рýнит изнанки шкур
или ушивает обшивки шхун

море
свернувшее свой завод
прячет волненье у старшей в коленях

сдавленным ревом вождей тюленьих
набиваясь
в раковины зевок

старшей раковина говорит
заморозки
госпожа

а младшей
раковина говорит
за море не с кем бежать

но пойти корабельной девой
крови вкусить полдневной



III

вторым рождением сарацинка
по контракту
корабельная дева

на глаза
навертываясь
как терцина

голубых барашливых дурней
вразумляла трехвостой плеткой
наводила слепней в поученье

подогнав к накуренной бухте
при шампанской пальбе с оркестром
выручала пресную воду

по бортам
горели весь день
бортовые сельди

в зените
труба
обливалась медью

а я мерял каюту
соображая
кто остался на трубе

я думал о тебе

я когтями вникал
тебе
в обшивку

я-то знал
смола корабельных сосен
солона дыханием дровосека

я выпарывал молнию
(заело молнию
между лопаток)



IV

мне в сарацинку
вдохнули розу
пылающую на стéбле

сарацинка употребляет поцелуи в печать:
дескать
приснилось тебе

нерестясь углекислыми капсулками
с головой зарывается в лунную воду

только лунная вода шелушится



V

сарацинка впускала с черного хода
по заданию своего народа

плутовала с лунами
для позора

для ушей
врала на моем
забытом

свежевала мглу
корабельной девой

а когда рабом
во главе носилок

то сама
дышала самой
в затылок

в деревянном трюме
катались
луны

направо
налево
кругом
по трюму

я достал одну
отпустить носилки

и к одной
добавил одну
не споря

сарацинка
носом
клевала
пристань

свирепый сирокко
шел
на приступ

и саднило
открытой раной
с моря

2000–2001


СКАЖИ ШИБОЛЕТ


I

раз
два
пли

как мы невыгорело полегли

выходили в поле поговорить
запрягали полымя в ковыли
выпрягали полымя



II

быстрее выпавшей люльки я впал в невинность
генерал от инфантерии
таракан от детства

вот тебе на
перегонки
папина луковица с камнями
и встроенные желваки с подсветкой



III

пропуская встречные авантюры
минуя великие карантины
звуковою дорожкой
дантовым серпантином
я веду к живодеру
и свинку
и скарлатину



IV

как морской государь что сточил себе когти о шхеры
он сидит на шатком престоле в шкуре с чужого плеча
отнимая сланцы
как шварму
от старой штольни



V

под зимой была на земле весна черным-черна
как зима в негативе

и в потертом хитоне постилась одна пчела
уцелевшая в карантине



VI

хлопает огонь полотняный

от зеленых наделов
избавляя стрекоз да улиток

пузырясь или хмурясь
как парусина спин

то безумный монокль
отведенный от детектива
подпалил окоем
разбежавшийся от штатива
и по тысяче лет остающийся в кадре утиль

и стеклянный сачок опустился на дымный фитиль



VII

нишкни, камыш

первую ночь провожает в кромешную тысячу страж двурогий
но глух этой ночи покров
ибо немотствует пророк ее
давший семи дубов

опечатанный клюв пророка
заостряется в злой намек
и в мгновенье незрячего ока
исполняется атомный век



VIII

и было
что не было ей ночлега
когда беспризорным днем
был ей мавр
осенивший чрево
и мавр
воссиявший в нем



IX

и мавр

частоколом гнилых молочных
пошел в шайтана
кошмар в кошмар

а в перстень волшебный
полдневным оком

а в камень лишайный
полночным

и в киблу
еблом
как хороший
мавр



X

пáхнет намордником этот пурим

город базарно густ

любой саранчонок
покажет горний ерусалим



XI

в перепутанных крышах
аварийных граффити
волнолюбивых антеннах

он вращает оросителями
пожарных сирен

пудрится эфиром
экстерриториальных радиостанций



XII

подали яблок вощеных в саду исчезающих форм
растворимых денег подали через порог
улиц мощенных яблоком подали к воротáм
крепкого меда губку не донесли до рта
рыбин живых в подоле было не донести
выпустили рыбу в сад



XIII

в недрах чадры сидели булавки глаз
в них набилась черная пыль стоянок и белая пыль дорог
они видели город
который в грехе погряз
и народ
который болезни хватал дуром

вот она сбросила наземь свою чадру
и пошила овцу
и приникла к ее седлу
вот расстегнула вшивое горло овцы
и срослись позывными
шейные бубенцы

кровь разлила по следам непарных ног
а формулу крови свернула в мясной творог



XIV

и когда ошиблась гаремом
заблудилась меж трех владык

только и квакала моя царевна
в чахоточный платок



XV

в 10-м классе Б навыпуск
она сплавляла по весне
реке в рукав
лугам навыпас
товарняки на полотне
снег на пару

а я от юга в полудне
из шахты вещих снов поднявшись на-гора
вдвоем стеснялся посещать
службы чревовещания натощак
принимал не за ту
целовал не ту
и мерещился волосок во рту



XVI

поедем в израиль
где морской разор
где ангелов чудный стоит базар
где палец уколешь
забьет лазурь
где есть синагога
что твой спортзал

там в ангельских перьях блестит мазут
но в луже бензина сидит фазан

туда на сидорову лозу
ябеду подает коза



XVII

помолвленный с фантомом
горячечный адам
под горло забинтованный
читает по губам

что милостивая пневма
раскроет пред ним ковыли
сегодняшнего неба
а завтрашней земли

2002–2003, 2005

КНИГА ФОБИЙ

2006



Буря

старик за столом и в постели
мартышкин оплачивал труд:
прикажет мозгов со шрапнелью –
с виагрой пилюль подадут

пошарил в сферической книге
похожей на репчатый лук
и стал на коротком магните
держать синтетических слуг

от ливня под суперобложкой
укрыл он принцессу-дитя
пеленка в моченый горошек
сгодилась на герцогский стяг

взошли по незримому древку
одетые пандой инь-ян
и с ними чулочная стрелка
и финиковый таракан

старик по своим палестринам
грустил принимая парад
туземцам в ответ запустил он
летательный препарат

он мог бы за долю пастушью
отдать свои три апельсина
когда узкоглазой тушью
пейзанская пашня косила



* * *

всем известно: в дремучем совете
председатель как дятел елов

написал обесточенный тетерев
и в сосну зашивают его

я показывает коронован
а в сосну зашивают его
не в кабинете зубного
и застегнулся на всех муравьев

и смяв пиратской волны материю
к лесу мачтовых сосен пристал
с канонадой корвет «Тетеря»
как зараза к причинным местам

сопряженным как пень с паутиной
и сургучным как рыло в пуху
и вот – кровоядного к песне повинной
преклоняет полуха лопух



* * *

рядами испарений
похожих на людей
от сумчатых растений
и пористых костей

летала Смерть Матроса
по паспорту ЧП
и попросту Курносая
для попки на плече

она сдувала хвою
с наколки на плече
а яблоко глазное
держалось на черве

и зрело с краю мира
стоящего на вшах
того кто шерсть мундира
закроет телом в швах

вставляя позывные
в девятый интервал
пороги болевые
кораблик обивал

и слезы крокодильи
лились на рукоделье



* * *

господский клюв ударился о кафель
и шмыг на кухню под холодный кран
а тот ему отмерил ржавых капель

и клюв покинул милый тлен и вран
и устремился к южным карантинам
где посвятит его великий краб
в протезы и талоном гарантийным
снабдит и в полуночный край лучин
вернет его заданием партийным
дорогу освещая из пучин
своей пассивной лептой в счет обола –

зарыться всем грехом как блудный чин
в отеческий лишай как в мех соболий
всей бомбой самодельной на сопле
на паперти казанского собора
где тверже камня милостыни хлеб



Кое-что о Симоне Маге

вороном состоял при гастингсе
был ощипан
на стрелы
валкирией-госпожою
в латексе
на
мертвое тело

той
которой в седьмом колене
оплатил пересадку
и в протекающем полиэтилене
выдавал за русалку

если не врут
микрофон в помаде
и комар на сосиске
áля капоне ругал он по матери
из-за дрянного виски

между створками черных мидий
он вез народ в палестину
и выращивал в новой индии
на мертвецах щетину

через арктику без аптечки
перелетевши на спор
он подсматривал запуск птички
пасмурно
как на паспорт

озирался при вспышках магния
точно гамлетов отчим
или склабился
будто
маугли
братом ему молочным

часто он выполнял заказы
в счет духов и шиньонов
той
которую из-за кассы
взял он
кассы не тронув

план «Зловещая канарейка»
удался б
несомненно
благо солнце и батарейка
сели одновременно

но
с товаром подмышкой крадучись
мимо регистратуры
он разбил драгоценный градусник
полный температуры

когда ж
сморкаясь в рукав каялы
и в билет до макао
из-за тучи ему махала
пенкою от какао

он заплакал
уже по брайлю
о локоне и флаконе
чтоб не слушал его израиль
вздернутого на глаголе



Фаэтон

как тот экзаменатор-старик
что не резал баранов а стриг
скотчем отец удалил траву
оттопыривая страну

было светло как белку от желтка
как светляку внутри кулака
когда священную сбив козу
сплошную молочную железу
я подорвался на слове «блядь»

минное небо югом вспять
севером впредь лежит
папин
оплакав
джип



Стансы

бессонная принцесса
считает женихов
до смены караула
до желтых витражей

а поутру внештатный
профессор королю
в подарок богорода
молекулу везет

и карпа с лихорадкой
на войлочной губе
до лески просит клецка
похожая на смерть

и слышен из-под мóста
как будто тихий чок
стклотары о стклотару
капрона о капрон



* * *

он был любим наверно младшей в сонме
бессмертье поделивших на бессонницы
и бренную щадя его природу
она готовилась к его приходу

всё начищала серебро столовое
лучами зимнего помола
покуда кот ее к ее к девичеству
ласкался экономя электричество

отмеривала ночь по лунным долькам
премило вышивая ноликом
и нюхала засушенную жимолость
из Дополнений к Полному прижизненному



* * *

доллар понизится
не надо быть провидцем

всё неразборчивей думают по-китайски
и провинция луна
метит плешь разнорабочему-китайцу
спи гражданин
потóм не будет

но трава на липучках мешает летать во сне
и почти не растет сигаретный початок



* * *

сам товарищ мао его поздравлял
руки пожимая ртуть
когда он миллионного муравья
наставил на шелковый путь

и послал он за книгой всех перемен
и давай листать с ветерком
простыл
чихнул
уронил с колен
и умер простым стариком

он скользит за шиворот мокрой листвой
пахнет как физраствор
трясет фантомною головой
все думают возрастное

мы узнáем его разведя костер
или жену раздев
и вóлос его день и ночь растет
в столетнем чайном гнезде



* * *

барышню смольную
чудную как молитва
тискать позволено
только сим-симу лифта

Высшая Мера
катит за ней на скате
призрак Ампера
стелет пред нею скатерть

шпрехен зи дойч?
придвинется к женокраду
звездная ночь
допроса под фонограмму

что простофиля
делает в книге фобий
заступ в утробе
и ультразвук в могиле?




Малое завещание

гоголю
веник безносого банщика

фету
шиншиллу

несносному зощенко
фильму шагреневую

гончарову
тургеневу

нарбуту
руку тарковского-донора

божневу
горное царство андорру

белому
крым

а косому басё
ассигнациями наше всё


КНИГА ЖИВОТА


…Только как лысина старого Фета,
Роща твоя так печально раздета…

Вл. Соловьев

I

я родился в степном хуторке от мамки
гайдамаки мамку тягали в маки
и она подарила двух ангелят всевышнему
а меня забыла в скворешне на шпанской вишне

мой приемный батька опасный гетман
не давал заснуть семиста агентам
одному барону за полконя
четвертушку гетманства отслюня

я подрос кусая парное вымя
и молочными и мясными
мне учебник тучных наук
постранично мусолил паук

днем я с дворней резался в дурачки
да в пепельнице разводил бычки
а ночью как ласковое теля
на две бессонницы ее деля
я дразнил моих коз-дерёз
до первых слёз

но однажды на зорьке до гетмана докатились
наши грудные жаркие фрикативы
и он мою любочку посадил на радугу
чтобы в лес не ходила по волчью ягоду
мою вторую на берег за серьгу
вытащил он по первому пузырьку
а я был проклят как одиссей
старцем с коробкою скоростей

я уехал на дальнюю стройку петрополитена
вкруг нее из болотного гнуса поставил стену
сбереженным лесом подбил шинельку
и ворочался на ридну неньку
но был объявлен в попутный розыск
и все заставы обклеили моей рожей

я спал в камышах а заочники-партизаны
тренировали водку чтоб замерзала
просыпался я с наступлением дурноты
днепр ходуном ходил в берегах крутых
и бросалась на водяной турникет
моя тень с волнорезом в руке


II

птиц неподвижных обходят звери
незнакомые дети усаживаются на колени
готовятся слушать басню о тюлене и демосфене
сгоревшие хутора подшиваются к атмосфере
висят над степью увеличиваясь в размере

«друг! есть проверенное поверье
чтоб чума отступила и была похерена
нужен тот кто укажет ей на дверь
кто покажет дулю чумному поветрию
в ком бы кровь летала как спирт по вене

«у него походка отборной чеканки
ни тачанки при нем ни пищали ни стрел в колчане
он снимает очки невзрачный очкарик
и швыряет ими в чуму когда она не чекает
и на запад чума тикает подсолнухами и бахчами

«но ты не смотри что я в окулярах
перестарок-школяр
глаза что свечной нагар
если что и летает по капиллярам
то разве сова полярная

«девять лет я отщелкал на счетах
вел на низких частотах
программу Моты и жмоты
видел во сне банкноты
призывал нечистофеля

«однажды зарезанный парикмахер
полоснул меня по намыленной харе
его убийца ушел прихрамывая
а я пустился в бега оврагами
и бреюсь тем самым шрамом

«жандарм не получит меня задаром
но я солидарен с моим государем
в борьбе с чумой вдохновленной жидами
которые молятся в домах свиданий
свиноматке с хреном и желудями

«там у них на пустой желудок
зуб чеснока дежурный
передавая сидящему ошуюю
по кругу праведники жуют
и в жинок гривенниками плюют

«как необсохшее молоко
медоточивый их разглагол
но кто обрезан уже не холост
а при первом же холокосте
все хоронятся на погосте

«заверну бывало к ним в полумрак
хозяин карабкается на чердак
заглядывает в глаза сердяга
подает лапу из лапсердака
даже неловко за человека

«извратил что было накаркано
проворонил шикарную карму
навлек на себя стократную кару
вытянул битую карту
всё пустил насмарку

«в общем я возьму на себя жидов
а ты пойдешь на чуму с котомкой
в ней веревки моток да розог пяток
да эфира платок на широкий роток
я очки тебе одолжить готов»


III

он складывал мертвых как пасечник – соты
как тысячник – сотников а Лёвин – катрены Фёта
гробы он снабжал потайной пружиной
колокольчиком (жаловаться на жизнь)
латаным кошельком с долгами
ладанкой с образцом ДНК

и на записку испорченным почерком
«БЕЗ ОТБЕЛИВАТЕЛЯ» приколотую к сорочке
ему отвечено было устно
как пришел с дежурства

«вот ты и встретил свою чуму
не сносил котелка чугунного
что трясешься? что кочумаешь?
выкладывай все ваши почему
почему я почему тебя
вон их сколько плохих ребят
а может мне по душе очки
хоть я и в очках не вижу ни зги

«говорила мать что житье у мачехи
солоней чем ус гайдамачий
оказалась простой и набожной
весь бы век с ней играла в ладушки
да с отцом каково сам знаешь
выдрал за уши и выдал замуж

«мой первый супруг говорил любезностями
это было хуже морской болезни
номер два был знатный боец на кулачки
и вместо груши меня околачивал

«ты чего там мычишь из-под скотча-то?
все мужики сволочи»

трепеща как прорези в мотыльке
его ноздри сбирали чумной букет
а в окно залетал незаметный решеткам
орел юпитер с электрошоком
…………………………………

утро встретило его ласково
за калиткой ждала коляска
вот по щиколотку в росе
он выходит нащупывая кисет
говорит человеку подвинься дядя на козлах
и становится ветром разорванный в куски воздух
а кляча оглядывается холера через плечо
на долю секунды отнятую бичом

Окт. 2006
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney